Стажировка богини

Глава 4. Недальновидная богиня

Оставив позади Сибилла и свой фартук из шкуры рептилии, прикрывавший наготу, Альфэй сбежала не оглядываясь. Её преследовали чувства стыда, запоздалого страха, уязвимости и слабости. Ощущался холод окружавших гор, но он не пугал, а лишь подстёгивал двигаться быстрее и не останавливаться.

Альфэй казалось, что она так и бежала бы до самых Небес. Думать ни о чём не хотелось, но не получалось.

Ещё никого и никогда она не ненавидела так истово. Сибилл предал её самым подлым и отвратительным образом. Он чуть было не ваял её силой… От этих мыслей на душе стало мерзко. Тело колотило крупной дрожью, горький ком встал в горле, а слёзы душили. Но плакать из-за подонка Альфэй не собиралась. Ей ещё не доводилось чувствовать себя такой беспомощность и жалкой.

Изнутри накатывали волны отчаянного гнева. Почему так должно было случиться с ней? В чём она виновата? Что сделала не так? И как защитить себя впредь?

Собственное течное поведение отошло на второй план. У неё была уважительная причина вести себя распущенно. Тем более, никто от неё не отбивался и не просил остановиться. Она точно не насиловала. Альфэй была уверена, что сравнивать её поступок и то, что было после течки нельзя.

А Сибилл… Как она вообще умудрилась принять его за смертного⁈

Впрочем, наставник Ли тоже не распознал в нём демона. А теперь эта тварь вдоволь налопалась. Вот куда каждый раз, как в бездонную бочку, утекала её божественная сила — к этому паразиту!

И ведь такой невинной овечкой прикидывался. Безобидным мальчишкой. Вот именно, что мальчишкой! Это всё… Нет-нет-нет, она не будет больше во всём винить мужчин. Альфэй хватило первых двух миров, чтобы понять, что этот путь приведёт её в никуда.

От грандиозности новой проблемы даже едва не случившееся насилие и собственные разбушевавшиеся чувства, казались не столь важными, хотя всё ещё причиняли нестерпимую, обжигающую боль.

Альфэй пыталась осознать своё положение и то, что в этой ситуации ей оставалось делать.

Сердечный демон — отражение всего, что она яростно в себе отрицает и отвергает, настолько сильно, что эти качества приняли физическую форму. Так раздражавшая в Сибилле ранимость и эмоциональность — это те грани личности, которые Альфэй самой себе запрещала, с чем боролась и всячески изживала. Она считала его «слишком женственным»: ведь он любил наряжаться и обливаться духами. Конечно, в исполнении мужчины то, в чём Альфэй себе отказывала, особенно её бесило. Открытость, капризность, местами наивность, мягкость, бескорыстность, самоотверженность, отзывчивость, привязчивость, настырность, надоедливость. Кажется, будто Альфэй выгребла всё женственное, что в ней было, и впихнула демону.

При этом она соревновалась с мужчинами, считая себя лучше, умнее, сильнее и прочее в том же духе. Совершено неудивительно, что её сердечный демон стал именно мужчиной с кучей присущих женщинам черт характера. Полная её противоположность: пол, цвет волос и глаз, внутреннее содержание. Так стоило ли удивляться, что Сибилл злил её каждым словом и делом даже тогда, когда для таких чувств не было оснований?

И если её Сибилл называл тигрицей, то сам он ни кто иной, как тигр в овечьей шкуре. И даже хуже… Сердечный демон — это просто катастрофа. Его же невозможно убить! Как невозможно полностью избавиться от своей «тёмной стороны», потому что любые попытки только усилят внутренний конфликт, который приведёт к саморазрушению. Чтобы ослабить демона, наоборот, нужно развивать и принимать всё то, чем так щедро его «накормила». Вернуть себе и найти применение «ненужным» чувствам и чертам характера в жизни.

А вот если упорствовать, нападать, враждовать, то можно добиться того, что демон поглотит её. Любое открытое противостояние обречено на провал. Во всяком случае, резерв Фэй Сибилл выпил до капли за одну их… драку. Она стала беспомощной и слабой, как смертная. И подмоги в собственном мире ей было ждать неоткуда. Хотя она застыла в шаге о том, чтобы попросить…

Альфэй порывисто стиснула от злости кулаки и порезалась собственными когтями. Она ненавидела чувствовать себя беспомощной!

Мало ей было проблем с сотворением миров, теперь ещё придётся с сердечным демоном разбираться. А их не только распознать сложно из-за того, что у каждого он свой: может быть полной противоположностью или двойником, безответной любовью, ненавистным врагом, страшным монстром, даже искусственным интеллектом или компьютерным вирусом. О каких только случаях не втолковывал им наставник. Ослабить демона уже нетривиальная задача. Тогда как редкому богу удавалось совсем убрать своего сердечного демона.

Тот случай, когда проще не делать, чем вернуть «как было».

Наставники учили по возможности не создавать сердечных демонов, чтобы избежать бесконечного множества сложностей в будущем. Для этого и нужно-то всего лишь полностью принимать себя таким как есть: со всеми нужными и «ненужными» чувствами, хорошими и «плохими» качествами. Альфэй казалось, что уж она-то себя принимает и думать тут не о чем.

А теперь выходило, что согласно подсчётам, она уже вбухала в Сибилла божественной энергии, как при сотворении целого мира. И это без учёта того, что он тянет из неё силы, пока она находится в сотворённых мирах. На этот раз она смогла это точно установить.

Мало того Альфэй поступила как… начинающая богиня. Сделала ровно то, что ни в коем случае нельзя делать при взаимодействии с демонами: подпитывала своей силой, установила физический контакт, высказала намерение уничтожить его и начала открытое противостояние. Другими словами запустила инстинкт самосохранения демона на полную катушку, спровоцировала его на нападение и непосредственный отъём энергии.

Обычно после того как демон осознавал, что способен практически на равных противостоять богу, и начиналось самое «весёлое». Вот Сибилл ей и устроил то самое.

Чтобы прекратить отток божественной энергии, Альфэй пришлось остановиться у горной реки и погрузиться в медитацию. Зная, что искать, она легко определила широкий, как пуповина, тёмный канал соединяющий её с демоном и немедленно забрала оттуда свою энергию, которой бессознательно постоянно напитывала его. Хотелось полностью уничтожить их связь, но этим она покалечила бы в первую очередь саму себя. Поэтому пришлось оставить всё как есть.

Закончив с медитацией, Альфэй искупалась в реке, смывая с себя запах Сибилла. Для этого она даже мыльный корень, о котором рассказывала бабушка-лисица, нашла и использовала.

На обратном пути до поселения лисьего племени пришлось понервничать из-за необходимости прятаться по кустам. Альфэй не пережила бы позора, застукай её кто-то разгуливающей нагишом. Под покровом ночи она проникла в свою нору и одела оставленный там запасной фартук. Мужской цветок без полива в её отсутствие засох, и она вынесла его вон. В норе теперь пахло только сухой травой и ею самой. Почувствовав относительную безопасность, Альфэй, наконец, позволила себе провалиться в душный, беспокойный сон.

— Как ты? — разбудил её утром голос Весельчака.

Он принюхался, но, кажется, ничего предосудительного не учуял.

— Устала. Голодна. В целом чувствую себя сносно, — вздохнула Альфэй.

Теперь она не могла понять, чем он её не устраивал в течку, пусть хоть десять раз зверочеловек, зато отзывчивый и хороший друг. И главное ни разу не демон!

Они с Весельчаком перекусили земляникой, росшей поверх её норы, и разошлись до вечера.

— Как прошла твоя течка? — придвинулась к ней во время сбора грибов Красавица.

— Неплохо, — сдержанно ответила Альфэй.

— Но Весельчака ты прогнала…

— Сглупила. Теперь я признаю твою правоту. Он добрый и заботливый — самый лучший.

— И кто же помог тебе в течку, если не лучший: добрый и заботливый? — допытывалась Красавица. — Весельчак сказал, что ты ушла в горы. А это территория одиночек. Слишком велик риск межплеменной сцепки.

Альфэй ощутила, как к ушам прилила кровь, и стало душно.

— О не-е-ет… — простонала Красавица, наблюдавшая за её реакцией. — Кто это был? Лис? Медведь? Не может быть… Дикий?.. Надо немедленно попросить у бабушки-лисы трав, которые помогут сбросить плод!

— Я не беременна, — отмахнулась Альфэй, всё ещё находясь под впечатлением от успешно проведённого Красавицей допроса.

— Ты не можешь знать это наверняка.

— Поверь, я знаю точно, — вздохнула Альфэй.

Наставники рассказали не только о сотворении миров и населяющих их расах, но и о богах: их сильных и слабых сторонах, месте в мироустройстве. С самого начала их предупредили, что с деторождением у богов всё не просто. На пустой резерв такое точно не провернуть. А без любви и взаимности не помогут вообще никакие силы. В большинстве своём проще было усыновить вознёсшегося малыша, такие не часто, но встречались, или же создать себе ребёнка в процессе сотворения мира. Настоящее богорождение сильно отличалось от сотворения, и начинающим богам замахиваться на него было пустым делом.

Впрочем, Альфэй вообще не думала о детях, тем более своих. Так что её мало волновал именно этот раздел знаний, хватало и того, что без кучи усилий ничего «само собой» и «по залёту» не получится ни со смертным, ни с богом и вообще ни с кем.

— Он… тот Дикий ничего тебе не сделал? В смысле как ты себя чувствуешь? Нигде не болит? — продолжила беспокойные расспросы Красавица.

— Когда он пришёл в себя, я почти сразу сбежала, — пожала плечами Альфэй, синяки у неё прошли и болели совсем не долго, а вот нервы её Сибилл потрепал знатно.

— Хорошо, — выдохнула Красавица. — Я буду молчать. Если ты не скажешь, то учуять от тебя запах постороннего самца невозможно. Не хотелось бы, чтобы из-за одной ошибки Вождь изгнал тебя из племени. Он ненавидит Диких и всех, кто с ними состоит или состоял в связи.

Вечером Весельчак зашёл, чтобы как обычно отвести Альфэй на ужин. Сидя с ним плечом к плечу Альфэй вдруг поняла, что она не одна. Какой бы глобальной ей не казалась проблема с демоном. Её точно поддержит наставник Ли и Ежан, даже Сяои, которая теперь с ней дружит. И даже в этом мире у неё есть друзья и племя, которые будут защищать её от Диких.

Цепочку открытий продолжило понимание, что любовь между мужчиной и женщиной она подсознательно прировняла к животной страсти. Не зря же в этом мире плотской любви не оказалось людей, только зверолюди — недолюди по её внутреннему предубеждению.

Альфэй перевела взгляд на Красавицу, которая тут же обеспокоенно вскинулась, и пришлось отрицательно покачать головой, давая понять, что ничего страшного не произошло. Альфэй вынужденно признала, что духовность и благородство отнюдь не являются прерогативой человечества. Зверолюди успешно доказали ей, что даже будучи подверженными влиянию своей звериной части, они остаются разумными и высоконравственными существами… по большей своей части.

Это она — человек и богиня сорвалась в угар плотских страстей. Хотя была предупреждена и даже вариант избежать нравственного падения у неё был. Но Альфэй решила, что она самая умная и законы собственного мира ей не писаны. Наплевала на всё и поплатилась за самоуверенность.