Мой любимый доктор по вызову

Всё равно пришлось идти. Если начал так кути!

Петра – убить. Расчленить и закопать.

Так, не подходит… Надо хитро действовать. Чтобы удавился сам.

Тоже не очень…

Ведь Полинка обожает отца, несмотря на все косяки… даже на сегодняшний. Впрочем, будем честными, такого как сегодня у нас еще не было. Все бывает в первый раз.

Но ради дочери я должна оставить его в живых. Вот только границы расставить построже…

Укладываю умиротворенную Полинку, с которой мы обнимались весь вечер, пекли печеньки и рисовали наряды ее бумажным куклам. И себя укладываю, в ванну, с бокалом красного сухого.

Подумать.

С Петром мы познакомились в университете. Даже среди красивых-наглых-спортивных многочисленных парней юридического факультета он выделялся. Тем, что был самым красивым-наглым-спортивным. Высоченный мачо с глубоким голосом, с лету запоминавший все юридические премудрости. Преподаватели его обожали, парни стремились подружиться, девчонки похрюкивали, краснели и повизгивали, когда он мимо проходил.

Я же училась.

Нет, я не то чтобы только училась. Ботаном себя не считала. Обращала внимание на происходящее вокруг. И даже парень у меня был. Но я едва-едва набрала баллы, чтобы поступить, и память у меня самая среднестатистическая, как и способности. Потому, чтобы не заваливать экзамены и действительно получать знания, прикладывала немало усилий. И времени. Еще и подрабатывать пошла на третьем курсе…

Так что Петр, его улыбки, многочисленные победы, драки между пассиями, за которыми следили все, он как бы оставался фоном. Не слишком мной замечаемым.

А потом в какой-то момент он заметил меня.

Я хорошо помню тот вечер.

Застряла в библиотеке и уходила из основного здания уже совсем поздно. В коридорах ни души, на улице темень, а в животе урчит так, что эхом от стен отражается. Почти вышла у на крыльцо, но дорогу мне преграждают, а смутно знакомый голос говорит тихонько:

– Слушай, помоги мне, а? Давай вместе выйдем, типа увлеченно болтая. Там Милка притаилась за колонной, хочет то ли отдаться мне, то ли избить – нервная, короче, на почве внезапной влюбленности. Но при свидетелях не решится. А мне сегодня ой как не хочется вступать в разборки… Сама понимаешь, у нас с ней тяжелый случай…

– Э-э… Милка? Тяжелый случай? А ты, кажется… Петр? – я задираю голову. И смотрю с недоумением на однокурсника, – Ты вообще о чем сейчас?

– Коробейникова, что значит "кажется Петр"?! – непритворно возмущается, – Три года с тобой учимся! А про историю с Миленой только ленивый не знает!

– Ленивый как раз может и знает, – фыркаю, – А я, как ты верно заметил, "учусь". И мне все эти ваши драмы не интересны. Уйди с дороги, я устала и есть хочу.

– Я слышу, – отвечает он неожиданно весело, потому что в животе в этот момент урчит особенно большая зверюга, – От тебя ничего не надо – просто выйдем вместе. И сядем в мою машину. И я отвезу тебя в пиццерию неподалеку, покормлю в благодарность…

Я прикидываю, что пиццерия ближе, чем дом, и соглашаюсь.

Наверное с этого и началась наша история, в которую я долго не верила. Долго и упорно, воспринимая Петра исключительно как однокурсника, который с чего-то решил со мной общаться. Занималась своими делами и жизнью. И, скорее всего, именно этим выгодно отличалась от всех девиц вокруг него.

Так что пока я долго и упорно не верила, он влюблялся. А потом оказалось, что и я влюблена. И понеслось.

Теперь уже в нас не верили все вокруг. Ну как же, у Петра кто только не побывал в постели… А нам, неожиданно, оказалось хорошо вместе. Обоим нравилась юриспунденция, аттракционы и итальянская кухня. Мы совпали во вкусах, в постели и во многих взглядах на жизнь. И для меня было более чем закономерно, что на пятом курсе мы поженились, потом родилась Полинка, и пока Петя строил свою карьеру в адвокатской конторе, я сидела в декрете.

В какой момент что-то пошло не так?

Наверное это я тоже помню.

Но не хочу вспоминать.

Не сегодня.

Важнее, что мне делать с возжелавшим воссоединения бывшим? Пожалуй, стоит для начала поговорить. В спокойной обстановке. Без спешки и другого самца рядом, из-за чего у Петра автоматически включается желание завоевывать.

Напомнить ему, так сказать, из-за чего и как мы расстались.

А что делать с Демидом?

Если что-то придется делать… Судя по тому, что он технично ушел, и не ответил на мое сообщение. Прочитал и не ответил.

"Надо попытаться еще раз встретиться. Тоже в нормальной обстановке без спешки", – мрачно заявляет либидо.

"Иначе я захлебнусь от тоски", – ставит ультиматум вагина.

"Ты и так уже под водой, дура, но пока дышишь, – бурчит мозг, – Я считаю, если Демиду достаточно такого легкого инцидента, чтобы слиться – он нам нафиг не нужен. Нечего и пытаться"

"Как это не нужен?! – хватается за само себя сердце, – Я почти влюбилось!"

"Это просто секс", – возражает мозг.

"Это охренительный секс", – уточняет вагина.

"Это жизненно необходимый для меня секс", – добавляет либидо.

"Это не просто секс!" – возмущенно вопит сердце.

А я делаю еще глоток вина, откидываю голову и закрываю глаза.

Черт с ним со всем. Утро вечера мудренее.