Индиль

Илис. Эпизод первый

В лицо повеяло холодом. Он стоял перед входом в пещеру, задумчиво рассматривая снег у своих ног. Ветер, проснувшийся совсем недавно, рисовал легкими движениями причудливые узоры на снегу. Оннед стоял у входа в пещеру и чувствовал холодное пустое дыхание этих стен. Сколько лет он потратил, сколько миль преодолел, желая найти ее – и вот, она совсем рядом, а он не в силах решиться на последний шаг – шаг, отделяющий его от Индиль. Пещера затягивала в себя снег, которым играл ветер у его ног. Она затягивала, влекла в свои глубины и эльфа. И он переступил черту.

Он вошел под своды пещеры и остановился, выждал некоторое время, пока его глаза привыкли к сумраку, затем огляделся. Узкий проход вел вглубь пещеры. Он протиснулся внутрь и оказался в небольшой зале. В центре залы возвышался алтарь, и на нем, на этом холодном каменном постаменте, он увидел ее. Оннед подошел ближе, чувствуя, как в его душе зарождается тревога, склонился над ней и увидел ее лицо – бледное, безжизненное. Лунный свет, проникавший в залу сквозь проем в стене, придавал всей ее фигуре неземные очертания, казалось, она сама излучала свет. Одна ее рука лежала на груди, другую же она уронила, и длинный рукав ее платья касался пола. Глаза ее были закрыты, а губы чуть разомкнуты. Ее матовая кожа приобрела неестественно белый цвет, золотые локоны поблекли. Ее ресницы – длинные, упругие, некогда черные, как смоль, – теперь покрывал колкий иней. Она не дышала. Склонившись к ней еще ближе, Оннед не мог не убедиться в этом. Некоторое время он стоял над ней неподвижно, словно не веря в то, что предстало перед его взором, словно пытаясь осознать то, что видел. Он умел принимать любые удары судьбы, любые разочарования и невзгоды, не прячась за мнимыми надеждами и иллюзиями. Он не позволял чувствам и переживаниям взять верх над разумом. Он не оспаривал то, над чем был бессилен. Но в этот раз он не был готов смириться с тем, что было очевидно. Он дотронулся кончиками пальцев до ее лица и, едва касаясь, провел рукой по ее щеке. Она была холодна, как лед. Индиль принесла себя в жертву на этом каменном алтаре, вдали ото всех, оставшись наедине с холодом. И в этот раз зима приняла ее жертву.

Оннед опустился рядом с алтарем на холодный каменный пол. Он позволил себе вольность. Он позволил себе думать о ней. Он позволил своему разуму создать несуществующий, вымышленный мир, в котором они могли быть вместе, в котором она могла простить его, в котором они могли быть счастливы, в котором их ждала долгая спокойная жизнь, без потрясений, без невзгод… Сколько времени он грезил их скорой встречей, искал ее повсюду, верил в возможность быть с ней… Это был сон наяву, и теперь пришло время проснуться. Столетия он провел, прячась от самого себя за неприступной стеной, и вот, стена пала, и он остался один посреди огромного пустого заснеженного мира. Он позволил себе мечтать и поплатился за это. Он погиб.

Ее рука касалась его плеча. Он взял ее руку в свои ладони. Ее кисть была тверда и холодна, как лед. Он прижал ее руку к своему лицу – и обжегся холодом. В этой руке не было жизни.

Лунный свет сменился светом дня, но Оннед продолжал неподвижно сидеть на каменном полу пещеры у алтаря, у ее последнего пристанища. Сквозь расселину в скале он видел, как на небе снова зажигались звезды, но ему не было до этого никакого дела. Он ничего не видел, не слышал, не замечал. Он погрузился в глубину своего сознания, в свои мысли – единственное, что продолжало жить в нем.

Внезапный звук вывел его из задумчивости – звук пробежавших маленьких ножек за его спиной. Он выпрямился и прислушался. Снова тот же звук, но теперь ножки быстро пробежали в другом направлении. Оннед поднялся и осмотрелся. В зале он никого не увидел. Снова тот же топот маленьких ножек у него за спиной – и детский смех.

– Кто здесь? – громко и отчетливо произнес Оннед в пустоту.

– Обернись! Обернись! – ответил ему эхом детский голосок – и снова кто-то пробежал за его спиной.

Оннед обернулся и снова никого не увидел.

– Кто ты? – снова спросил он и взялся за рукоять меча. Кто мог знать, что таили в себе эти стены, в которых он так безрассудно очутился, один, оставив своих воинов далеко внизу, у подножья горы. Кто мог знать, какими древними кошмарами была наполнена эта пещера. Можно было только предполагать, для чего предназначалась эта зала и для чего служил этот жертвенный алтарь, на котором теперь покоилось тело Индиль. Эти земли были наполнены страхом и тьмой.

– Поиграй со мной! – услышал он детский голосок за спиной. – Найди меня! – и снова звонкий смех.

– Не для того я пришел сюда, чтобы играть с тобою. Выйди ко мне, если хочешь говорить, или оставь меня.

Внезапно воцарилась тишина. И тут Оннед почувствовал, что за его спиной кто-то есть. Он медленно обернулся. Перед ним стояла маленькая девочка с копной длинных вьющихся рыжих волос. На ней было бархатное платье изумрудного цвета и красные башмачки. В руке она сжимала соломенную куклу. Девочка смотрела на него огромными изумрудными глазами и молчала. И вдруг в этих глазах он увидел слезы.

– Кто ты? – спросил он, пытаясь говорить как можно мягче.

– Ты пришел к моей маме? – спросила девочка дрожащим голосом, и по ее щекам потекли слезы.

– Кто твоя мама? – спросил он, опускаясь перед ней на колено.

Девочка молча указала рукой на алтарь:

– Мама спит.

– Да, дитя мое, она спит.

– Мама скоро проснется.

– Твою маму забрала зима. Она не проснется.

– Она скоро проснется, говорю же тебе! – упрямо повторила малышка.

Оннед вздохнул и поднялся. Он подошел к алтарю и снова посмотрел на Индиль. Она оставалась такой же неподвижной и бездыханной.

– Она проснется, – настойчиво повторил голос за его спиной, но это уже был не детский голос. Он обернулся и увидел перед собой не маленькую девочку, а подростка. Это существо стало медленно приближаться к нему. С каждым шагом внешность ее менялась, она становилась выше и старше. Наконец, она подошла к нему совсем близко, и он увидел перед собой необычной красоты рыжеволосую девушку с огромными горящими глазами. Он снова взялся за меч.

– Не стоит, – произнесла девушка глубоким бархатным голосом и, медленно взмахнув длинными ресницами, посмотрела ему прямо в глаза. – Я не сделаю тебе ничего дурного.

– Кто ты?

– Мое имя Илис, я дочь Тиир-Тааре и Лорда Махталеона. Здесь мой дом, и ты гость в моем доме.

Оннед убрал меч в ножны и одними глазами приветствовал ее.

– Зачем ты здесь, Король Эльфов?

– Я пришел за твоей матерью, Илис. Но я пришел слишком поздно. Что я могу сделать для тебя в память о ней?

– Для чего ты пришел за ней? Кто указал тебе дорогу в эти места?

– Она сама… Индиль… Она стала для меня Светом, и душа моя, словно мотылек, летела на этот свет. Она осветила мою жизнь, и жизнь моя теперь немыслима без нее. Если позволишь, я хотел бы остаться здесь, у ее алтаря, дабы проститься с ней в молчании, как того требуют традиции, установленные в Свете.

– Если желаешь проститься с ней, сделай это теперь и уходи. Если же желаешь быть с ней, останься и сделай ее счастливой, Король.

Оннед грустно улыбнулся.

– Что я могу теперь, когда она вернулась к Создателю?..

Илис подошла к нему еще ближе и тихо произнесла:

– Не к Создателю она вернулась, Король, а к Повелителю, – глаза Оннеда невольно расширились и сознание его помутилось от сказанного. – Лорд Махталеон ожидает ее, чтобы забрать с собой, в небытие.

– Но как…

– Слушай меня, Король. При полной луне она вернется из своих сновидений, проснется и откроет глаза. Она жива, но ее нет в этом теле. Она вернется, но пробуждение ее будет недолгим. Лишь только на убыль пойдет луна, Повелитель придет за ней, и она отправится с ним в нескончаемое путешествие, в вечное небытие, не умерев, без возможности переродиться. Не потеряй ее снова, Король, если она действительно дорога тебе. Исчезнет Луна – исчезнет Индиль.

– Ответь мне, если не лжешь и нет в твоих действиях злого умысла, для чего ты говоришь мне об этом? Тиир-Тааре и Лорд Махталеон – твои мать и отец, и желают воссоединиться. Разве ты против их союза? Какая тебе польза, если планы их расстроятся? Кто я, чтобы иметь право вмешиваться в их дела? Что тебе нужно, Илис?

– Мне ничего не нужно от тебя, Король. Мне неведомо, что в твоей душе, и мне нет до этого дела. Но ты отыскал дорогу сюда, а это значит, что и чувства, и помыслы твои чисты. Верни ее в Свет, если ты на это способен, или оставь ее Тьме. Она не обретет покоя, пока Суть ее мечется между двумя сущностями, пока Душа ее разрывается между Светом и Тьмой. Каждый раз, уходя в свои сновидения, она – Темная Королева, моя мать Тиир-Тааре. Но пробуждаясь ото сна, она становится Светлой Индиль. Она засыпает демоницей, но просыпается нимфой. И так раз за разом. – Илис посмотрела на бездыханное тело, покоившееся на алтаре, а затем снова перевела взгляд на Оннеда. – Она заслуживает избавление. Она заслуживает покой. Каждый раз она засыпает с именем моего отца на устах, но пробуждается каждый раз – с твоим.

Оннед еще видел хозяйку пещеры перед собой, но она стала таять у него на глазах и вскоре совсем исчезла, словно предутренняя дымка, и вскоре оставила его снова одного в этом холодном пустом мире.

Он подошел к алтарю и стал всматриваться в лицо Индиль. Он не заметил никаких изменений, разве только легкая улыбка легла на ее губы. Но он невольно отмахнулся от этой мысли. Показалось…