Танцуй для меня, девочка

Глава 28

Ну, почему с этим невыносимым мужчиной все через колено вечно?

Даже по телефону ни с кем невозможно поговорить, чтобы не стало хуже.

И Тенгиз еще молчит, ничего не говорит.

А я между прочим нервничать начинаю!

Достаточно вспомнить то, что он раньше вытворял на фоне ревности. Там не то, что щепки летели, весь лес в пепел обращался в тот же миг. В смысле, везло парням, если невредимыми успевали сбежать, а не то травмпункт им на следующие несколько недель был обеспечен. И это только за комплимент и улыбки в мой адрес! А тут я сама в любви другому призналась…

Наверное, стоило пояснить. Но стоило ли?

В конце концов, если он мне настолько не доверяет, есть ли смысл стараться и вообще пытаться возрождать эти отношения?

Может в восемнадцать лет мне такая ревность и казалась прикольной и милой, но в двадцать семь — только одна мысль о подобном исходе напрягала. Сказала бы, что это из-за того, что Артур мой друг, но стоило представить себе кого-нибудь другого, легче не становилось. Звук щелчка затвора двери и вовсе отдался в разуме громким набатом.

Тенгиз сделал шаг ко мне, и я невольно напряглась. Он стянул с себя пиджак, кинул его на рабочий стол, прямо поверх всего, после чего сделал еще несколько шагов, пока не приблизился вплотную. И вроде ничего такого, а у меня вся жизнь с Артуром перед глазами пронеслась. Мозг лихорадочно стал придумывать, как лучше объясниться. Желательно так, чтобы еще и друга не потерять. А то как я буду без них с Кирюшкой?

Тенгиз поднял руку, я затаила дыхание. И, кажется, вовсе разучилась дышать, услышав короткое:

— Поможешь?

Не сразу до меня дошло, что Ахалая просит избавиться от запонок и расстегнуть манжеты на рубашке. А когда дошло… Давно я не чувствовала такого облегчения.

— Ты не злишься? — уточнила, берясь за первую деталь аксессуара.

Пальцы давно забытым действием подцепили прохладный квадрат из платины, оформленный без особых изысков, и принялись вынимать его из петель.

— А должен? — удивился Тенгиз.

Кажется, искренне.

— Нет, — ответила честно.

— Тогда к чему вопрос? — выгнул он брови.

— Помнится у тебя всегда был короткий разговор с соперниками, даже если они и не являются ими. А мне совсем не хочется, чтобы из-за меня пострадал мой друг, — призналась, как есть.

Тенгиз поджал губы в недовольстве.

— Скажем так, твоему другу повезло, что его здесь нет, — тоже не стал отрицать очевидного Ахалая. — И да, лучше бы тебе больше не кидаться такими словами в адрес других мужчин, — предупредил мрачно.

Поджала губы и промолчала. Сжала в руках снятую запонку и перешла к другой руке. Но прежде чем приступила к снятию второй, Тенгиз перехватил мою ладонь. Подняла на него осторожный взгляд.

— Я знаю, что в некоторых вопросах бываю излишне жестким и даже жестоким, непримиримым. И я бы мог тебе сказать, что я постараюсь себя сдерживать, но правда в том, что это будет обман. Ты, как и прежде, приоритет. И никто. Никто, кроме меня, не смеет даже просто смотреть в твою сторону, не говоря о чем-то большем.

Держащая мою рука потянула меня вперед, вынуждая плотнее прижаться к мужскому телу, пока взгляд черных глаз прожигал насквозь своей непримиримостью.

— Поняла меня? — уточнил Тенгиз полушепотом в губы.

— Поняла, — выдохнула, чувствуя на них чужое обжигающее дыхание. — Мне это не нравится.

— Я знаю. Как и ты знала изначально, с кем строишь отношения. Если тебя не устраивало, зачем соглашалась?

Очень хотелось ответить, что он мне выбора не оставил, но правда в том, что Тенгиз бы и не настаивал, если бы я не давала повод. А я давала. Местами неосознанно, но, как известно, незнание не освобождает от ответственности. Да и… хотела я, глупо самой себе врать. Ему — еще тупее.

— Ты прав, — согласилась с ним. — Знала. И тогда. И сейчас. Но это не значит, что я согласна мириться с твоими тиранскими замашками. Учись сдерживаться, — усмехнулась.

Тенгиз отзеркалил мою эмоцию.

— Ну я же здесь, а не там, где он.

Вот вообще ни разу не успокоил!

— Потому что накладно бросать меня одну, вдруг еще кого любимого найду, пока ты отсутствуешь? — предположила, старательно отсекая от себя плохие мысли.

— Что-то вроде того, — улыбнулся мужчина.

Я тоже улыбнулась, подняла ладонь, которую он удерживал в своей, оставляя на его пальцах легкий поцелуй.

— К нему тебе точно не стоит ревновать, — прошептала, опуская руку. — Я крестная его дочки. Ничего кроме.

— По вашей переписке так не скажешь.

— Может быть, когда-то давно у нас и было кое-что, и это оставило свой отпечаток на нашем общении, но это не значит, что я вдруг прыгну на его член, потому что мне внезапно стало скучно. Тем более, когда у меня уже есть, на чей прыгать, — хмыкнула, освобождаясь из его хватки и вернулась к снятию второй запонки.

— На который ты не запрыгнешь, пока я не буду официально свободен, я помню, — вздохнул Тенгиз, отстраняясь, и забирая у меня снятое.

— Верно. Поэтому в твоих же интересах разобраться с этим как можно скорее, — тоже отступила от него подальше, вопреки желаемому.

— Мотивация двухсотого уровня.

— Видишь, какая я полезная?

— Со всех сторон.

Я на это только улыбнулась как можно милее и невиннее. Тенгиз проворчал что-то на своем едва слышно, но более никак не показал, что ему не по нраву сложившаяся ситуация. Отошел к рабочему столу, бросив на него, рядом с пиджаком, платиновые квадраты.

— Когда я решу ситуацию с Этери, в тот же миг ты станешь моей женой, — заметил он далеким от шутки голосом.

— Звучит, как угроза.

— Констатация факта. Но ты можешь воспринимать, как тебе угодно.

Я на подобное обещание только глаза закатила. Вечно ему нужно все усложнять.

— А если я откажусь?

Тенгизу мои слова явно не понравились. Поняла это по напрягшимся плечам.

— А ты откажешься? — обернулся он ко мне.

В черных глазах застыл лед спокойствия. Обманчивое впечатление, потому что я прекрасно знала, что скрывается под его толщиной. Буря из многочисленных эмоций. Вот и отвернулась, чтобы не видеть их, когда я озвучу свой ответ.

— Возможно, — уставилась в окно, обняв себя обеими руками. — Ты слишком торопишь события, Тенгиз.

За спиной послышались его шаги, замерев ровно за моей спиной. На талию скользнули горячие ладони, крепко, но осторожно прижав к своему обладателю.

— Нет, — ожидаемо не согласился он со мной. — Я слишком их тормозил с самого начала. Больше я такой ошибки не допущу, — выдохнул в мой затылок, вызвав толпу мурашек вдоль всего позвоночника.

А может, это слова так на меня действовали. Не разобрать. Да и не хотелось. Хотелось обернуться и обнять мужчину. Не стала себе в этом отказывать. Обхватила обеими руками его талию, прижавшись щекой к груди, где внутри размеренно билось чужое сердце. И мое тут же с лёгкостью подхватило этот ритм. Подстроилось. Став с ним единым целым.

— Я тебе уже говорила, но все равно: спасибо, — произнесла едва слышно. — Что отпустил меня тогда, — пояснила через паузу. — Мне это было нужно.

— Потому и отпустил. Хотя очень о том жалел все эти годы.

— Прости.

Вместо ответа мужская ладонь зарылась волосы, принявшись массировать мой затылок, добавляя к предыдущей толпе мурашек новую.

— Не стоит просить прощения за то, о чем не сожалеешь. Просто скажи, что это было не напрасно и принесло тебе счастье. Этого достаточно.

— Иногда ты бываешь слишком идеальным, — выпрямилась, уткнувшись лицом в его шею, оставляя на ней легкий поцелуй. — Я была счастлива. Но очень-очень-очень сильно скучала по тебе. Если я о чем и сожалела, то только о том, что не могла разделить с тобой все эти годы свой триумф и радость победы от достигнутого.

— Хорошо.

В мужском голосе послышалась улыбка, и я не могла не улыбнуться в ответ.

— Люблю тебя, — шепнула, зажмурившись.

Я отчаянная, да. Первая выдаю признание, когда всем известно, что это плохая примета. Не стоит девушкам показывать свою слабость и зависимость перед мужчиной так открыто. Он должен первым признаваться в любви, тогда отношения будут крепче и долговечней. А я… Либо глупая и доверчивая, либо и впрямь отчаянная и бесстрашная. Первое — вернее, судя по поступкам. Но что уж теперь, слова сказаны, а ответ… не имеет особого значения. Хотя бы потому, что я его и без всяких признаний знаю. Чувствую. Ощущаю всей душой.

— Живу для тебя.

И это лучшее, что я когда-либо слышала.