Мой любимый доктор по вызову

В моей башке, давно пустой, мотивчик поселился. Ноу ноу фьюче

В лобби уже почти никого.

Я оглядываюсь.

Вроде бы банкетный зал, который отдали под ужин «семинаристов» тоже полупустой, и в кафе кто-то толчется, немного народу в баре… Знакомой макушки не видно. И сообщение так и не прочитано.

Я поворачиваю направо.

В баре мягкое освещение, плюшевые высокие кресла и играет джаз.

Смущенно улыбаюсь компании, которая поворачивается на мое вторжение – и снова возвращается к своим важным разговорам – и подавляю очередной вздох. Ну же, девочка, ты чего такая напряженная? Ты умеешь прекрасно проводить время одна, никогда не скучаешь, потому что скучно бывает только тем, кто с собой остаться боится наедине. И в бары ты не раз одна наведывалась – в современном мире это скорее норма уже.

«Просто нам хотелось с Деми-идом», – ноет сердечко.

«Просто наши ожидания от поездки не совпадают с реальностью», – пожимает плечами мозг.

«Жизнь – непредсказуемая штука. Надо быть более адаптивными и наслаждаться своим здесь и сейчас», – подсовывает Память фразу из психологической статьи.

«Щаз как насладимся! Как напьемся! Как пойдем отплясывать и доказывать, что нам и так хорошо!» – поднимает голову внутренняя истеричка.

«Тш-ш!»– испуганно машут руками все и запихивают ее обратно.

Я присаживаюсь на барный стул и заказываю свое любимое «мое сердце остановилось, мое сердце за Мерло».

Первый бокал заканчивается странно быстро, но веселее и спокойней не становится.

Беру еще один.

Делаю глоток и чувствую, что сердце действительно замирает.

Мимо входа в бар – тут и дверей-то нет, широченная арка – идет Демид в компании с какой-то брюнеткой. Идет, внимательно ее слушает, склонив голову и… держит крепко за талию. Вот так прям в обнимку и идут.

Я на секунду прикрываю глаза, чтобы развидеть эту картинку.

Успокойся, Ника. Успокойся.

Во-первых, это может быть не Демид. В полумраке чего только не привидится. Во-вторых, это может ничего не значить. Коллега, подруга, просто дрянь, которая вешается на него, потому что он лапочка. Не будет же отдирать от себя на глазах у всех? В-третьих…

«Слушайте, а мы договаривались с Демидом об эксклюзивности отношений?» – уточняет у всех мозг.

«Я не помню», – сомневается либидо.

«Как не помнишь? – взвивается вагина, – А если нет?! Это что, он может в любую…»

Так.

Сжимаю голову руками, чтобы чуть понизить громкость внутренних диалогов. Спокойно, Ника, спокойно. Договаривались мы о чем-то или нет – не столь важно, потому что Демид не из тех, кто потащит с собой одну, чтобы приставать к другой. Это, по меньшей мере, нелогично, даже если не брать в расчет чувства.

А они между нами пусть даже в виде просто «химии» однозначно присутствуют.

Залпом допиваю второй бокал.

Проверяю телефон.

Доставлено. Не прочитано.

И выхожу в лобби, осматриваясь…

Твою ж… ну Демид!

Они за углом. У входа в красиво подсвеченный зимний сад. Их тоже красиво подсвечивает. Темные силуэты прильнувших друг к другу мужчины и женщины как-будто сияют по контуру. И это он, да. У меня стопроцентное зрение, да и расстояние между нами небольшое.

Демид стоит, оперевшись на стену, придерживая брюнетку в строгой юбке за талию двумя руками. А она, изогнутая как лук, прижимается к нему, откинув голову и подставив губы для поцелуя. Он берет ее за подбородок…

И внезапно поворачивается ко мне.

Наверное меня тоже хорошо видно. Ну так я недалеко и не прячусь. Застываю. Как муха в янтаре. Ни двинуться, ни моргнуть. В горле ком, а сердце долбится в грудную клетку так, что сейчас вырвется.

«Он тоже. Он такой же. Он тоже. Он такой же»

«Ненавижу!» – визгливой бензопилой попит Ревность.

– Вероника, – вот удивительный Демид человек. Ни раскаяния, ни вины, ни спешки. Аккуратно отстраняет от себя ту бабу и спокойно подходит ко мне, – Ты здесь.

– С самого утра, – голос у меня тихий и тонкий. И лицо кривится. Прям чувствую, как разъезжается рот, то ли в попытке разрыдаться, то ли в намерении заорать. Ненавижу себя за это, – С самого утра я здесь, но ты, похоже, окончательно об этом забыл.

– Так. Стоп, – замирает. Хмурится. – Ты же не подумала ничего такого?

– Ничего такого?! – хрипота в одной фразе сменяется на визг. Меня затапливает чернотой и горечью, и если немедленно не выплесну, то захлебнусь, – Ты издеваешься? Ты же там обжимаешься с другой бабой, я если бы не перехватила вас, уже бы наверное трахался с ней!

Бью его кулаком в грудь, чувствуя, как вскипают слезы в глазах.

Второй удар он жестко перехватывает.

– Прекрати на меня орать! – рявкает. Он как раз не орет, но звук такой, что в голове звенеть начинает. Жесткий, холодный тон режет и слепит одновременно, – Не смей орать, обвинять в том, в чем не разобралась, и руки не распускай. Какого хрена ты себя так ведешь, я не понимаю? Ты напилась что ли? Или вдруг с ума сошла?

– То, что я более эмоциональна не значит, что напилась или сумасшедшая! – выдергиваю руку из захвата его пальцев. Меня колотит, адски колотит, так что внутри все сотрясается, – Нападение – это лучшая защита? Решил с фига ли оправдываться, лучше вывернуть ситуацию так, что это у меня – несправедливая истерика, а ты не при делах? Черт возьми, Демид, ты что творишь? Ты ни на одно сообщение не ответил! Не попытался встретиться! Ты сам не позвонил, как освободился! А ведь освободился, у стеночки там точно не «интересные разговоры» были и положенный на конференции банкет!

– Я. Попросил. Не орать на меня, – цедит, отстраняясь и придерживая меняза плечи, потому что меня шатнуло. То ли к нему – то ли от него. Пальцы до сих пор крюками в желании вцепиться. Внутри такая буря… я вроде понимаю, что неадекватная, но ничего поделать не могу, – Я здесь на работе, да. Поэтому не сижу в телефоне и не отвечаю. Я блять нереально устал и не выспался за эту неделю, а может и за весь предыдущий месяц, и целый день лекций и разговоров вымотали меня окончательно. И да, чуть расслабиться с коллегами за выпивкой и интересным обсуждением мне оказалось важным и нужным. Потому что это те люди, и те моменты, которые составляют огромную часть моей жизни, я на самом деле люблю, чем занимаюсь! И да, все пошло немного не так, как я планировал, предполагал, что может больше времени будет с тобой – я не знаю, у меня нет блин этого опыта, ездить на такие мероприятия с кем-то. Но ты серьезно думаешь, что я потратил силы и время, чтобы взять тебя с собой, тащить еще ребенка, чтобы потом просто увести в номер другую бабу?!

– Я видела, что видела, – шиплю. – Мог и не тащить, если не хотел…

– И блять уже не готова ни хрена слушать? – нет, он не холод и лед. На самом деле Демид взбешен. Но если меня в таком состоянии несет и расплескивает, то он, напротив, делается как стена.

– Толку от разговоров, если твои поступки говорят сами за себя?! Я все понимаю про работу, но это – не работа. И отсутствие хоть какого-то движения мне навстречу – оно тоже говорящее. Я полагала все будет по-другому…

– Серьезно? Мои поступки? А ты уверена, что хоть один заметила? Или видишь только свои ожидания – ведь все должно быть именно как ты захочешь?

– Это не отменяет твоих действий с… – я смотрю в сторону зимнего сада и притормаживаю. Никакой женщины там нет – сбежала. Ну и что, ведь…

– Хватит, – он передергивается. – Просто хватит. Ты достаточно наговорила. И дальше слушать у меня нет желания. Я иду в номер, советую тебе сделать так же. Может за ночь в твою головушку придут более адекватные идеи, может поймешь, что наговорила херни. Но я точно уже не готов к дальнейшему общению – это все только испортит.

И, резко развернувшись, оставляет меня одну.

Испортит?!

Демид, а есть там что еще портить?