Третья жизнь

Глава 6: Подковёрные интриги. Начало.

После прохождения записи я отправился домой. Довольно быстро стемнело, ещё и дождь собирался начаться. Короче: погода так и шепчет «Спи»! А сейчас так и сделаю. Зашёл в дом, закрыл дверь, разулся, разделся. Раздался стук в дверь. Да кому там не спится?

— Это кто?

— Э-э-э, мьенья зовуть Константин Кадков.

Хм, что-то знакомое. Ну-ка, открываю дверь — о! Мы с ним проходили анкетирование.

— Что вы хотите?

Далее он начал нести какую-то тарабарщину, из которого я понял только слово «Помощь»

— Что? Вам нужна помощь?

Но он отрицательно помотал головой, потом опять сказал какую-то тарабарщину, по-русски, наверное. Из всех его слов я понял только, что дело связано с помощью. Затем отдал мне какие-то пару или тройку листов и исчез. Странно как-то всё это. Закрыв дверь мне стало любопытно: что же там такого? Но, как оно и ожидалось, весь текст был на русском. Идти к Оле у меня не было желания. Да и поздно было — она рано ложится спать. В общем — завтра. Пожелал самому себе приятных снов, и на боковую.

Несмотря на то, что вчера вечером шёл дождь, утром уже было солнышко. Проснувшись оделся, привёл себя в порядок и пошёл на работу. По пути встретил Олю. Она согласилась прийти вечером ко мне и почитать записку. Это хорошо. Рабочий день прошёл как обычно — без эксцессов, с шутками-прибаутками. И вот — наконец-то вечер. Быстренько прибрался в своей холостяцкой берлоге — как-никак даму жду! Сполоснулся, приготовил что поприличнее, чем борщ. Кстати: спасибо Оле — научила. Всё, я готов. И... Звонок в дверь! Открываю — стоит она. Вся такая воздушная — в этой белой курточке и белых джинсах. И в кедах.

— Привет, чего звал?

— Заходи!

Она прошла и была немного ошарашена: бывало, что Оля и раньше ко мне приходила. Но так — в основном меня куда-то позвать. А вот чтобы настолько глубоко внутрь — первый раз. Ну что, подруга, пошли на кухню — жестом показал ей направление. Она пошла, там увидела стул, присела. А я пока пойду чай разолью по кружкам. Как раз свежезаваренный. Ммм, запах! Хм, а почему он мне кажется таким знакомым? Не могу понять.

— У тебя, оказывается, всё не так уж и плохо.

— В смысле?

— Да у скольких одиноких парней была — гораздо хуже.

— А что ты у них делала? — не понял, вроде бы она ни с кем не гуляет.

— Да Вика меня одно время сватала.

Опять Вика! Не нравится она мне! Не, внешне далеко не уродина. Но вот по какому-то внутреннему восприятию. Какая-то с гнильцой. Но объяснить это Ольге не могу — пытался.

— Я рад, что тебе нравится.

Она отхлебнула чай, закусила тортиком, и пристально посмотрела на меня. Я — на неё. И первой не выдержала она:

— Олег, ну ты ведь меня пригласил не на чай с тортом. Кстати — чай очень вкусный.

— Спасибо... А! Точно! — и ударил себя по лбу.

Куда я его положил, это письмо? Вот всегда так: пока лежит в общем беспорядке и не нужно — на виду. Но стоит только убраться или внезапно понадобится — всё, не найдёшь! Либо же найдёшь тогда, когда уже надобность отпала. Да что же это за напасть? Тут подошла Оля, посмотрела на меня. Затем повернулась к полочке за моей спиной и взяла письмо от Кадкова.

— Не это ищешь? — не, ну что за прикол? Она нашла то, что я собирался ей дать почитать.

— Оно...

И она принялась его читать «про себя». И чем дольше читает, тем шире и удивлённее делаются глаза. Иногда она охала и прикрывала рот ладошкой. Прочитала один лист. Затем другой, третий. Да ты что, Оля? Не тебе же написали!

— Что там такого?

— Олег! — она прочла его полностью. И в её глазах был ужас. — Тебе туда не надо!

— Да что такого твориться-то, Оль! Расскажи!

— Тебя хотят убить! — уже чуть ли не плача.

— Так, подожди! — непроизвольный жест ладонью. — Давай подробнее: что там написано?

— Ты мне не веришь?

— Верю. Но пойми — я тоже хочу понять, что там такого написано, что тебя повергло в истерику.

Она опустила руки с письмом, закрыла глаза, сделала пару глубоких вдохов. И потом, уже спокойнее глядя на меня, произнесла:

— Хорошо, перевожу тебе во всех подробностях. Итак, слушай!

— Подожди! Давай на кухне!

— Давай.

Мы переместились, и Оля сразу же доела кусок торта, а затем положила себе ещё. Хлебнула чай, а затем:

— Вот теперь слушай: "Олег! Ты парень вроде неплохой. Однако чем-то не угодил телевизионщикам. Они не хотят, чтобы ты победил. Конкретно — тебя заказали. И, я так подозреваю, что я — не единственный, кто должен тебе помешать победить. Есть ещё пара женщин и татарин, похожие на тебя. Либо они тоже будут тебя пытаться устранить, либо они тоже жертвы. Возможно, если бы Яков Хипштейн изначально подошёл не ко мне, а к другим, что-нибудь и выгорело. Тем не менее мне он дал понять, что дорога в Аэромос для меня закрыта — всплыли подробности предыдущей жизни. А так хотел завязать с прошлым. Но не дают. У тебя же шансы есть. Хотя — это твой выбор: идти дальше или сдаться. Если сдашься — хороший вариант. Ты со своей подружкой-переводчицей смотритесь просто замечательно. Если решишь идти дальше — никому не верь! Даже мне. То, что я тебе сейчас написал, это лишь малая часть того, что я знаю. Знай, мне противно быть в их игре пешкой или ещё чем. Но я буду играть — так хотя бы есть шанс, что заметят. И играть буду как умею. И не всегда честно. Мы все — одиночки. И тебе тоже никто ничем не поможет. Ты не самый сильный, и не самый умный. А ещё, учитывая твой английский, тебя будут пытаться обмануть, мягко говоря. Сейчас будет командная игра. На этом этапе с тобой ещё будут возиться. Но после, когда команды будут расформированы, тот, кому ты доверял больше всех, ударит тебе в спину. Не бойся никого и ничего — либо ты дома целый и невредимый, либо ты на пьедестале. Выбор за тобой, но знай: будет страшно. Смертельно страшно. Много будет покалеченных. И да, напомню — тебя будут хотеть убить. Или также покалечить, но с целью дисквалификации. Вздумаешь у кого-то что-то просить — сам себя подставишь: все будут думать, что ты без них никто. И опять же — будут стремиться тебя кинуть. Особенно с твоим английским. Да, я повторился специально, чтобы ты понял всю серьёзность ситуации. Как ты будешь с этим справляться — не знаю. Да мне и неважно. Поэтому, лучше уйди — целее, живее будешь. Я в курсе, что ты хочешь найти ответы на вопросы. И я понимаю, что эти вопросы очень непростые, раз суёшь голову в пасть льву. Просто подумай ещё раз: стоит ли хоть один ответ той цены, которую тебе придётся заплатить? И будешь ли ты счастлив, когда узнаешь их«?

Хм... Вот теперь мне стало ясно, о какой помощи он говорил. Теперь понятно, почему Оля плачет. Цена ответов реально высокая. Но с другой стороны: они мне пытаются помешать победить. Значит, есть что-то, что заставило их пойти на такой шаг. И неизвестно, оставят ли меня в покое, если снимусь с конкурса. Если подумать, то скорее всего нет — не оставят в покое. И, скорее всего, я буду лишь первым. После меня убьют Олю с отцом. Так что да — расценки очень высокие.

— Олеж, — Оля встала и подошла ко мне, — не иди туда! Пожалуйста!

Ну вот, как и ожидалось — очередной раз она меня отговаривает. Однако на этот раз она не просто подошла ко мне — первый раз за всё время нашего знакомства она взяла меня за правую руку, дёрнула рывком. А затем, когда я поднялся, положила её себе на левую грудь. И смотрит мне в глаза с какой-то смесью просьбы, надежды. Думаю, мою реакцию описывать смысла нет — я возбудился. Правой рукой Оля меня мягко прижала к себе, затем перенесла её мне на затылок, легонько наклонила мою голову. Её дыхание было горячим, сердце заколотилось как бешеное, и мы поцеловались. Первый раз с момента нашего знакомства. Мы оторвались друг от друга, но потом опять сошлись в долгом поцелуе.

***

И вот мы с ней вместе лежим на моей кровати. Оля довольно улыбается во сне, я же любуюсь этой улыбкой. То, что было между нами сейчас, это как какой-то пожар от одной маленькой искорки. Я раньше догадывался о наших взаимочувствах. Но сегодня была кульминация. Может, она права, и действительно не стоит туда идти? Стоит ли моя жизнь, моё и Ольгино счастье тех ответов на вопросы о том, кто я? Наверное нет. Глянул на неё ещё раз — ах, как же всё-таки я её люблю! И никому никогда не позволю её обидеть! А вот тут стоп! Новый сеанс размышлений: Константин, хоть и рассказал многое, тем не менее указал, что на меня заказ. А это означает только то, что пока заказ не будет выполнен, они не успокоятся. А это бега. Постоянные бега. Счастье? Оно махом пройдёт — постоянно жить в страхе, что найдут и убьют. Если до меня не смогут, то до Оли или Андрея Степановича легко. Ну что же, война так война, как говориться. И теперь цена реально высокая.

Тут Оля чего-то застонала. Глядя на неё... Ай, не важно! Понеслось, дубль два!

***

После бурной ночи, весьма потрёпанные, мы привели себя в нормальный вид и собирались пойти на работу. И перед самым выходом она меня спросила:

— Олеж, быть может, передумаешь?

И опять этот взгляд.

— Оля, — начал я, с надеждой, что поймёт, — если я сольюсь сейчас, то они от нас не отстанут потом. Раз они решили от меня избавиться сейчас, когда я заявился, то, значит, что-то имеют на меня. И пока это что-то есть, они не оставят в покое ни меня, ни тебя, ни твоего отца.

Она заплакала, сказала что-то типа «Прости!» и вышла. Да что не так-то, а? И почему теперь же меня мучает совесть, как будто здравый смысл — зло? Не, что-то тут не так. Ай, ладно. Как там говорится? Делай, что должен, и будь что будет? Да, так и надо.

***

Пока шёл на работу — до первого этапа оставалось ещё пару дней, размышлял о письме от Константина. Хм, заказали, значит? Вот прямо-таки дворцовые интриги — недавно с Олей смотрел какую-то мелодраму про султанский дворец, гарем, наложниц. Да, девки жгут — «Я должна быть единственной женщиной повелителя»! Яды, наёмные убийцы. А султану все эти гаремные страсти по боку — «вы должны быть дружными, быть тылом и опорой повелителю». Ага, как любит выражаться товарищ Женя «Нет ничего ядовитей, чем дружный женский коллектив». Тоже говорит — супруга разок смотрела этот же сериал. Говорит «Так и кажется, что местами помимо шипения ещё и шум погремушек на хвостах присутствует. А уж у главной героини так вообще — капюшон пошире надо сделать».

Так, вернёмся к тому, что есть. Играть по честному не будет никто. Это было понятно изначально — только самый-самый сможет удержаться на пьедестале. Самый сильный, самый смелый, самый ловкий и умелый. Или... А, точно — или самый подлый и самый хитрый. И, самое главное — живой, целый, невредимый и здоровый. Ну что же, спасибо, Константин. Твоя информация принята к сведению.

***

После проработки плана Яша стал понимать истинную суть политики. «Вот почему не могли мне это объяснить раньше? Не опустился бы до ведущего этого поганого шоу в этом мерзком Нижнем мире. Дальше бы крутился в высших сферах. И с Машкой, глядишь, помирились бы». Он почему-то забыл про плевок на лысину Тейлора, о том, что за все прегрешения его должны были изгнать из рода. Его это беспокоило меньше всего — он продумал очень умный и страшно коварный план. И он решил поделиться им с главой. Попытка соединения — и в ответ приходит сообщение «Не раньше, чем через пару часов». И только сейчас Яша догадался посмотреть время — бортовое время Аэромоса пять часов утра. И ответил ему робот — Яша его уже конкретно успел достать своими вопросами. И, когда до него это дошло, от разочарования он прикусил нижнюю губу и застонал. Но деваться некуда — придётся ждать. Так как время было позднее, Яша пошёл спать.