Измена. Её выбор

Глава 12. Он просто хочет наконец-то с тобой переспать...

Хочется забиться в самый дальний угол. И чтобы сердце моё угомонилось, перестало трепыхаться, остановило свой бешенный, нервный бой. Потому что хватит, потому что боюсь, если оно будет биться и дальше так рвано, то я забуду эту ночь. А я не хочу, как бы глупо это не звучало! Я хочу унести с собой дальше эту ночь. Хочу носить её с собой отныне и навсегда! И, когда мне в жизни будет паршиво, доставать её из своей памяти. Эту удивительную ночь!

Разве я жалею о ней? О том, что мы делали, как мы делали? О том, каким нежным был Крис, как он открывал меня себе и мне самой? Нет. Не жалею. Хотела бы я еще раз провести с ним ночь, спать и проснуться с ним рядом? Хотела бы! Только без этого всего, потом, утром. Я понимаю — это детский сад.

Моя реакция, желание спрятаться ото всех. А мне сейчас надо собрать все свои мысли в кучу — и как-то идти дальше.

Нет, ночь Сочельника не вызвала у меня никаких сомнений, она никак не поколебала мое ощущение праздника и счастливое, до дурости, ощущение свободы. Но за все нужно платить, и вот это, то, что я смотрю на телефонную трубку будто на змею — моя плата.

Но я хочу, очень хочу немного отсрочить ее. Кладу телефон на тумбочку у кровати, ложусь, раскинув руки. Прислушиваюсь. В комнате Глеба тихо, сын отсыпается. Кидаю взгляд на туалетный столик. Бархатная коробочка цвета шалфея ждет, что я открою ее и унесу с собой её содержимое, как собираюсь унести ночь с тем, кто мне её подарил сегодня. Рядом с ней обратные билеты. Первый класс, все дела…

Интересно, смогу я их поменять и улететь отсюда уже сегодня вечером? Интересно, я сойду с ума от того, что только несколько часов отделяют это мое решение от момента полного, переполняющего меня счастья?

***

Вчера, как только Глеб озвучил мне приглашение от Криса, я сразу занялась сборами. Отчего-то мне хотелось выглядеть именно идеально, для него.

А мой сын сразу заявил, что ни на какие такие ужины он ехать не собирается, что родители Дарьи пригласили его на весь вечер к себе и что возможно он там и заночует.

И меня тронуло то доверие, которое испытывают к моему сыну родители его подруги и я согласилась. В семь вечера я получила сообщение от Хиддлстона. Он уже ждал меня у отеля — и я поспешила к нему. Глеб к тому времени уже умчался и оценить мой наряд — белую рубашку оверсайз, джинсы и кеды — было некому.

Глянув на одну секунду в окно, я убедилась в том, что снег ещё продолжает валить, и нырнула в пальто, замотав горло шарфом. Кеды я оставила, все равно ведь везде на машине ехать.

Хиддлстон вышел из салона и предупредительно распахнул мне двери, пропуская меня вперёд. А ещё Крис так лучезарно улыбался, что я поддалась и заулыбалась ему в ответ.

А еще внутри меня всё дрожало и вибрировало от его близости, от аромата, что источала его кожа. Я окинула его взглядом, отмечая, что его наряд удивительно совпадает с моим, сглотнула от желания прикоснуться к вороту его белой рубашки и ухватиться за полы серого пальто.

И я снова словила кайф от нашей очень многообещающей разницы в росте. Не удержалась от мимолетной фантазии: вот я привстаю на цыпочках, чтобы поцеловать его, а он, приподнимает мое лицо своими тонкими изящными пальцами. Очевидно, щеки мои вспыхнули, потому что Крис чиркнул по мне мгновенно читающим взглядом и в глазах его промелькнул отблеск бури.

— Ты великолепна, — прошептал он куда-то в изгиб моей шеи, когда мы разместились в полутьме салона, — и мне действительно очень сложно держать себя сейчас в руках.

Крис плотоядно усмехнулся, черти заплясали в его зрачках — и внизу моего живота. Я инстинктивно потянулась к его губам, подставляя свою шею и Крис втянул аромат моих духов.

— Шалимар, — произнёс он со знанием дела, пробегаясь кончиками пальцев по моей напряженной коже, — колдовской аромат.

Меня дернуло, и от тона его, и от прикосновения. Глубокий, сочный баритон отозвался где-то глубоко внизу моего живота, что-то там, внутри меня сделало тройное сальто-мортале. Я глубоко, натужно выдохнула и поняла, что не смогу сопротивляться. Или смогу, но не долго.

— Куда, — пискнула я, — куда мы едем?

— За город. Мой друг держит настоящий постоялый двор эпохи Тюдоров, — будто не замечая моих голосовых колебаний, ответил как ни в чем ни бывало Крис, — Хочу показать тебе, замечательно место.

«Ага, ага», — проклюнулся внезапно поднявший голову здравый смысл, ехидно и грубо прорывая волну моего счастья, — «он просто хочет наконец-то с тобой переспать».

Но я затолкнула эти мысли подальше от себя в своем сознание. А затем хмыкнула, совсем как Скарлетт О’Хара произнося мантру: «Я подумаю об этом завтра».

Вообще, рядом с Хиддлстоном все, абсолютно все казалось правильным. Будто так и нужно, будто только так и должно быть.

Я немного оперлась плечом о плечо Криса, погружаясь в его открытые объятия, позволяя и себе и ему забыться. Потерлась щекой о мягкую ткань его пальто. Передернула легонько плечами и он меня понял, прочитал мое желание, обнял немного сильнее и крепче.

— Ты меня с ума сводишь, Алиса, — прошептал он в мой в висок и вздохнул с явно читающимся отчаянием.

Крис еле сдерживался, , я видела это, чувствовала кожей.

Правда только одна его ладонь легла поперек моей талии, вторая сжалась в кулак. Никогда еще в своей жизни я не вызывала таких чувств, такой внутренней борьбы у мужчины. Хотя, нет, вызывала. Но я тогда испугалась, сбежала и все разрушила. Быть второй раз дурочкой мне не хотелось и я только думала, как так сказать ему, чтоб Крис отпустил себя.

Я настолько погрузилась в эти размышления, что все мои собственные демоны, все, о чем я не хотела говорить Крису, ушло на задний, на десятый, нет на двадцатый план.

Я была сейчас только здесь, в его руках.

Пригород Лондона, Сент-Олбанс, встретил нас мягким светом уличных огней и тишиной. Мы проехали по узким улочкам, петляя между двухэтажными домиками. То тут, то там, нам попадались украшенные ветвями остролиста и пушистыми еловыми лапами входы в дома, венки на дверях. Я залюбовалась этой красотой, мерцанием огоньков на окнах и фасадах. Мне захотелось как-то прочувствовать этот волшебный вечер, ощутить его в своих легких, на коже, на кончиках пальцев.

— Крис, — обратилась я к Хиддлстону, специально касаясь его сжатого кулака, — давай пройдемся?

— Как пожелает моя леди, — ответил мой мужчина и такое тепло разлилось у меня внутри, что выступили слезы. Хиддлстон тут же отреагировал, провел своей ладонью по моим глазам, и улыбнулся лучисто.

— Это волшебный вечер, Крис, — тихонько ответила я, боясь спугнуть момент, — Я хочу идти по этим заснеженным улицам рука об руку с тобой, даже если это только сегодня, даже если…

Я не договорила — и как могло быть иначе в эту волшебную ночь, когда сбываются все твои мечты? Крис накрыл мои губы своими, собирая те слова, которых не должно было звучать в этом моменте.

— Т-ш-ш, — прошептал он, вновь обхватывая мои губы своими, забирая в свой лучезарный плен, прижимая к себе, — т-ш-ш. Все потом. Позволь мне провести тебя через эту волшебную ночь. Возьми меня за руку, милая.

Мы шли в ногу, Крис специально укоротил свой семимильный шаг для меня. Он обхватил меня, обвил талию рукой и почти что нёс меня над булыжной мостовой.

И ко мне вновь вернулось это ощущение полета и ощущение крыльев за моей спиной.

Немного пройдя по прямой улочке, застроенной милыми домиками, мы свернули к прекрасному собору. Вся эта красота, вся прелесть зимней ночи отражалась для меня в глазах Криса.

Я не могла отвести взгляда от его правильного, изящного профиля на фоне темного неба и ярких звезд. Наплевав на явно не подходящую для прогулок по снегу обувь, я шла за ним. Ноги мои промокли, конечно, меня немного трясло, но Крис был так воодушевлён прогулкой, он с таким смаком рассказывал мне о городке, проносясь вместе со мной по всей его истории от кельтов до нашего времени, что я плюнула на все остальное.

Было невероятно интересно и приятно слушать своего мужчину, ловить модуляции его хорошо поставленного голоса и идеальное (хоть сейчас в палату мер и весов) произношение. Мы постояли у собора, слушая звуки службы — и тут Крис кинул взгляд на мои ноги.

— Ты совсем продрогла? — спохватился он, — Почему ты Алиса мне не сказала об этом ?

— Не хотела сбивать тебя, Крис. Ты очень интересно рассказывал историю об этом городке, — просто призналась я.

— Пойдем быстрее, — перехватывая мое запястье, твердо произнес Крис , но что-то прикинув, покачал головой и подхватил меня.

На руках меня не носили я даже не помню сколько лет. Поэтому первые секунды я просто растерялась. Потом заболтала ногами, пытаясь вывернуться из такого захвата.

— Не брыкайся, Алис, — со смешком лёгкого превосходства, прошипел Крис, и повторил уже твёрже, — Не брыкайся, сказал.

Было что-то в его голосе такое, что я подчинилась. Прижалась головой к его груди и позволила нести себя по ночному городу. Мягкая шерсть ткани, мерный стук мужского сердца, волшебный аромат бергамота и амбры. Я не сдержалась, позволила себе прикоснуться к его скулам, к легкой небритости на его изящном подбородке.

Кажется, я даже застонала от этого ощущения его под моими пальцами.

Криса словно током прошибло, он будто окаменел весь, кинул на меня темный, поплывший взгляд и усмехнулся мне хищно.

— Еще немного, моя леди, — прошипел плотоядно, — и до гостиницы нам не дойти. Возьму тебя прямо здесь.

Я покорно убрала ладони, даже обхватила ими себя, прячась.

И мы продолжили наш путь дальше. Правда только Хиддлстон, судя по всему, тихонько чертыхался всю нашу дорогу дальше. А я, кажется, задремала в его сильных руках…

— Мы пришли, — обратился ко мне Крис и я только тогда и разлепила свои глаза, фокусируя взгляд.

Перед нами мягкими огоньками свечей в фонариках светился действительно постоялый двор. Крепкие беленые стены в узоре потемневших планок дерева отсылал к Золотому веку Англии.

— Нас ждет Рождество в стиле Тюдоров, — внося меня в распахнувшуюся дверь, увлеченно произнес Крис.

Он так и продолжал держать меня на руках, даже когда к нам вышел хозяин — бешено жестикулирующий испанец Хосе. Крис даже тогда не отпустил меня, а наоборот только прижал к себе еще ближе, будто это само собой разумеется.