Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра

* * *

Дикар боялся, что его вырвет, но глаза Девочек сияли.

– Я знаю, – сказала Мэрили, посмотрев на него, – о чем ты думаешь. Это не кажется честной борьбой, но на самом деле это не так. – Мы здесь были не только против семи азиафриканцев, с ножами против их ружей. Если бы мы дали им возможность крикнуть или выстрелить, услышали бы те, на реке, и явились бы проверять. Против нас троих вся азиафриканская армия, и любая возможность уравнять шансы будет справедливой.

«Мы, Мальчики, живем ко кодексу, – подумал Дикар, вставая, – но Девочки, если нужно, о кодексе забывают».

– Теперь нужно побыстрей уходить отсюда, прежде чем другие пришли посмотреть, что стало с этим отрядом.

– А как же этот американец?

– Пойду скажу ему, что он в безопасности.

Дикар пошел к дому.

Оттуда раздался выстрел, и что-то задело Дикара за рукав, когда он прыгнул назад в кусты.

– Приходите, – смех со словами. – Почему не приходите? Я не смогу убить вас всех. Приходите и берите меня.

– Он увидел твой зеленый мундир! – воскликнула Мэрили. – Он думает, что ты азиафриканец. Мы не смеем кричать ему. Эти солдаты на реке… Бессальтон!

Она попыталась остановить другую Девочку, но поздно. Бессальтон вышла на открытое место и пошла прямо к дому, на лице ее было необычная легкая улыбка.

– Боже! – простонал Дикар. – Она опять спятила.

– Нет. – Мэрили тоже улыбалась. – Он увидит, что она белая. Посмотри на нее, Дикар!

Черные волосы окутывали всю стройную фигуру, босоногую, с голыми руками; белый саронг подчеркивал каждый изгиб тела. Бессальтон шла под солнцем с гордо поднятой головой.

– Дверь открывается, – прошептала Мэрили.

Бессальтон дошла до ступенек, двери дома широко раскрылись, и в них показался худой длинноногий мужчина. Он смотрел на Бессальтон.

– Я не почувствовал пулю, – отчетливо услышал Дикар его слова.

– Какую пулю? – спросила Бессальтон.

– Ту, что меня убила. Я ведь мертв, верно? – Он усмехнулся, и в звуках его смеха было неожиданное веселье, что-то согревающее сердце. – Я должен быть мертв. А ты – ангел, который пришел, чтобы отвести меня на небо.

Смех Бессальтон был заразительным.

– О, Дикар! – выдохнула Мэрили. – Она так не смеялась со смерти Фрэнксмита.