Самая грешная ночь

Эпилог

— Ричард! Ты — Ричард! Боже мой… — дрожа всем телом, прорыдала в голос.

— Да, — подтвердил он, смотря мне в лицо.

— Ты мне лгал, — крикнула громко, стараясь не лишиться рассудка… — Лгал.

— Нет, — произнёс он тихо, отводя взгляд.

— Всё ложь. Ты знал… помнил и … обманывал меня все это время, — кидала в него обвинения.

— Эмма, послушай… — посмотрев снова на меня, коснулся руки.

— Не прикасайся ко мне, Ричард. Не смей… — оттолкнув его от себя, стала поспешно натягивать на себя одежду.

— Эмма, давай ты успокоишься, и мы спокойно обо всём поговорим, — не стесняясь своей наготы, встал за мной следом.

— О чём? О чём нам с тобой разговаривать? О том, что все эти дни меня обманывал, притворяясь Генрихом? А может, о том, как ты убил своих братьев? — безжалостно хлестала его словами, причиняя боль, которую испытывала все эти дни, думая, что он умер.

— Эмма, ты навредишь ребёнку. Не плачь, — принял попытку приблизиться, но тут же замер.

— Ребёнку? — усмехнулась я. — Только он тебя заботит?

— Это не так, — качнул головой, отрицая.

— Именно так всё и есть, Ричард. Если бы было по-иному, ты бы не заставил меня страдать всё это время. И… если это всё было придумано ради того, чтобы отнять у меня малыша, знай, что этого никогда не произойдёт! — выплюнула ему в лицо, прежде чем вылететь из хижины и громко хлопнуть дверью.

Я совсем его не знала. Не знала человека, которого себе идеализировала. Любовь по-прежнему никуда не исчезла. Она загорелась внутри меня ещё ярче, сильнее. Но, страх, что любимый может быть причастен к смерти братьев, заставил отрезветь. Задуматься…

Не понятно было, для чего он лгал. Чего хотел добиться, догадка была единственной и чудовищной — мой ребёнок.

Остаток ночи я провела без сна, находясь в квартире отца. Глаз не могла сомкнуть, думая о том, что произошло.

Как бы мне хотелось, чтобы мои предположения оказались не верны. Что ошибалась на его счет, и ничего подобного не было в реальности.

— Нужно было его выслушать, — злилась на саму себя.

Немного успокоившись, я пожалела, что так быстро убежала. Возможно, он действительно ничего не помнил, а я…

— Ох, — выдохнула вслух. — Что если я всё придумала?

Любовь снова начала брать верх. Мои чувства к нему стали вновь находить ему оправдания. Заставляли закрывать глаза на его вопиющие поступки.

— Так не может продолжаться, — вздыхая, произнесла, ища глазами свое пальто.

Нужно было выяснить все до конца. Дать ему высказаться. Пусть даже если его правда принесёт мне ещ больше боли, но находиться в лишь своих предположениях было намного хуже.

— Эмма, девочка моя, — едва открыла дверь, как столкнулась лицом к лицу с Мэйсоном, который широко улыбался, смотря на меня.

— Ты? — с досадой в голосе произнесла я. — Не думала, что приедешь так рано, — отступая в сторону, пропустила его внутрь квартиры.

— Мне не терпелось тебя увидеть, — прижался губами к моему виску. — Как наш маленький?

Наш? Его слова раздражали. Вызывали отвращение и тошноту.

— Он не твой! — хотелось ему крикнуть, но ответила лишь лёгкой улыбкой.

В эту минуту мысль, что Мэйсон станет растить нашего с Ричардом ребёнка, выглядела настоящим кощунством. После того, как узнала о аварии, даже сама мысль о свадьбе мне стала казаться неприемлемой.

— Располагайся, — тихо сказала ему, находясь мыслями далеко от этого места.

Душа рвалась в поместье. К Фостеру. А вместо этого, выдавливая из себя улыбку, я наливала чай Мэйсону.

— Я соскучился за эти дни. С ума сходил… — говорил мой жених, зачарованно смотря на меня. — Мама выбрала для тебя платье. Мне не показывала. Сказала плохая примета…

— Да, наверное, — ответила ему невпопад.

Нужно ехать. На душе была тревога, словно могла не успеть. Упустить момент. И… может произойти что-то чудовищное.

— Прости, — вскочила с места, едва не опрокидывая на себя горячую чашку с чаем. — Мне нужно уехать.

Мэйсон поднялся следом за мной и посмотрел в недоумении.

— Милая…

— Прости, — снова повторила я, не зная, что ещё можно сказать, ведь лгать ему не хотелось. — Я вернусь, и мы с тобой поговорим.

Не дожидаясь его слов протеста, выбежала из квартиры.

Дорога до поместья Фостеров казалась бесконечной. Сердце стучало настолько громко, что заглушало шум двигателя.

Неизвестно откуда взявшаяся паника захлестывала всё больше и больше. Едва я приблизилась к двери хижины и увидела на ней навесной замок, прошибло холодной волной вдоль позвоночника.

— Нет, — простонала, сжимая веки. — Боже, нет…

Он уехал. В неизвестном мне направлении. Как и планировал.

— Что я наделала? — рыдая, стукнула кулаком по деревянной двери. — Идиотка.

Что мне теперь делать? Где искать? Я не могла его вновь потерять.

— Ричард! — крикнула, не желая своих голосовых связок.

Стала осматривать места, где он мог находиться, но нигде не находила.

Не знала, что теперь делать? Как найти любимого, который решил перечеркнуть прошлое и навсегда покинуть эти места.

— Почему? — рыдая, пошла к холму. — Почему не дождался меня? Ричард…

Едва не теряя разум от горя, пошла в то место, где были похоронены Дэвид и… Генрих.

Слёзы застилали глаза. Душа разрывалась от боли, но … увидев одинокую фигуру у каменной плиты, едва устояла на ногах.

Он стоял у чёрного массива, склонив голову, словно просил прощения у тех, кто был в земле. У его ног стояла дорожная сумка. Ричард прощался…

— Успела… — выдохнула белое облако в воздух. — Он здесь.

Почувствовала облегчение и радость, что он задержался. Что у меня появился шанс. Поговорить, объясниться, прежде чем жизнь нас рассудит, и возможно разведет по разным сторонам.

— Расскажи… — оказавшись за его спиной, произнесла тихо. — Я хочу слышать всё.

Не оборачиваясь, Ричард, потёр ладонью своё лицо, медленно выдыхая.

— Я, правда, ничего не помнил… — начал он, после короткой паузы. — До того момента, когда ты назвала свое имя.

Он говорил не громко, но уверенно. Тщательно подбирая слова.

— Почему не сказал сразу? — спросила, закусив губу.

— Что бы это изменило? — усмехнулся он. — То, что произошло… — запнулся он и замолк.

— Расскажи мне всё. Сейчас, — подталкивала его к продолжению рассказа.

— Когда ты уехала, Дэвид стал угрожать, — скривился Ричард, смотря в даль, словно возвращаясь в то время. — Я не придал этому значения.

— Я говорила тебе, но ты не воспринял мои слова, — с надрывом произнесла я.

— Да, — выдохнул он. — Пока не объявился Генрих и не попытался меня пристрелить.

— Боже… — зажав ладонью рот, качнула головой, смотря ему в спину.

— Потом это сделал Дэвид, и… я лишил его всего, — произнес он, с болью в голосе.

— Он говорил, — преодолев спазм в горле, произнесла я. — Я не думала, что он исполнит свою угрозу.

— Я тоже так думал и даже простил его, когда он явился и раскаянием. Мы ведь братья, Эмма, — усмехнулся, произнося свои слова

— И? — догадываясь, что услышу дальше, продолжила за него. — Он снова ударил в спину…

— Да, — ответил мне Ричард. — Авария была спланирована. В ней должен был погибнуть только я, но… я разгадал их замысел.

— Их? — удивленно спросила его.

— Братья были заодно. И… давно желали меня убрать с дороги.

— Невообразимо, — прошептала вслух. — Ты пытался их остановить и не смог?

— Нет, — оскалился он. — Я хотел погибнуть вместе с ними, но… меня выбросило из окна, а дальше ты знаешь.

— Безумец, — стукнула его по спине. — Идиот!

Было так больно это слышать, что кровь стыла в жилах.

— Я уезжаю, Эмма. Всё имущество переписано на тебя. И… я не стану пытаться отобрать у тебя малыша. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня и всех Фостеров, за то, что с тобой произошло. Будь счастлива… с Мэйсоном. Он сумеет позаботиться о тебе и…

— Это невозможно, Ричард, — перебив его, схватила за руку и заставила обернуться, посмотреть себе в лицо. — Без тебя это невозможно, я пыталась… Только ты…

— Мы не можем… после всего, что было, — тряхнул головой, не отрываясь от моих глаз.

— Мы не можем быть порознь, Ричард. Это хуже всякой смерти, — выкрикнула я в отчаянии.

— Мои поступки… наше прошлое, Эмма. Это всегда будет между нами, — печально улыбнулся мне с дикой болью в глазах.

— Мы забудем всё и… станем создавать будущее. Люблю тебя, — всхлипнула, смотря ему в глаза. — Больше всего на свете… Фостер.

— Повтори это ещё раз, — улыбаясь, попросил меня Ричард. — Пожалуйста.

— Люблю тебя… — улыбнулась ему в ответ, обхватив ладонями его лицо. — Не дам тебе уйти. Скорее умру…

— Это лучшее, что я когда-либо слышал, — провел большим пальцем по моей щеке, вытирая влагу. — Люблю тебя, Эмма. Во много раз сильнее, чем ты. Отныне твои слезы будут только от радости. Даю слово Фостера…

Четыре месяца спустя

Я не думала, каким мужем он будет. Я доверилась ему… Своим к нему чувствам…

На нашей брачной церемонии, на которой были лишь мы вдвоем, я понимала, что отдаю себя в руки самому непредсказуемому и полному загадок мужчине.

Сочетавшись узами брака в тот же день, мы уехали туда, где нас никто и никогда не найдёт.

Мы начали создавали свою собственную реальность. С чистого листа… Писали свою историю, которую выстрадали… и имели на неё право.

День за днём познавали друг друга… изучали. Открывали с других сторон. И… я ни на секунду не усомнилась в собственном выборе. Что погрузилась в него словно в омут. Вся без остатка, и нашла в нём своё счастье.

Обосновавшись в Канаде у озера Эри, мы строили свой дом. Место, где появятся на свет все наши дети.

Ричард мечтал о большой семье, и я была безумно рада, когда узнала, что жду близнецов. Двух мальчиков, у которых будет совсем иная, нежели у их отца, судьба.

— Они будут счастливы, Эмма, — шептал муж, осыпая поцелуями мой огромный живот.

— Я уверена в этом, — улыбаясь, отвечала ему в ответ.

И я была действительно уверена, что любимый сделает все, чтобы это стало правдой.

Но, чем ближе приближался день родов, тем мрачнее становился Ричард. Замкнутее, задумчивее. Я не понимала, что с ним происходит. Он держал всё в себе, и когда ночью, не обнаружила его рядом с собой в постели, поняла, что моя тревога была не на пустом месте.

Я нашла его на берегу у озера. Он смотрел на ровную, подсвеченную звездами, водную гладь, находясь полностью погруженным в собственные мысли.

— Ричард, — обняв его сзади, прижалась к нему огромным животом. — Почему не спишь? Может расскажешь, что с тобой происходит? Я беспокоюсь.

Любимый напрягся, словно оказался пойманным врасплох, но потом немного расслабился.

— Страх… — выдохнул он, ласково поглаживая мои руки. — Я никогда его не испытывал прежде. Но сейчас…

— Почему? — спросила его, разворачивая к себе лицом. — Что стряслось?

— Я боюсь, что стану таким же, как все Фостеры и однажды причиню тебе боль.

Услышав его слова, напряжение, которое испытывала последние дни, спало.

Обхватив его лицо руками, улыбнулась.

— Ты не такой, Ричард, — прошептала у его губ. — И никогда не был похож на своего отца, деда, братьев. Ты другой… и будешь самым замечательным мужем и отцом для наших детей. Уверена в этом…