Рысюхин, что там у вас налито?

Во второй раз встреча прошла спокойнее. По крайней мере, я спокойно избавился от поклажи и обуви, а не сбрасывал судрожно по дороге. И к делу мы, не сговариваясь, приступили нарочито медленно, растягивая удовольствие и глядя в глаза друг другу. Почему-то это — взгляд глаза в глаза — одновременно смущал и возбуждал больше, чем что бы то ни было. Мы не торопясь, плавно ласкали друг друга, так же медленно и неотрывно глядя в глаза, Маша при этом покраснела, прямо пылая щёчками, снимали друг с друга лишнюю одежду. Пусть по летнему времени её было не так, чтобы много, но лишней она была вся, до последней ниточки!

Или из-за замедленности и плавности действий, или от того, что занятие уже немного знакомое, но сегодня я чётко уловил момент и попытку Маши избавить меня от последнего предмета одежды и эту попытку пресёк — думаю, что временно.

— Так нечестно. Ты же помнишь, да?

Мурочка долгим взглядом впилась мне в лицо, потом, закусив губу и полыхнув разом и глазами, и ушами так, что я испугался — как бы что не загорелось, медленно потянула вниз свои панталончики. Одновременно резкий порыв ветра сдёрнул бельё и с меня. Ах, значит, дар применяем, да?

Правда, обещание «всё показать» так и осталось не выполненным — при попытке посмотреть «туда» ножки моей прелести сжимались, как губки тисков. Сама она, вредина, при этом рассмотрела всё, что хотела! С другой стороны — мне и прятаться труднее, да и не жалко. Хотя, если честно — смущает, и очень сильно. Особенно когда одна любимая бессовестная паразитка, удобно устроив голову где-то в нижней части моей груди перекидывает пальчиками туда-сюда свою новую игрушку. С другой стороны — я в этот момент могу вдосталь любоваться вчерашним местом укуса. Очень красивым, надо сказать, местом!

— И вовсе он на огурец не похож, всё эта Ульянка выдумала, Ненасыть фальшивая!

Я напрягся — и не так, как этого, похоже, добивалась моя любимочка, вспомнив кое-что из начального периода знакомства.

— Кстати, а что там Ульяна говорила насчёт «дать и взять, причём без тошноты», или как-то так?

Правое, верхнее в данный момент, ушко и шейка начали стремительно краснеть. Левое ушко, прижатое ко мне, также стало горячим, а игривые пальчики остановились и напряглись, твердея.

— Это не то, чем может показаться… Вот засранка-Ульянка, с её выдумками… Юра, там ничего такого, но мне так стыдно рассказывать! Я не готова, я не могу! Ну, Юуууур, а?

— Лучше будет, если я услышу сплетню об этом, перевранную полностью? Или очередную фантастическую историю от той же Ульяны?

— Может, не сейчас, а?

— Ну, можно и не сейчас…

Машенька тем не менее не расслабилась, так и лежала, словно закаменев. Наконец, решилась.

— Хорошо. Только я к тебе поворачиваться не буду. В смысле, к лицу она коротко и несмело хихикнула). Стыдно потому что. В общем, мы тогда с Ульянкой решили напиться. По-настоящему, так сказать, по-взрослому. Тогда в первый раз знакомый, которого я считала своим парнем, сбежал, узнав о том, кто мой папа. Я была расстроена, у Ули тоже кто-то случилось, ну и она всегда готова экспериментировать.

Маша вздохнула.

— Хотя я уже не знаю, какие её эксперименты на самом деле случались, а какие она просто выдумала, врушка несчастная. В общем, про «настоящую пьянку» мы знали только то, что там нужны водка и солёный огурец.

«Да уж, богатые познания и роскошная закусь. С другой стороны, самое оно, чтобы накидаться побыстрее».

Вслух я, разумеется, ничего не говорил, чтобы не сбивать с настроения.

— Как мы спиртное добывали — это отдельная история. Нашли всего понемножку, плюс я ключ от бара утащила потихоньку — мы здесь, у нас пили, мама к братику в гости уехала, а папа на службе был. Водка нам не понравилась, мы по маленькой рюмочке еле-еле смогли выпить. И решили начать с чего-то попроще и полегче. Сначала попробовали ликёры — вишнёвый и мамин какой-то жёлтый. Вкусно было, но не подходило под настроение. Потом вино — оно после ликёра показалось слишком кислым. Потом какую-то папину настойку, бе, гадость горькая. Потом опять водку, которая показалась уже не такой противной.

Я не знал, плакать мне или смеяться. Так намешать всего разного, да ещё без закуски — кроме огурцов солёных ничего не упоминалось, а я сомневаюсь, что сладкий ликёр хоть кто-то стал бы ими закусывать… Тут и здорового грузчика развезло бы, что уж говорить про двух, судя по всему — ещё выпускниц-гимназисток?

— В общем, захмелели мы немножко. Или не немножко? Неважно. И начались девчачьи разговоры всякие, которые тебе не интересны и к делу не относятся. Под них мы ещё по рюмке выпили и перешли на то, какие все мужики козлы, разумеется — а что, повод для пьянки как раз подходящий был. И Ульянка начала рассказывать истории, то ли где-то вычитанные, то ли придуманные, о том, как «эти козлы» — прости, милый, к тебе это е относится — ещё и в постели тоже начинаю требовать всякого разного, неприличного. Тогда она про то, что вот он вот, — она потеребила пальчиками, обозначая совсем уже «увядший» в ходе рассказа предмет, — на огурец похож. И сказала — на тот момент это показалось логичным и убедительным — что если всё мужики — козлы, то и нам тоже такие же достанутся. А, значит, надо начинать тренироваться — благо, тренажёр вот он, не съели ещё.

Тут Маша, которая за время своего монолога успокоилась было, снова начала стремительно краснеть.

— В общем, выпили для храбрости ещё по одной и попытались начать. Но то ли для меня последняя рюмка лишняя была, то ли я этот несчастный огурец слишком глубоко в рот засунула, то ли фантазия подвела — но меня почти сразу вырвало. Потом мы уборку затеяли, полы мыли, в общем — тема заглохла. А огурец несчастный Ульянка всё-таки съела, сова пьяная, не даром мы его покупали.

Я героически душил в себе попытку рассмеяться. Мне-то после вспомненных слов Машиной подруги чего только в голову не лезло, особенно когда услышал, что всё по пьяной лавочке происходило. А тут — огурец-тренажёр, прости Рысюха, глупость-то какая! Так, стоп! «Его покупали» — то есть, у них на всю пьянку из закуски был запланирован ровно ОДИН огурец⁈ И они его даже не порезали⁈ Уууу… Эта мысль меня добила, и я всё-таки не выдержал — рассмеялся.