Все будет хорошо

* * *

В университете с нас не сводили взглядов, как и всегда, но теперь центром всеобщего внимания, для разнообразия, была не я. Все смотрели на Триш. Подруга же шагала ровно, с самым невозмутимым выражением лица, и делала вид, что ничего не замечает.

Хотя не замечать становилось все сложнее.

На первой паре, в окна светили прожектора, образуя на стенах надписи вроде «Прости меня», «Люблю тебя, Триш», «Триша, будь моей женой».

На второй паре оборотень и его свора умудрились раскрасить стены цветочными узорами, которые складывались во все то же «Прости меня, Триша».

Потом наступил обед.

— Ты ведь не оставишь меня одну? — напряженно спросила Триша.

— Без девяти минут полдень, мне нужно к ректору, — уведомила, не глядя на нее.

И на окружающих, и это было просчетом.

— Идешь ублажать покровителя? — язвительно поинтересовалась Сандра Брауш.

Не ответила, как и всегда. Из всей группы только я знала, что иногда господин Тенебрис снисходил до данной девушки, и… я была ей за это очень благодарна. Но признавать факт благодарности не собиралась.

— Ты к ректору? — испуганно спросила Триша.

Тем самым невольно подтвердив предположения Сандры. В группе послышались смешки. Сандра же, получив поддержку, решила продолжить:

— Хотя, да что ты можешь? Посмотри на себя! Убогое ничтожество в платье своей бабки или даже пробабки. Единственное, что от тебя может потребоваться ректору — уборка его кабинета!

Разошлась она что-то.

Мрачно взглянув на нее, я проверила, есть ли с собой очки, потом не забыла ли пачку белых хлопковых платков, иногда требовались и они. И после, закинув сумку на плечо, заметила бледный вид Триш. Оставлять ее здесь, на растерзание фактически, мне не хотелось.

— Ладно, пошли со мной, — произнесла, и сразу обругала себя за это.

До сих пор, все знали, что к ректору я хожу одна. Какой возвращаюсь — это уже мои проблемы и проблемы их фантазий, но взяв с собой Триш, я могла сильно подставиться.

— Посидишь в приемной, пока я буду занята… ммм… ректором, — громко добавила.

У Сандры, высокой плечистой брюнетки, дернулась щека, но девчонка умолкла. А Триш, спохватившись, начала быстро собирать свои вещи.

Из просторного холла вверх вела лестница, но это для студентов и преподавателей.

А для таких как я, тут был лифт.

В огромном университетском холле проводились какие-то внеплановые работы, но что-то мне подсказывало, что проводятся они во имя Триш, и подруга думала примерно так же, поэтому посматривала на все с нескрываемым подозрением.

Лифт примчался быстро, и все же я была несколько удивлена — обычно он дожидался меня внизу.

Войдя в сверкающую кабинку, придержала дверь, чтобы вошла и Триш.

Затем прижала ладонь к сканеру, и едва моя личность была подтверждена, лифт сорвался с места.

— Знаешь, я никогда не спрашивала, — неловко начала Триша.

— И не спрашивай, — тихо посоветовала я.

И все же она спросила:

— Ты правда… с ректором?

Я посмотрела в зеркальную стенку лифта. Высокая красивая Триша, с локонами каштаново-рыжих волос до пояса, легким загаром, зелеными глазами, и большими удивительно четко обрисованными губами, по сравнению со мной была богиней. В отличие от нее я была бледной поганкой. Брюнетка, вечно сутулая, в платье, висящем максимально некрасивым образом, с белой нездорового оттенка кожей, и совершенно светлыми, почти прозрачными глазами, которые только подслеповатый поэт назвал бы голубыми.

И я промолчала бы в любое другое время, но сегодня, я впервые сказала правду:

— Да.

— Ввв… в каком смысле? — голос подруги дрогнул.

— Во всех, включая тот, о котором ты подумала, — ровно ответила я.

Триша сложила руки под внушительной грудью, и собиралась было высказаться, но…

— Наверное, после того, что ты видела вчера, я не вправе давать советы.

— Наверное, — согласилась я.

Вздохнув, Триша спросила:

— Я уже поблагодарила тебя?

— Раз двести, — подтвердила факт ее признательности.

— А я… — Триша с надеждой смотрела на меня, — я… могу помочь тебе?

И в душе что-то дрогнуло.

Но все же я сказала правду:

— Нет, Триш. Нет.

И лифт остановился.

Дальше мне полагалось пройти через приемную, бросив краткое приветствие секретарям, но сегодня все пошло не по плану — едва дверцы раскрылись, я увидела ректора. Надо же, меня решили встретить лично.

— Адриана, — холодно произнес он, протягивая мне руку.

Я с трудом сдержала дрожь, едва наши пальцы соприкоснулись. И я не могла понять, что за знаки личного внимания здесь, в присутствии Триш, мы ведь даже до кабинета не дошли.

— Безумно по тебе соскучился, — с едва читаемой издевкой добавил Тенебрис, и рывком притянул меня к себе.

Жесткий болезненный жадный поцелуй, алчный и властный, не ласкающий, а выжигающий клеймо на моих губах, на моей щеке, на моей шее. Две расстегнутые пуговицы, и поцелуи спускаются до груди.

Ловлю потрясенный взгляд Триш, и пытаюсь не показать, насколько я сама потрясена.

— Так-то лучше, — тихие слова, и ректор быстро и привычно приводит в порядок мою одежду.

Затем наклоняется, поднимает упавший во время его домогательств платок с пола, галантно повязывает его на моей шее.

— Ни слова, ни звука, и никаких эмоций. Все поняла? — вопрос, обращенный ко мне.

Молча кивнула.

Глаза Триш размером с монету каждый.

— Теперь что касается вас, мисс Тришанд Ганс.

И Тенебрис переводит взгляд умных, проницательных глаз на мою подругу, продолжая удерживать свою ладонь моей щеке, попутно поглаживая край уха.

— Вас ожидает ментальный допрос.

Я вздрогнула, и поняла, почему ректор старательно меня «успокаивает» поглаживаниями.

— Но я… я не… — испуганно начала она.

— У них ордер, — учтиво уведомил Тенебрис.

Значит сюда прибыли по букве закона. Если бы я только знала, что он оборотень… Ох, Триш.

— Следуйте за мной, — приказывает ректор.

Миллиарды вариантов проносятся в моей голове, сердце сжимается, так что не продохнуть, и все же…

— Пожалуйста… — я заставляю себя попросить.

Я пожалею об этом после, я знаю, но сейчас…

Ректор останавливается.

Высокий, худощавый и из-за того кажется что он еще выше. Элегантный, умный, жестокий. Медленно оборачивается. Левая бровь чуть приподнята, демонстрируя некоторую степень удивления, холодные черты идеального лица не выражают более никаких эмоций.

И я падаю еще ниже.

— Пожалуйста, Мор.

У него черные глаза. Иногда я не знаю что чернее — его глаза, его волосы или его душа? Впрочем, у него нет души.

— Минута, — сказано неодобрительно и меня ждет наказание.

Но я сама втянула Триш во все это, сама и виновата.

Когда-нибудь потом я приму свое наказание, но сейчас следовало действовать.

— Триш, — я схватила ее за руку, заставляя перестать гневно сверлить взглядом ректора, и смотреть на меня. — Тебя спасут эмоции. Только эмоции. В тот момент, когда он… хотел отдать тебя другим. Эти эмоции. И твоя боль, не скрывай ее. Ничего не скрывай. Я буду рядом, я…

— Адриана! — жесткий оклик от ректора.

Мне пришлось замолчать.

И тут открылась дверь и в проходе показалась массивная фигура оборотня.

— Лорд Тенебрис, мы ждем вас.

Сказано было уверенно, словно этот оборотень в своем праве, и, похоже, так оно и было.

Но ректор никогда не принимал подобного.

— Ждите, — милостиво разрешил он.

Представитель службы правопорядка остолбенел от подобного, и выдохнул:

— Но… но я… но вы…

— Продолжайте ждать. — На сей раз уже приказ. — Ждать ЗА дверью.

И оборотень закрыл дверь. Вероятно, даже не осознав, что подчинился чужому приказу.

— Адриана, — пристально глядя на меня, задумчиво произнес Тенебрис, — а ты уверена, что ничего не хочешь мне рассказать?

Практически прямое обвинение.

Что ж, лучше пусть узнает от меня.

Отпустив руку Триш, я выпрямила спину, распрямила плечи и, глядя исключительно на идеально отполированные туфли ректора, очень быстро отчиталась:

— Я была в городе. В центре. В… квартире Стейна Эмитерро.

Охнула Триш, и я, подозреваю, ее выражение лица ректора напугало до смерти. Меня бы тоже напугало, но я не смотрела. Я продолжила.

— Там, после некоторой… беседы, я подождала Триш и мы покинули помещение, затем здание, после провели ночь в моем доме.

Тишина.

И тихий вопрос:

— Мисс Ганс находилась там по своей воле?

— Да.

— А она покинула квартиру Эмитерро по своей воле?

— Да.

И вот после этого, Тенебрис тихо произнес:

— Я тебя придушу.

Вздрогнула, отчетливо зная, что это может быть вовсе не угрозой.

Помолчав, он постановил:

— Мисс Ганс, вы покинули квартиру не по своей воле. Вы не желали этого вовсе. Но вам было жаль подругу, которая… проявила явно излишнее беспокойство.

Я ссутулилась, признавая полное и разгромное поражение.

— А с тобой я позже… побеседую, — жестко гарантировал он уже мне.

Мне конец.