Его собственность

Глава 19

Настя

Мы молча доедаем свои порции завтрака.

Мне хочется, чтобы Ризван быстрее уехал по своим срочным делам. Не хочу видеть его. Не хочу, чтобы смотрел на меня вот так, как он смотрит.

С другой стороны, остаться в его доме одной, без него, тоже не по себе. Я тут никого не знаю, и не очень понимаю, как нужно себя вести.

Мы с Юлей всегда были домашними детьми. Никогда надолго не уезжали из дома и не оставались в гостях с ночевкой. Поэтому нахождение в чужом доме, в качестве нового жильца, для меня в новинку.

Я не рискую сказать Ризвану, что у меня нет одежды. Мне кажется, он и так должен это понимать. Но, поскольку, мужчина сам не поднимает эту тему, я тоже молчу.

После завтрака поднимаюсь к себе в комнату.

Пока иду по улице, мне кажется, что все смотрят на меня. Буквально каждый рассматривает с насмешкой и презрением за то, что я натворила. Как будто у меня на лбу неоновыми буквами написано неприличное слово «шлюха».

Поэтому я просто опускаю голову вниз и стараюсь быстрее добежать до дома.

Вернувшись в комнату, я принимаю душ, предварительно вытащив оттуда мокрую одежду. Она так и не высохла.

Оттираю ступни, смываю с себя следы своего позора. На нижних губках все еще чувствуется шелковистая смазка.

Я стремлюсь быстрее вымыть ее, чтобы ничто не напоминало мне о близости с Ризваном Алаевым.

Вот только мои собственные касания вызывают совсем не тот эффект. Когда касаюсь себя там, то невольно вспоминаю прикосновения бандита, отчего по мягким лепесткам снова разливается приятное тепло.

Что за реакция такая? Необъяснимая. Но эти ощущения не поддаются контролю. Мое тело живо реагирует на все воспоминая, хотя я этого не хочу.

Стыд. Очередное разочарование в себе. Хотя мне казалось, что падать ниже уже просто некуда.

И что теперь? Послушно буду ждать вечера? С предвкушением и нужным настроем?

На душе у меня скверно. Я не могу избавиться от мысли, что вечером должна встречать бандита в его комнате. Причем, я даже не знаю, где она.

Хочу переключиться, перестать думать о предстоящем событии, но ничего не выходит.

Я будто прямо сейчас чувствую на себе руки Ризвана, его горячее дыхание, его дурманящий запах. И этот взгляд… Полный похоти и порока.

Я боюсь головореза. До чертиков. Боюсь, но все равно реагирую на него так неправильно. Лучше бы подумала о парне, которого предаю.

После душа я снова накидываю на голое тело халат и какое-то время провожу в комнате.

Здесь нет абсолютно ничего интересного, поэтому надолго меня не хватает. Если останусь сидеть здесь — до вечера не доживу.

Мне стоит неимоверных усилий покинуть пределы своей клетки. Там, снаружи, намного страшнее, чем внутри. Полно людей и полная неизвестность.

Спускаюсь на первый этаж и попадаю в просторную гостиную. Осматриваю ее в поисках той двери, о которой говорил Ризван. Интересно, почему туда нельзя ходить? Что такого ужасного он там прячет?

Несмотря на жгучее любопытство, я одергиваю себя. Сказано не заходить, значит, не буду. Вдруг там реально что-то опасное, или что-то такое, за что меня сразу убьют. Уверена, ни у Алаева, ни у его людей даже рука не дрогнет.

Хоть меня и пугает ситуация в которой я оказалась, умирать все равно не хочется. Я поняла, что, несмотря ни на что, до чёртиков хочу жить, и эту жажду жизни никто не сможет у меня отобрать.

Где-то недалеко слышится шум. Сначала я пугаюсь, но когда начинаю различать женские голоса, решаю пойти в ту сторону.

Здесь находится хозблок и кухня, на которой копошатся несколько женщин.

— Здравствуйте, — стучу по дверному косяку, обозначая свое присутствие.

— Здравствуй, — здороваются они со мной практически хором.

Я не знаю, с чего начать разговор. Вообще не понимаю, зачем пошла сюда. Но работницы Ризвана решают все за меня. Что-то спрашивают, правда, стараются не касаться темы моего присутствия в доме. Наверное, им тоже неловко такое обсуждать.

— Быть может, я чем-то помогу? — предлагаю я в итоге, потому что это кажется отличным способом отвлечься.

— О, нет, — первой отзывается повариха, — я к своей плите никого не подпущу.

Она добродушно улыбается, и этот отказ не кажется обидным.

— Ну, я могу сделать что-то еще. Может, нужна другая помощь? — не унываю я.

На самом деле, я особо не делала ничего по дому. Положение отца позволяло нам содержать домработницу и даже повара, который кормил нас все дни, кроме выходных. В субботу и воскресенье всегда готовила мама. И мы проводили чудесные семейные вечера.

Надеюсь, папа уже занимается моим спасением… Я до сих пор чувствую вину за то, что настояла на этом дурацком дне рождения, и что из-за этого все обернулось таким вот образом.

— Ну, если хочешь, можешь отнести стопку полотенец в баню, — предлагает одна из молоденьких горничных.

— В баню? — переспрашиваю.

— Да, тут недалеко, прямо за домом, — поясняет она.

— Ну, хорошо, — соглашаюсь. — Думаю, с этим я смогу справиться.

— Отлично! — восклицает она. — Пойдем, в прачечную, я тебе все дам.

— Только вот, — осеняет меня, — у меня нет обуви. Туфли промокли.

— У меня есть сланцы запасные, могу поделиться, — предлагает повариха.

— Если не сложно… — отвечаю.

— Сонь, там в подсобке на полочке. Захватите по пути.

— Ага, захватим, — небрежно бросает горничная по имени Соня. — Пойдем, — зовет она меня.

Шлепанцы повара мне оказываются великоваты, но это лучше, чем снова выходить на улицу босиком.

Мы забираем из прачечной стопку из пятнадцати полотенец.

— В предбаннике там сложишь на скамейке, — дает последнее ценное указание Соня, и я выхожу из дома на улицу.