Его собственность

Глава 17

Настя

Движения сильного пальца внутри меня становятся быстрее. Бандит, наконец, входит глубже, и это вызывает во мне массу невообразимых чувств.

Моя киска порочно хлюпает, я неосознанно раздвигаю ноги еще шире. Подаюсь бедрами вперед. Замечаю, как внизу живота зарождается необычное и очень сильное чувство.

Оно и вынуждает меня выпрашивать продолжения. Точно я теперь не принадлежу себе, а в рабстве у этого желания.

Мои неприличные стоны и вовсе переходят на крик. Я уже не замечаю ничего вокруг и не чувствую неловкости. Есть только оно, это ощущение, и мне хочется усилить его. Узнать, что будет после. Мне это нужно. Нужно не меньше воздуха.

Ризван вводит в меня второй палец.

— Блядь, какая же ты узкая! Даже пальцам тесно!

Его голос уже трудно узнать. Хриплый. Возбужденный. Горячий. Я чувствую, как своим дыханием Алаев обжигает мою кожу.

Давление на стеночки становится сильнее, движения быстрее, а хлюпающие звуки, вместе с моими стонами, разносятся по округе, показывая, как сильно я пала.

Щеки пламенем горят от стыда, а тело просит продолжения.

— Давай, Авдеева, хочу увидеть, как ты кончишь! Готова кончить для своего хозяина?

Большой палец нажимает на клитор, пока два других продолжают таранить мой узенький вход.

Скорый взрыв удовольствия происходит за секунду.

Последний воздух выходит из легких, и его резко начинает не хватать. Я то беспомощно ловлю ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег, то кричу, потому что держать в себе эмоции нет никаких сил.

Одной рукой я еще сильнее сжимаю колено головореза, буквально впиваясь в него ногтями, а другой, той, что находится ближе к горячему спортивному телу Ризвана, хаотично пытаюсь ухватиться за что-нибудь.

Несмотря на то, что меня крепко удерживают, кажется, что я все равно могу упасть. От удовольствия все кружится, и я совсем не чувствую опоры.

Мое тело бьется в судорогах. Я сжимаюсь вокруг пальцев бандита, и мне так хорошо, как не было никогда в жизни.

Вот оно падение. Черта, из-за которой нет возврата.

Только что меня поимел пальцами чужой мужчина, и я в благодарность кончила, широко раскинув ноги. Если когда-то и можно начать испытывать к себе презрение, то сейчас самое время.

После, только что пережитого удовольствия, мое тело обмякает. Появляется такая усталость, что я бы, наверное, упала, не держи меня Ризван так крепко.

— Понравилось? — спрашивает Алаев, когда вытаскивает из меня пальцы.

Я не могу ответить. Признаться мне стыдно. Пусть лучше думает, что мне неприятно. Ведь так и должно быть.

— По глазам вижу, что да… Быстро кончила. Как надо. Еще пару таких оргазмов, и на мой член молиться будешь, — мужчина неприятно усмехается.

В этой усмешке будто читается его ко мне отношение. Я для Ризвана не человек, и вряд ли им стану.

Да и это даже не усмешка. Оскал больше. Хищный. Злой. Как у волка.

Меня потихоньку отпускает эйфория, и вновь возвращается страх. Особенно, когда Алаев смотрит на меня вот так. Смотрит и наслаждается моей беспомощностью, тем, что может делать, что захочет, а я не смогу и слова сказать.

— Только место у моего члена заслужить надо. И право кончить тоже. Так что считай, это был мой тебе подарок.

До меня только сейчас начинает доходить смысл слов Ризвана. Он не будет со мной таким, каким был несколько минут назад. Это тоже было частью игры. Нежности и ласки ждать не стоит. Не от него.

Совершенно ясно, как он заставит меня «зарабатывать» право делить с ним постель, ведь это нужно мне, в первую очередь.

Получается, я должна буду сама делать все для того, чтобы этот мужчина захотел… захотел заняться со мной сексом.

Мобильный телефон Алаева оживает на столе.

Пока главарь банды тянется за смартфоном, я спешу свести ноги, в надежде, что он не обратит внимания.

Ризван действительно отвлекается на телефонный звонок, и жестом показывает мне подняться.

Я быстро вскакиваю на ноги, несмотря на то, что все еще чувствую в них тяжесть. Мне не хочется перечить или хоть как-то привлекать к себе дополнительное внимание.

Бандит тоже встает со стула и отходит в сторону прежде, чем принять вызов.

Недолго думая, я снова возвращаюсь на свое место. Не уверена, что мне позволили уйти совсем.

Сердце колотится. Руки дрожат. В мыслях какая-то непонятная каша.

Я оглядываюсь по сторонам, с радостью отмечая, что поблизости совершенно нет людей.

У меня будто здоровенный камень с души слетает. Не знаю, что было бы со мной, если бы хозяин дома творил все эти непотребства с моим участием на глазах у всех.

Я бы тогда потеряла к себе всякое уважение. Его и так остался грамм.

Обидно, что так легко сдалась. Ведь я могла бы только сделать вид, что получаю удовольствие, а не получать его на самом деле. Не растекаться лужицей от ласк этого мужчины. Не желать, чтобы он продолжил нагло толкаться у меня между ног.

Мне больно осознавать и принимать свое падение. Стыдно перед собой и перед родителями. Они воспитывали меня не так.

Единственное успокоение нахожу в том, что так я спасаю Юлю, хоть и никто не дает мне гарантии на то, что Ризван не поменяет свое решение, не заберет слова обратно.

Наверное, ему понравилась моя покорность, и этому стоит радоваться. В противном случае, Алаев бы вообще мог отдать меня охране или, как он там говорил.

Неприятное чувство подступает к горлу. Я зачем-то в красках представляю свою участь в таком случае, и она мне очень не нравится.

Уж лучше один Ризван, чем куча других непонятных мужчин.

Теперь только надо, чтобы он не передумал, иначе… Иначе, я просто умру.