Огни юга. Часть 1. Дом света

Отовсюду слышались смешки.

– И вправду, Малыш, рёбра пересчитать можно. Да ещё такой холёный. Не каледонец даже. Куда ему до настоящих мужских боёв? Пускай валит обратно к мамкам-нянькам!

Знали бы они, кто перед ними и через что ему пришлось пройти. Впрочем, даже лучше, что они не знают. Пускай он будет Малышом, маменькиным сынком, а не внуком Утреннего Всадника и Королём-без-королевства.

Николас нацепил на лицо самую обаятельную улыбку, на которую только был способен, и помахал публике рукой. Обескураженные его уверенностью, зрители примолкли. Сотни глаз ловили каждое его движение.

– Не бойся! Я буду нежным, – подмигнул Дрейк, и толпа снова взорвалась дружным хохотом.

– Уж постарайся. Мне ещё с этим лицом дамочек для весёлой ночки очаровывать, – ответил Николас.

Играя мускулами на руках, они закружили друг напротив друга. Зрители подались вперёд. Сейчас всё делалось лишь для их развлечения, а не для того, чтобы что-то кому-то доказать. Цель – победить чудом на последнем издыхании. Нужно держать это в уме и не увлекаться.

Сигнал к началу ещё не прозвучал, но в лицо Николасу уже полетел кулак. Отточенные реакции помогли уйти от удара в последний миг.

– Не спи, Малыш, а то рухнешь и не проснёшься! – подзуживала публика.

Дрейк замахивался снова и снова. Николас сосредоточился на его движениях, изучая мастерство, тактику и слабые стороны. Дрейк правша, уворачиваться нужно вправо за спину. А он сильный! Мог бы одним ударом выбить все зубы, но явно щадит. Правила Бонга.

Толпа перешёптывалась, звенели монеты. Посетители делали ставки. Большинство на Дрейка. Конечно, кто поверит, что малахольный новичок одолеет бывалого верзилу? Сто к одному? Ого, ничего себе цена за его победу!

Для разогрева публики Николас пропустил удар по подбородку. Зубы клацнули – он едва не откусил себе язык. Дрейк снова замахнулся, Николас поднырнул под его руку и, улучив момент, рубанул снизу вверх. Верзила пошатнулся и встряхнул головой.

Толпа взвыла в неверии. Бонг метнул в Николаса недовольный взгляд. Слишком быстро, нужно тянуть время. Николас позволил противнику прийти в себя, и они снова принялись махать кулаками. Теперь Николас чередовал защиту и увороты с атаками, то теснил Дрейка, то отступал сам.

Прошло минут пять. Настоящие поединки не длились так долго. Бойцы взмокли и тяжело дышали, напряжение выматывало. Николас был к нему более привычен, чем Дрейк.

Ещё один обмен ударами. Дрейк взгрел Николаса по уху, и теперь оно наливалось жаром.

– Сдавайся, хлюпик! – оскалился противник. – Так уж и быть, пощажу твою смазливую рожу.

– Ещё посмотрим, кто у кого пощады просить будет! – яростно выкрикнул Николас.

Для вида он пропустил ещё один удар, а потом смёл защиту противника и в несколько стремительных атак повалил его на пол.

Дрейк ошалело моргал. Бонг подался вперёд и принялся считать, загибая пальцы.

– Раз! Два! Три!

Противник так не поднялся.

– Дрейк повержен, победа за Малышом! – выкрикнул Бонг.

Гости поражённо молчали, а потом принялись спорить, каким образом хлипкий новичок победил опытного бойца.

Николас помог Дрейку подняться.

– Ты в порядке?

– Всё отлично, не дрейфь, – весело подмигнул ему верзила. – Ты из Каледонии? А внешне не похож. Кто тебя драться учил?

– Я из южан, просто родился в Озёрном крае. А потом меня взял в ученики один из лучших местных мастеров.

– Кто? Я всех знаю!

– Его – вряд ли. Он был отшельником и не любил шумных компаний.

– Был?

– Умер. Недавно, – сдавленно ответил Николас, вспоминая Мидрира.

Он единственный был честен с учеником до конца. Кто знает, если бы Мидрир остался жив, то, может, удержал бы сестру и Гвидиона от операции, заставил бы их уважать волю Николаса. Как жаль, ведь он даже не присутствовал на похоронах. Да и были ли они у Мидрира, как и у других бунтовщиков, погибших во время этого бесславного восстания?

– Соболезную. Давай помянем. Крепкий эль лучше всего утоляет душевные муки, – с сочувствием похлопал его по плечу Дрейк.

Николас кивнул. Чего толку одному сидеть? Сейчас у Бонга полно работы в таверне. Подавальщицы едва успевали разносить заказы и увёртываться от распускавших руки пьянчуг. Татуировку придётся отложить на завтра.

В подсобке уже ждал таз с тёплой водой. Николас умылся и переоделся. На выходе его подловил Бонг и перегородил дорогу.

– Дерёшься технично, ловко, я удивлён. Но представления устраивать не умеешь. Нужно было больше отчаяния и бессильной ярости – тогда публика пришла бы в восторг. Ничего, со временем научишься, – заключил он куда более добродушно, чем раньше. – Только не напивайся. Ты очень слаб. Заметь я это раньше, даже к бою тебя не допустил бы. Ложись спать, хмель тебя доканает.

– Вы целитель? – вопросительно выгнул бровь Николас.

– Ясновидец, – прошептал одними губами Бонг.

– Я не усну. Мне хочется побыть в компании. Не беспокойтесь, я не пьянею и портить мебель не собираюсь.

– Я не об этом! – возразил Бонг и безнадёжно махнул рукой.

Николас устроился за столом Дрейка. Его окружала шумная компания поклонников.

– А вот и наш новый чемпион, – поприветствовал его Дрейк и придвинул кружку полную эля. – Ну же, выкажите почтение!

Николас сдул из неё пену, задумчиво наблюдая, как она стекает с краёв.

– Слава чемпиону! Слава чемпиону! – нестройными голосами закричали каледонцы. – Как ты проиграл такому тощему Малышу? Небось, Бонг тебя подговорил. Признавайся!

– Вы же сами видели, он парень не промах, опытный. Знаете, что мой мудрый отец Нил говорил? Толщина рук в кузнечном деле – не главное. Куда важнее умение и выдумка, – Дрейк приложил палец к виску.

Каледонцы смотрели на него обескураженно.

– Новичкам везёт, – нарушил тишину Николас. – Выпьем удачу, без которой не спорится ни одно дело!

– Да! Да! А Малыш-то свой, знает, как надо, – потрепали его по волосам каледонцы.

Дрейк пил много, как и все горцы, никогда не засыпавшие трезвыми. Николас цедил ядрёный напиток маленькими глотками.

– За друзей, которых больше нет с нами! – выкрикивал он тосты. – За тех, кто остаётся верен до смертного одра, а не тех, кто предаёт ради лучшей жизни!

– За верность! За дружбу! Ты друг Дрейку! Ты наш друг! – выкрикивали каледонцы пьяно.

– За милых дам! Защищайте их, господа, защищайте до последней капли крови, чтобы последнее, что вы запомнили – были их счастливые лица! – продолжал Николас.

– За дам! За Рози, – кто-то ущипнул подавальщицу и получил за это смачную оплеуху.

– За радушную хозяйку Магду! Её пироги с черникой – лучшие во всём Мунгарде! – добавил Дрейк.

Проходивший мимо Бонг метнул в него ревнивый взгляд.

– За Донну, за Нетту, за Рону, за Сану! – чокались друг с другом каледонцы, называя имена своих дам сердца. – Вы самые нежные! Самые горячие! Самые заботливые!

– За тебя, Герда, прости, что подвёл. Надеюсь, однажды ты… нет, я сам смогу себя простить, – пробормотал Николас, пряча печаль за хмельной улыбкой. Сегодня не до слёз.

– За нас всех! Чтобы однажды и на нашу многострадальную землю пришёл мир!

– За доброго короля Лесли! За Хассийцев-Майери! – возбудились каледонцы.

– Пускай он вернётся! Пускай прогонит гнид в голубых плащах с нашей земли! Да-да! Так он ведь умер, слыхали? Теперь у нас новый король – Николас Комри, внук Утреннего Всадника! Уж он намылит им шеи! Собьёт всю спесь с Белого Палача, перекрасит его плащ в алый – цвет крови, которую он пролил. Да здравствует король Николас! Долгих лет королю Николасу! Будь проклят Белый Палач!

– Но ведь… он тоже умер, – робко прошептал Николас.

– Кто? – нахмурился Дрейк.

– Николас Комри. Погиб во время подавления восстания. Белый Палач… – он закашлялся, чтобы прочистить горло. – Его сразил. В честном поединке.

– Ты что-то путаешь. Палача здесь нет. Говорят, он приедет на торжественный приём во дворце в честь подавления восстания, но не раньше, – покачал головой верзила. – Не слушай досужие сплетни. Мы получаем последние новости от бунтовщиков-Сумеречников. Николас Комри жив и намерен отобрать трон у узурпаторов. Если понадобится, если он позовёт, мы все немедля встанем под его знамёна и будем сражаться за нашу свободу!

– Да… – Николас отодвинул не опустевшую кружку и понурился.

Везде одно и то же. Люди, готовые идти за ним на верную и бесполезную смерть. Как сказать им, что война проиграна? Сколько бы жизней они не пожертвовали, победить не выйдет. У деда не получилось их вразумить, и Николас вряд ли сможет.

– С Малыша на сегодня хватит, – напугал Бонг, незаметно встав рядом. – Не умеет пить. Смотрите, и кружки хватило, чтобы его развезло так, что ноги отказали.

Он перекинул себе через плечо руку Николаса и потащил его по лестнице на второй этаж. Ноги действительно заплетались, хотя голова оставалась на удивление ясной.

– Ну что, теперь заснёшь?

Бонг открыл перед ним дверь крохотной каморки и устроил его на застеленной соломенным тюфяком лавке. Больше сюда ничего не влезало. Николас отвернулся к стенке. Бонг затворил дверь и ушёл. Николас долго вглядывался в темноту, пытаясь задремать или хотя бы унять скачущие чехардой мысли.

Что же делать? Рассказать правду, извиниться и попросить не портить себе жизни? Смириться с властью демонов? Его растерзают, если не Лучезарные, так каледонцы точно. Надо молчать, и будь что будет. Хоть это и неправильно.

Бонг с Магдой и их детьми легли поздно. За тонкими стенами было слышно, как скрипели половицы и шелестело бельё.

Встал Николас рассветом, размялся и облился водой. Бонг одолжил ему рисовую бумагу и тушь с кистью. Устроившись на лавке на заднем дворе, Николас принялся рисовать будущую татуировку. Перед глазами возникали чёткие контуры, Безликий будто бы водил его рукой. Тушь ложилась на бумагу идеально: каждый изгиб, каждая чёрточка – нельзя ошибиться ни в одной детали, иначе магия не сработает.

Он так увлёкся, что вернулся в реальность, только когда услышал шумное дыхание Гилли Ду. Тот сидел рядом и наблюдал, вывалив из чёрной пасти розовый язык.

– Ну как, сохранил бельё доброй Магды? – спросил Николас.

Гилли Ду носом пихнул пеструшку с перегрызенным горлом.

– Где ты её взял?!

Паршивец заглянул ему в глаза с непониманием.

– Да, конечно, лисы не собаки и умеют только воровать, – Николас прикрыл ладонью лицо от досады. – Я тоже воровал сухари и одежду из тайников Компании, но от норикийцев не убудет. А эта демонова курица могла быть для хозяев единственным спасением от голода!

– Ур-р-р? – Гилли Ду непонимающе повернул голову набок.

– Ты что, со своей собакой ругаешься? – показался на пороге заспанный Бонг и заглянул Николасу через плечо. – Ого! Да это даже не лис, а демон настоящий!

– Гилли Ду, детский спутник. Раньше мы играли вместе, а теперь он украл у меня сало и решил, что мы друзья навеки, – объяснил тот.

– Ну, у тебя и питомцы, – хмыкнул Бонг.

Лис тявкнул на него и принялся сам грызть курицу, раз хозяин снова не оценил его труд.

– Впрочем, как и всё остальное, – Бонг кивнул на наброски. – Признаюсь, каллиграф из тебя лучший, чем из меня.