Стажировка богини

— Думаю, у тебя всё получится, — мягко улыбнулся старший ученик Е, вдруг опережая её на несколько шагов и заступая дорогу. — Ведь ты смелая, решительная и очень способная. Я восхищаюсь твоей выдержкой.

— Правда? — от неожиданности Альфэй остановилась.

— Ты поразительна, — воодушевлённо подтвердил свои слова он. — Мне очень жаль, что теперь мы будем видеться реже, ведь я… Ты мне нравишься! Потому что отличаешься от других богинь. Потому что ты… это ты.

— Я не знаю, что сказать, — призналась Альфэй, ощущая, как от приятных слов внутри разлилось тепло, а сердце забилось быстрее.

Родной мир Альфэй отличался двуличием: весьма свободные нравы, особенно среди мужчин, и официальная жёсткая цензура. Молодые люди редко хранили невинность до свадьбы, хотя обзавестись семьёй всё же желательно было до двадцати пять лет.

Альфэй предпочла остаться свободной, независимой женщиной.

Родители с каждым годом пилили всё настойчивее, и даже после двадцати пяти не оставили попыток свести её с каким-нибудь холостым сыном друзей семьи. Они ожидали от неё удачного замужества и внуков. Ставили в пример семейного старшего брата и «более удачливых» подруг выскочивших замуж сразу после школы и перманентно беременных.

Альфэй же хотела доказать, что чего-то стоит сама по себе без мужа и детей. Считала, что уж сходить замуж всегда успеет.

На Небесах нравы оказались ещё более свободными, если не сказать распущенными, и без цензуры. Боги и богини редко клялись в верности, за каждым тянулся шлейф больших и малых любовных побед. А прошедшие тридцать лет обучения не оставили ни одной «не попорченной» по несколько раз богини.

У Альфэй ещё до вознесения дважды случались короткие, но бурные романы, правда даже тогда от мужчин она не слышала столь приятных слов и признаний. После вознесения личная жизнь отошла далеко на задний план, она слишком сосредоточилась на учёбе.

Теперь же хотелось вспомнить, каково это быть желанной женщиной.

— Заглянешь в мой павильон на чай? — решительно предложила она старшему ученику Е.

Альфэй не знала, что может стать Богиней. Её случай, по словам наставника Ли, был действительно уникальным, ведь из техногенных миров если и возносились, то очень редко. Поэтому за свой шанс стать самой настоящей богиней она держалась крепко.

Все эти годы Альфэй посвятила обучению. Она очень хотела доказать, что её вознесение не случайность и не ошибка, а закономерность. Потому что она упорная и трудолюбивая, аккуратная и внимательная. Впрочем, сама не веря в это до конца.

В своей человеческой жизни она работала на благо общества — была чиновником Комитета по управлению городским хозяйством, а по факту попросту девочкой на побегушках. Начальник не стремился выше и ей не позволял вырасти по карьерной лестнице.

На работе Альфэй пахала одна за весь отдел, и поэтому ей не горели желанием давать отпуск, не позволяли уезжать на учёбу или по обмену опытом, посещать выездные совещания. Буквально заперли в четырёх стенах среди шкафов забитых папками с документами. Зато когда поднимали зарплату или давали премию, то тут она оказывалась на последнем месте. Всем было нужнее: молодым специалистам, старшим коллегам, юбилярам, декретным, коллегам-мужчинам, которым нужно кормить семьи. Всем тем, кому необходима была её помощь, чтобы выполнять свои трудовые обязанности.

Начиная с тридцати, её преследовали проблемы со здоровьем: недосып и бессонница, депрессия, выгорание, простуды, ноющий желудок и боли в спине из-за долгих часов просиживания за сметами и жалобами. А ещё отчаяние из-за беспросветного и бесперспективного будущего, ощущение тщетности всех усилий, потеря смысла жизни.

Заметили Альфэй в тридцать шесть лет на совещании, на котором она замещала начальника, и предложили повышение. В эйфории от того, что её старания, наконец, заметили, она вознеслась на Небеса.

Однако стоило эйфории немного улечься и оказалось, что на Небесах вся та же самая «канцелярия», что и в её родном мире. Только ставки в борьбе за место под солнцем тут выше.

Боги и богини не гнушались использовать своё тело, чтобы получить привилегию, выгодное назначение или более лёгкое экзаменационное задание. Стоило заметить, что о старшем ученике Е ничего подобного не говорили, но в романах с наставницами он отметился, и поэтому Альфэй до настоящего момента считала, что это не спроста, и мужчина не гнушался любых методов.

Но, может, она просто была предвзята к своему главному сопернику?

Всё же то, что сама она считала умышленными подколками и унижением её достоинства, остальные соученики и начинающие боги рассматривали, как неудачные попытки пошутить или неловкость в общении. Возможно, она действительно чересчур чувствительна и подозревает всех и каждого в нехороших намерениях, как пеняла ей ученица И.

Старший ученик Е на самом деле не был замечен ни в чём плохом. А вот его фанаты вечно раздували из мухи дракона, в чём Альфэй убеждалась ни раз.

Собственный любовный опыт Альфэй был небогат. Впервые она влюбилась, будучи студенткой, только покинувшей родительский дом. Избранник — сокурсник и богатенький молодой господин, лишь играл на её чувствах, доказывая какой крутой мачо и что она будет бегать за ним, как собачонка. Попался на том, что снимал её откровенные видео, похваляясь ими перед друзьями. Она не простила, ещё и поколотила прилюдно. Их расставание вышло скандальным и некрасивым.

В следующий раз её очаровал коллега, который, казалось, искренне ей сочувствовал, а позже воспользовался, чтобы получить повышение. Из-за болезненного унижения, она ещё десять лет шарахалась от мужчин, как от огня. Боялась влюбиться и довериться, как дурочка. Да и времени на глупости не находилось. А после вознесения появились задачи важнее мужчин.

Альфэй зареклась завязывать серьёзные отношения и тем более любить. Впрочем, ничего против лёгкого романа она не имела. У богов интрижки были в порядке вещей. И, в конце концов, если мужчинам так можно поступать, то почему не могла она?

Все эти мысли огненными кометами промчались в её сознании, пока она вела ночного гостя в свой павильон, выставляла угощения на низкий столик в гостиной, грела и разливала чай.

— Я интересовался, свободна ли ты. Ведь за все годы обучения не было никаких слухов о том, что ты с кем-то встречалась, — признался старший ученик Е, разглядывая пиалу с чаем в своих руках.

— Просто спроси, — пожала плечами Альфэй.

— Так, стажёр А, ты свободна? — он напряжённо уставился ей в глаза.

— Меня зовут Альфэй. И, да, я свободна, — хмыкнула Альфэй, заметив радость, загоревшуюся во взгляде напротив. — А твоё имя?..

Начинающие свой путь боги хранили в секрете свои имена. Потому что были ещё слишком слабы, чтобы справиться с проклятьями, которые можно наслать, зная истинное имя бога. Только самые сильные боги не боялись открыть миру своё имя. Более слабые довольствовались статусными прозвищами: Восточный бог, Западный бог, Бог войны, Богиня плодородия, Богиня красоты. Порой последователи даже не знали о смене бога занимавшего пост, например, Бога литературы.

— Ежан, — чуть менее уверенно улыбнулся он, и Альфэй окончательно поверила в искренность мужского интереса к ней.

Боги никогда не врали. Зато виртуозно недоговаривали. А вот прямую ложь мог почувствовать даже самый слабый из них.

Ежан не врал ей. Альфэй, больше не сомневаясь, встала с подушки и потянула мужчину за рукав, увлекая за собой.

— Альфэй? — собственное имя в устах Ежана прозвучало подобно нежной песне иволги.

Развернувшись, Альфэй встретила эти искушающие губы, разрешая себе упасть в надёжные объятья и перестать контролировать происходящее. Она словно отдалась могучему течению, которое подхватило и понесло, потоком ярких картин и ощущений.

Тёмный взгляд, наполненный страстью, оказался ещё прекраснее и пленительней.

Ежан сполна оправдал репутацию дамского угодника, одним поцелуем заставив позабыть обо всём. Альфэй ещё никогда не было так хорошо с мужчиной. От каждого прикосновения по телу, прокатывались горячие чувственные волны, а чужие губы разжигали что-то запредельное и давно позабытое. Возможно, всё дело было в том, что она стала богиней или в том, что её партнёр — бог. Это не имело ровным счётом никакого значения, когда голова блаженно опустела, тело, словно потяжелело, откликаясь на каждую ласку, низ живота томительно тянуло, в груди поселилась приятная нега, растекаясь лавой желания.

Альфэй казалось, что давно атрофировавшая за ненадобностью страсть, мощным взрывом вернула ей вкус жизни, заставляя трепетать и молить о большем. Ощущения стремительно нарастали, захватывая и возвращая запретные до этого момента чувства.

Альфэй задохнулась восторгом и обрушившимся на неё всесокрушающим удовольствием.

— Не знала, что у богов это так… — поделилась Альфэй своим открытием, расслабленно нежась рядом с любовником.

— Понравилось? Секс богов не сравнить с человеческими переживаниями, — пренебрежительно дёрнул плечом Ежан. — Я уже и забыл, как пресно и скучно это когда-то было. Кстати, не советую развлекаться со смертными. Энергообмен между богами ни с чем не сравнится. Даже маги и заклинатели не так хороши для этого.

— Но на Небесах обитают только боги…

— Вот именно. Боги, которые могут создавать собственные миры, населённые кем угодно. Но кому оно надо, когда богини лучше всего, — нежный поцелуй увёл мысли Альфэй далеко от богов и их игр со смертными. Ежан был прав то, что происходило между богами, не шло ни в какое сравнение.

Утром Альфэй не торопилась гнать Ежана, потакая собственной слабости и желанию насладиться нежданным подарком судьбы ещё чуть-чуть.

— А у меня бусины тёмно-красного цвета, — сказал Ежан, вертя в руках её чётки с заготовками под будущие миры.

— Наставник Ли говорил, что такие заготовки не очень отличаются друг от друга. Вот если бы они были напитаны божественной энергией, так чтобы светиться, тогда другое дело. Но нам придётся напитать их собственной энергией, что в разы усложняет процесс сотворения.

До стажировки их всех снабдили специальными артефактами-накопителями, которые следовало заблаговременно зарядить под завязку. Разумная предосторожность, ведь новички, истратившие больше божественной энергии, чем могли себе позволить, рисковали оказаться запертыми в ловушке закрытого тренировочного мира.

— Когда мы сможем увидеться в следующий раз? — отложив чётки, Ежан подошёл, чтобы коснуться её губ сладким поцелуем.

От полноты ощущений, Альфэй прикрыла глаза. Внутри вновь расплавленным золотом разлилась сияющая и горячая волна тяжёлого желания. Она нехотя оторвалась и с трудом сглотнула, ставшую вдруг вязкой слюну.

Почему она так долго отказывала себе в удовольствии? Почему боялась почувствовать себя вновь желанной? Альфэй не хотела вспоминать.

Все обиды и страхи казались мелкими в сравнении с волшебными ощущениями, которые дарил ей Ежан.

— Пришлю тебе божественного посланника, как только справлюсь с сотворением первого мира, — пообещала Альфэй.