Самый завидный подонок
- Автор: Мартин Анника
- Жанр: Современные любовные романы / Любительские переводы
Читать книгу "Самый завидный подонок"
Глава двадцатая девятая
Генри
Мы идем вечность. Ей кажется важным двигаться, как будто ей нужно установить физическую дистанцию между Денни и собой, а машина не подойдет.
Ей нужно разобраться с этим. Я понимаю.
Я пытаюсь держать свой гнев в узде, потому что злой парень — это не то, что сейчас нужно Вики.
Но если честно? Я хочу перекроить лицо Денни. Мои пальцы сжимаются. Сражения, которые я веду, обычно связаны с деньгами и маневрированием в зале заседаний, но в данном случае я хочу личной и болезненной битвы.
Я знаю, это никому не принесет пользы. Однако.
И Бретт. О чем, черт возьми, он думал?
Конечно, я знаю, о чем думал Бретт. Наш детектив взломал ее фальшивую личность, выяснил, что она Вонда. Бретт думал, что если он включит Денни в совет директоров, это выведет ее из себя и подольет масла в огонь некомпетентности. Он бы зафиксировал это.
Я понимаю, что ей уже лучше, когда она указывает на то, как ослепительно голубое небо выглядит на фоне желтого здания «Reynard Electric».
— Оно мурлычит от синевы, — говорит она.
— Чертовски невероятно, — говорю я. Но я смотрю на нее. Я смотрю на нее, как на подарок. Вонда О'Нил. Сильная, как сталь, с тем, через что она прошла.
Мы берем курицу с рисом из халяльной тележки и едим на скамейке в парке Марси Плейс в Нижнем Ист-Сайде. Мы бросаем голубям оставшиеся кусочки хлеба. Она все еще дрожит, поэтому я надеваю на нее свою куртку. Она закутывается в нее и прижимается ко мне. Я крепко обнимаю ее одной рукой.
— Мне так жаль, — говорю я ей в волосы.
— Что ты сделал? Не ты его пригласил.
— Я привел эти колеса в движение. Плел интриги с Бреттом.
— Я не виню тебя. Ни в коем случае я не стала бы винить тебя за это, — она прикладывает палец к моим губам, когда я хочу возразить.
В итоге мы идем пешком по Ист-Виллидж, а остальную часть пути до моего дома по Ист-Сайд-Лайн. Когда мы добираемся, уже полдень.
Я усаживаю ее в кресло на веранде с видом на парк. Набрасываю легкое одеяло ей на плечи.
Она улыбается мне снизу вверх.
— Иди сюда.
Я кладу руки ей на плечи и целую ее.
— Я чувствую себя лучше, — говорит она. — Спасибо.
Ее шея теплая под моими пальцами. Она так чертовски красива, но даже не догадывается об этом. Я провожу ладонями по ее укрытым одеялом рукам, согревая их еще больше.
Я оставляю ее там, завариваю чай и пеку печенье из заранее приготовленного теста, которое храню в холодильнике.
— Печенье и чай, — говорит она, когда я приношу их. — Следующее, что я узнаю, когда приду — что ты вяжешь чехлы для чайника.
— Думаю, я достаточно мужественен, чтобы связать чехол для чайника, — говорю я. Что бы это не было.
Она усмехается:
— О, ты достаточно мужественен, чтобы связать салфетку крючком.
Мы наблюдаем за людьми в парке и говорим ни о чем. Делать с ней бесполезные вещи кажется более важным, чем самый масштабный захват активов.
Она жалуется, что я ее откармливаю, мы почти приговорили противень.
Она допивает остатки чая и садится верхом на мои колени, целуя меня, одеяло окутывает нас, словно кокон. Это медленный, ленивый поцелуй. Солнечный свет позади нее окрашивает кончики ее каштановых волос в золотой цвет. Она скармливает мне маленькие кусочки последнего печенья и целует меня еще немного.
Нам нужно поговорить о ситуации с Вондой, но сейчас не время. На сегодня было достаточно Вонды.
Она проводит подушечкой указательного пальца по моим губам, как будто запоминает их форму.
— Мне нравится кормить тебя печеньем, — говорит она.
— Это удобно, — говорю я. — Потому что мне нравятся твои пальцы у меня во рту.
— Да?
— Да, — шепчу я.
Ее взгляд становится озорным. Она убирает руку с моих губ и проводит ею вниз по своей шее. Мое сердце начинает колотиться, потому что я также достаточно мужественен, чтобы каждая частичка меня была сосредоточена на дорожке, которую прослеживают ее пальцы.
Она медленно опускает их вниз по рубашке и просовывает за пояс своих синих брюк.
Я чувствую на себе ее взгляд, но не могу оторвать взгляда от движения ее руки в штанах, между ног.
Я смотрю, загипнотизированный. Это так чертовски сексуально, что мне просто хочется перевернуть ее и поглотить, как лесной пожар, но я сдерживаюсь. Это не то, что ей нужно.
Она мастурбирует, ее бедра покачиваются над моими. Мой член становится твердым, как гранит.
Я провожу рукой по ее руке — совсем слегка, просто чтобы чувствовать, что она делает.
Мое дыхание прерывисто. Я чувствую, как раздуваются мои ноздри. Я умираю с голоду по ней. Мне нужно чувствовать ее обнаженной рядом со мной, кожа к коже, живот к животу, тепло к теплу.
Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, коричневым, как пивная бутылка, полупрозрачная при дневном свете.
— Ммм, — поддразнивающе произносит она, скривив губы.
— Вики, — мой голос звучит сдавленно. — Вики, Вики, Вики…
Медленно, не сводя с меня глаз, она вытаскивает руку, поднимает два блестящих пальца.
Я хватаю ее за запястье, и мои губы смыкаются на ее пальцах. Она взвизгивает от скорости и жесткости моего захвата.
— Ты что вампир?
Я слизываю с них все до последней капли. На вкус она сладкая и порочная. Она дрожит. Я чувствую это там, где моя кожа соприкасается с ее.
Я провожу языком по внутренней стороне ее пальцев, открывая ей удивительный мир человеческого языка, и блеск в ее глазах говорит мне, что она тоже так думает.
Вики отдергивает руку от моего рта и проводит пальцами по моему подбородку и вниз к моему напряженному члену.
Она обхватывает меня, сжимая. Дрожь пробегает по мне. Я вот-вот выскочу из своей кожи ради нее. Я не могу насытиться этой женщиной. Я думаю, что никогда и не смогу.
— Отнеси меня, — говорит она. — Поспеши.
Мне не нужно повторять дважды. Я обхватываю ладонями ее ягодицы и приподнимаю ее. Она обвивает меня руками и ногами, когда я разворачиваюсь и вношу ее внутрь, один раз останавливаясь у стены, просто чтобы прижать ее к себе и поцеловать.
Я вношу ее в спальню и укладываю. Я расстегиваю молнию на ней, целуя шелковистую нежную кожу. Она извивается подо мной, руки-ноги в гнезде из простыней, одежды и одеяла с крыльца.
В ее тяжелом дыхании слышится музыка. Высокая, дрожащая нота, входящая и выходящая. Ее дыхание становится более прерывистым, когда я прикасаюсь к ее киске. Она хватает меня за волосы, дергая, пока я делаю это с ней, поскольку я умело подстраиваюсь под скорость, с которой она делала это сама. Она стонет и тянет.
— Я долго не протяну, если ты продолжишь!
Я ошеломлен тем, как сильно хочу ее. Я хочу сказать ей, но не хочу пугать ее.
Все равно для этого нет слов.
Ну, может быть, они и есть.
Я встаю и стаскиваю с себя одежду с гораздо меньшими церемониями, оглядывая ее, разложенную для меня. Ее взгляд кажется одурманенным. Она прижимает ногу к моему животу, пока я снимаю штаны.
Я надеваю презерватив. Ползу к ней, поклоняюсь ей. Она целует мои бицепсы, когда я прижимаю ее руки к ее голове, когда устраиваюсь между ее раздвинутых для меня ног.
Не для Генри Локка, самого завидного холостяка, а для меня.
Она наблюдает за мной своими карими глазами, наблюдает, как я направляю себя в нее. Я толкаюсь и глубоко проникаю в горячие объятия ее тела, дрожа.
Она опускает веки, охваченная удовольствием. Ее стон, когда я полностью внутри нее, — самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал.
Она сжимает мою задницу, когда я двигаюсь внутри нее, мягко покачиваясь в ней. Я меняю ракурс, пока не попадаю в то место, от которого у нее перехватывает дыхание, а затем я остаюсь там, двигаясь, наблюдая, как ее глаза стекленеют. Веду ее за собой через край.
После этого я накидываю халат и выхожу на веранду, чтобы включить горячую ванну.
— Я не знала, что здесь такая имеется, — говорит она, подходя ко мне сзади и обнимая. На ней одна из моих рубашек. Это заставляет меня хотеть отвести ее обратно в спальню. Может быть, к стене.
— Малоизвестный секрет моей веранды.
Она опускает туда палец на ноге.
— Ммм.
Сегодня прохладный, бодрящий день, как нельзя лучше подходящий для гидромассажной ванны на веранде.
— Давай. Садись. Я возьму пиво.
Она прищуривает глаза:
— Я думала, в таких штуках нельзя пить алкоголь.
— Может быть, ты позже рассмотришь вопрос об аресте, — говорю я.
Она усмехается:
— Думаю, что рассмотрю.
Когда я возвращаюсь, она там, глаза закрыты, голова откинута назад. Я протягиваю ей пиво и опускаюсь рядом с ней.
— Я должна забрать Смакерса, — говорит она расслабленным голосом. — Я действительно должна его забрать.
— Эйприл может справиться со Смакерсом, — говорю я. — Кроме того, я не думаю, что Смакерсу было бы весело в горячей ванне.
— Не говоря уже о том, как сильно это испортило бы его укладку.
Позже я сижу в своей гостиной, жду, когда выйдет Вики, и решаю, куда пойти поужинать. Мы планируем забрать Карли, как только закончится ее репетиция. Мы могли бы даже попытаться увидеть часть выступления. Мы много репетировали с ней и Бесс в течение долгих выходных, и она была великолепна. Я с нетерпением жду возможности увидеть ее в действии. Мы составляем план, как прокрасться сзади, чтобы успеть к концу репетиции.
Я хватаю свой телефон и прокручиваю Инстаграм, когда двери лифта открываются.
Это Бретт.
Я стою, стиснув зубы так сильно, что поражаюсь, как они не крошатся. Я с ним не связывался. Я слишком зол.
— Чувак, — говорит он, входя.
— Чувак? — выпаливаю я. — О чем, черт возьми, ты думал? Ты знал, кто это был, и привел его?
— Конечно, знал. Но ты тот, кто затмил всех. Этот удар? Гениальный ход. Идеальный ход хорошего полицейского.
— Ты привел его?
— Он нам даже не был нужен. Я только что разговаривал по телефону с Малькольмом. Ее адвокат связался с ним по поводу терминологических вопросов для оформления документов о передаче права собственности за доллар. Я недооценил силу члена Генри Локка.
— О чем ты говоришь?
— Компания. Она возвращает ее обратно. За доллар. И ты будешь счастлив узнать, что я все уладил с Денни. У нас есть участок земли на севере, который Вудраффы хотят получить. Небольшая цена за то, чтобы заставить его молчать о собаке и Вонде О'Нил в нашем совете директоров, потому что, пожалуйста, это было бы гребаной катастрофой.
Мои мысли путаются. Она отдает ее обратно за доллар?
— Ты заслуживаешь премии «Оскар», брат. Сейчас нам даже не нужно слушание о компетентности.
— Это не…
Мои слова замирают, когда его лицо теряет цвет. Он смотрит мне через плечо.
— Слушание о компетентности?
Я оборачиваюсь, и вот она, волосы все еще мокрые, но она одета. За исключением неприкрытой боли, сияющей в ее глазах.
Ее голос дрожит:
— Слушание о компетентности? Хороший полицейский?
— Это не то, что ты думаешь, — я иду к ней.
— Отвали от меня! — она толкает меня. — Все это было притворством?
— Конечно, нет!
— Что за «хороший полицейский»? Что это такое?
— Это было, — начинаю я. — Глупостью.