Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому

Меморандум о советских промышленных регионах

Перед отъездом из посольства в Москве я на основе опубликованных материалов подготовил сводки по различным заводам, которые мы собирались посетить, и после ужина в вагоне-ресторане советский экономический эксперт из персонала нашего посольства, г-н Шиффер, прочитал нам уже привычную, на 30–40 минут, лекцию о том, что нам предстоит увидеть на следующий день.

Нашим первым пунктом остановки стал Харьков, город с населением около 700 000 человек.

После Первой мировой войны столицу Украины перенесли из Киева в Харьков, но впоследствии она была возвращена обратно в Киев. Харьков считался самым русским из всех (украинских) городов. То, что мы бы назвали муниципальным центром, было только что построено вдали от старой части города, вокруг красивого парка. Здания внушительные, аккуратные, рационально расположенные и составляют почти обособленный городской район. Подобные вещи типичны для всех мест, которые я посетил в России. Темпы строительства были весьма высоки. Здесь, в Харькове, нам было интересно взглянуть на один из новых тракторных заводов, построенных в рамках пятилетнего плана. Он был расположен примерно в восьми или десяти милях от города, и к нему вела широкая, современная асфальтированная дорога, простирающаяся и далее, в широкие украинские степи. Годовая мощность этого завода составляла 37 000 тракторов колесного типа в год, и на нем работало 12 000 человек. Когда мы были там, большая часть завода уже переводилась на производство гусеничных тракторов согласно плану, который предусматривал выпуск 15 000. тракторов в год. Мы все согласились, что переход на гусеничный тип тракторов осуществляется с целью производства гусеничных танков для армии.

Завод проектировался с участием лучших инженеров США, Великобритании, Франции и Германии. В рамках пятилетнего плана советское правительство не скупилось и платило любые деньги, чтобы заполучить лучшие инженерно-технические и планировочные навыки, которые только могли предложить западные страны. Этот завод был построен в 1931 году. Около 60 % оборудования было произведено в Соединенных Штатах. Нам сообщили, что в то время на заводе работало около 9000 мужчин и женщин, в том числе свыше 120 технических специалистов разных национальностей. Рядом с тракторным заводом мы увидели огромный жилищный комплекс, состоящий из современных, опрятных многоквартирных домов. Они должны были стать жильем для рабочих и их семей. Это были типичные квартиры нового типа для рабочих, которые я часто встречал в других уголках страны. Мы посетили эти квартиры, затем осмотрели ясли – детские комнаты, где младенцы оставлялись на попечение квалифицированных медсестер. Их матери работали на заводах, а во время перерывов возвращались в больницу и по мере необходимости понянчить своих детей.

Сам тракторный завод, а также все оборудование и его размещение в цехах соответствовали самым последним достижениям в заводской планировке. Это было впечатляюще. Как и на заводе Форда в Ривер-Руж, станки располагались последовательно, один за другим, так что материал проходил переработку, и конечный продукт получался на выходе без перекрестной обработки или возвратов. Различные технологические процессы устроены последовательно – так, чтобы обеспечивался постоянный поток от сырья к готовой продукции, и везде, где возможно, используется ленточно-конвейерная система. Это конвейерно-сборочная схема производства. Во время нашего там пребывания на конвейере как раз шла сборка тракторов.

По-видимому, завод работал довольно эффективно. Правда, такой скорости или высокой степени активности, какие присущи обычному автомобильному заводу в нашей стране, там не наблюдалось. И в самом деле, русские технологи публично сообщали, что производительность труда их рабочих, несмотря на постоянный прогресс, достигла лишь 40 % производительности среднего американского механика. В целом должен сказать, что, по моим наблюдениям, у них именно такая производительность. Вообще, по своим характеристикам завод намного превзошел все, что изначально обеспечивалось его конструкцией, планировкой и оборудованием.

Непосредственно с заводом связана так называемая «научно-техническая секция», которая размещалась в одном из больших красивых и зданий завода. Здесь имеются лекционные аудитории, специальный зал для просмотра кинофильмов, индивидуальные учебные кабинеты, техническая библиотека и зал технических экспонатов. Задачей секции было повышение технических знаний и квалификации персонала завода, и здание спроектировано именно для этой цели. Стены увешаны графиками и диаграммами, которые постоянно обновляются. Это указывает на то, что руководство завода отслеживает различные факторы, которые в той или иной мере влияют на эффективность производства. Записи были, очевидно, актуальными и охватывали широкий спектр данных, включая производительность труда в различных отделах и количество стахановцев, или сдельных рабочих.

Особый интерес вызвала библиотека – прежде всего тем, что раскрывает серьезность и неподдельную заинтересованность этих молодых русских инженеров и технологов. Заведующей библиотекой оказалась симпатичная молодая женщина, которая с гордостью продемонстрировала не только свою коллекцию лучших технических учебников и справочников по тракторам, но и систему каталогов и картотеку. На одном из столов было интересно увидеть технические журналы, изданные на разных языках, практически из всех промышленных стран Европы и США. Каждый вечер в здании проводились занятия.

Сошедшие с конвейера тракторы выглядели крепышами. Они не имели сложной оснастки, но смотрелись вполне достойными и пригодными для тяжелой работы. На самом деле впоследствии я видел множество таких тракторов в колхозах в России, где они, судя по всему, проявили себя весьма хорошо.

Шкала заработной платы на этом заводе и, по сути, на всех подобных промышленных предприятиях вызывает интерес в связи с теми огромными средствами, которые уже были затрачены и продолжают вкладываться советским правительством в промышленность. Производительность для военных или других целей значительно повышается благодаря низкой стоимости рабочей силы, так как одним из величайших промышленных ресурсов России является неограниченная рабочая сила. Например, на данном заводе среднемесячная зарплата составляет 230 рублей в месяц, что по текущему официальному курсу равно 45 долларам, а по курсу черного рынка – около 23 долларов в месяц. Средняя зарплата квалифицированных рабочих была примерно вдвое больше. Самая высокая зарплата сдельных рабочих-стахановцев составляла около 80 долларов в месяц, в то время как руководители, вплоть до директора, получали не более 2500 долларов год.

Под Харьковом также расположен турбогенераторный электромеханический завод. На нем производится оборудование для советской металлургической, угольной, железорудной и электроэнергетической промышленности. На один только быстрый обход этого предприятия мы потратили несколько часов. На нем работает 38 000 человек. Нам сказали, что из 2500 имеющихся на заводе станков около половины – иностранного производства. Его годовая мощность составляет 30 турбин по 50 000 киловатт каждая. Здесь же, в связи с производством малого оборудования, в соответствии с передовой технической практикой управления заводом применяется линия с ленточным конвейером. Грузоподъемность самого большого мостового крана на заводе составляет 200 тонн. Мы увидели огромную турбину, находящуюся в процессе сборки. Она была рассчитана на мощность 100 000 киловатт. Из 38 000 человек, занятых на заводе, было 1200 инженеров-технологов. Их максимальная зарплата составляла около 1200 долларов в год. И еще было 1500 иностранных специалистов. Здесь, что опять-таки характерно для людей, стоящих во главе таких предприятий, руководство с большой гордостью демонстрировало нам свои технические, инженерные и химические лаборатории, рассказывало о системе учета затрат в управлении заводом, а также учебные отделы, классы и т. д.

Здесь, однако, снова наблюдалась та же картина отсутствия реального делового управления заводом в том, что касается рабочих, – с чем мы столкнулись и на другом заводе, – если сравнивать с темпами производства на заводах в Соединенных Штатах. Тем не менее объемы производства и производительность труда были весьма впечатляющими для страны, которая совсем недавно приспособилась к современной промышленной системе.

Мы сели в поезд и отправились из Харькова в Запорожье, и эта поездка оказалась довольно продолжительной. После ужина нам вновь прочитали лекцию о том, что нам предстоит увидеть на следующий день.

Запорожье – город с населением 125 000 человек, расположенный в самом сердце гигантского индустриального района Донбасса. Он является типичной частью масштабного промышленного плана советского правительства. Этот регион сосредоточен вокруг плотины Днепрогэса, на полпути между крупными железорудными и угольными бассейнами Украины. Еще со времен Екатерины Великой предпринимались попытки сделать Днепр судоходным и построить в этом месте плотины. После многих неудач для выполнения этой работы советским правительством наконец был привлечен наш американский инженер, полковник Купер. И он успешно ее выполнил. Эта так называемая Днепровская плотина, или плотина Купера, была тогда самой большой плотиной в мире, за единственным исключением: плотины Боулдер. Вблизи этого огромного центрального резервуара электроэнергии за четыре-пять лет возникли гигантские производственные предприятия различных видов. Невероятно быстро здесь возник новый город Запорожье. Он выглядел так, как и должно выглядеть поселение первопроходцев, созданное с целью обеспечения эффективности, жилья и обслуживания промышленного сообщества. Здания были утилитарного типа, трех-четырехэтажные, аккуратные и добротно построенные. Застройка велась кварталами, как в типичном американском городке в прериях. Предпринимались попытки благоустроить местный парк – так называемый Парк культуры и отдыха. В городе имелись трамваи и довольно красивый модернистский кинотеатр. Улицы выглядели чистыми.

Мы приехали сюда, чтобы изучить связь между плотиной и промышленными предприятиями, которые она обслуживала. Мы хотели видеть сам город, плотину Купера, огромный сталелитейный завод, который частично уже функционировал и был завершен примерно наполовину, и алюминиевый завод, уникальный для России и один из крупнейших в мире. Мы проехали через огромную плотину и провели несколько часов в турбинном зале, где работали советские инженеры. О полковнике Купере они отзывались с большим восхищением и любовью. По их словам, строительство плотины было начато в 1927 году и завершено в 1932 году. Электростанция снабжала энергией регион площадью 80 000 квадратных миль. Максимальное расстояние для передачи электроэнергии составляло 500 миль. У них есть вспомогательные паровые установки для использования в зимний период. Несмотря на эти вспомогательные установки, плотина Купера не обеспечивает потребности всего региона в электроэнергии. В то время разрабатывались планы по строительству еще четырех таких электростанций, две из которых уже находились в процессе строительства. В этой связи интересен тот факт, что Советский Союз производит больше электроэнергии, чем вся остальная Европа, вместе взятая, а по объему производства уступает лишь Соединенным Штатам. Электростанция имеет около 2000 подстанций в сельскохозяйственных районах, через которые электроэнергия распределяется в рамках программы электрификации сельских районов, чем-то напоминающей наши собственные программы ТУА (Tennessee Valley Authority/ Управление по развитию гидроресурсов долины р. Теннесси) и REA (Rural Electrification Administration/Управление электрификации сельских районов).