Огни юга. Часть 1. Дом света

Осведомитель обитал в восточной части города, где ютились все отбросы Ловонида. Олаф собирался туда, как на войну. Надел неприметный серый плащ, скрыл ауру амулетом Кишно, в голенищах сапог спрятал ножи, в мешочек на поясе положил кастет и прихватил трость с выдвижным лезвием. Идти придётся без охраны, если нападут толпой, он может не отбиться. Впрочем, после казни колдунов город сильно притих. Есть шанс остаться живым…

К полуночи Олаф был уже на окраине и вглядывался в горевшие в окнах публичных домов огни. Только они могли позволить себе такую роскошь, в то время как жилых хибарах сидели в темноте. Хотя жизнь в этой части города начиналась только с заходом солнца: по улицам сновали люди, раздавалось кошачье шипение и звонкий собачий лай вперемешку с хмельными песнями.

Олаф вышел на пустынный перекрёсток недалеко от восточных ворот города. Стена здесь начала ветшать: то ли следили за ней плохо, то ли местные жители начали разносить её по камушку на свои хибары. Надо будет отправить сюда каменщиков и усилить охрану.

В состоянии войны нельзя пренебрегать прочностью защитных сооружений. Да и патрули в этой части города стоило бы усилить, хотя эффект может быть, как если ткнуть палкой в гнездо шершней. Сторонники короля перейдут от мелких пакостей к открытому противостоянию и может пролиться кровь.

Хорошо бы оценить все риски и предупредить патрульных, чтобы не провоцировали местных и старались действовать незаметно. Да только времени совсем не осталось. Столько вдруг появилось энтузиазма и идей, столько сожалений, что ничего уже не получится довести до конца. Даже в том сомнительно случае, если экспедиция увенчается успехом, сюда, на прежнюю должность или даже на место Магистра Авалора, Олаф вряд ли попадёт. Лорд Веломри недвусмысленно дал понять, что оно достанется Арнингхэму, как только он завершит своё «испытание» на службе в Эламе. Олаф либо станет новым Архимагистром, либо… В любом случае, прежней жизнь не будет уже никогда, что бы он ни обещал Герде. Может, поэтому она ему не верила – он сам себе не верил.

Несмотря на то, что предыдущие дни были туманными и пасмурными, эта ночь выдалась ясной. Полная луна светила на Олафа, словно факелы на помосте во время выступлений перед народом. Публичным диспутам Лучезарных обучали с малых ногтей. Если бы Олаф не постиг ораторское искусство в совершенстве, то его не допустили бы до высоких должностей. Но всё равно волнение накрывало его перед каждым выходом на помост. Он перебарывал себя с помощью дыхательных техник и развитого воображения. Перед тем, как Олаф открывал рот, страх прятался так далеко, что не мешал красивым и чётким фразам срываться с губ, голос не дрожал, интонация оказывалась правильной. Так чего он разволновался сейчас перед презренным осведомителем?

Олаф вытянул перед собой черепаховую шкатулку с положенной платой – тремя серебряниками. Восточный ветер трепал выбившиеся из пучка на затылке белые пряди. В лесу за стеной глухо ухали совы. От холода Олаф принялся приплясывать, напевая под нос одну из услышанных только что хмельных песен.

Над городом поднялся звон храмовых колоколов, возвестивших полночь, а осведомитель так и не объявился.

Как же это глупо! Олаф мёрз с протянутыми руками, подставлял свою спину врагам, а надо было всего-навсего укротить свою мнительность и довериться тому, кто выглядел прилично.

– Не меня ждёшь? – кто-то легонько коснулся его плеча и шепнул в ухо.

Ни ауры, ни звука шагов, даже дыхания на коже не чувствовалось. Какой хороший лазутчик! Олаф резко обернулся.

Перед ним стоял невысокий худощавый человек в щегольском костюме, который уместнее смотрелся бы в богатых кварталах Золотого Дюарля. Широкополая шляпа скрывала верхнюю часть лица. С подбородка сыпалась то ли мука, то ли пудра, а рот в темноте казался бездонным провалом. Из-под шляпы неаккуратными паклями торчали коричневые пряди парика.

Олаф вложил в обтянутые белыми перчатками ладони шкатулку.

– Пожалуй, что тебя. Нужна помощь. Я ищу одного человека, – сразу перешёл к делу Олаф. Недоверчивость измучила его самого. Тем более, ничего предосудительного или тайного он не делал.

– Человека ли? – скептично хмыкнул осведомитель. – Не стоит обсуждать дела на улице. Давай найдём более укромное место.

Олаф покорно последовал за ним. Вскоре они остановились возле ветхой покосившейся постройки. Боком она будто врастала в городскую стену. Над входом висела выщербленная вывеска, которую не получалось разглядеть в темноте. Но Олаф узнал таверну «Чёрный петух». Знаменитый притон, который держал выходец из Поднебесной. На него регулярно жаловались, но из-за агрессивных завсегдатаев – каледонцев – патрульные сюда не заглядывали. Горцы поддерживали бунтовщиков и власть Лучезарных не жаловали.

Из-за притворенной двери доносились разнообразные запахи: копчений, дыма, пота и крепкого эля. Раздавались бодрые выкрики. Осведомитель вошёл первым. Олаф заглянул внутрь и отогнал ладонью тяжёлый дух. Народу собралось много, пустовал только один стол в дальнем углу: оттуда был плохо виден центр зала, за которым напряжённо наблюдали все посетители.

Олаф с осведомителем поспешили усесться. Вскоре к ним подошла тощая девица с короткими, словно после тифа, волосами. На ней было старое заплатанное платье, застиранный передник и красный чепец.

– Ром будь добра, милочка, – хрипловатым голосом обратился к ней осведомитель.

– Эту конскую мочу? Уже лучше виски, – покривился Олаф.

– Ром и виски? – переспросила подавальщица, не слишком присматриваясь к гостям.

– Нет, я предпочту грушевый перри, – ответил Олаф самое простое, что смог придумать.

– Ишь какой разборчивый. Из Норикии, что ли? – хмыкнула подавальщица.

– Из Лапии. Но рыба лучше идёт с элем или белым вином.

– На закуску рыбу? Есть сушёный палтус, – предложила она.

– Я не закусываю. Пинту рома, и всё, – махнул рукой осведомитель. Та обескураженно приподняла брови.

– Перри лучше закусывать сыром с мёдом. Надеюсь, настолько простая пища у вас найдётся? – спросил Олаф и с улыбкой вложил в её протянутую ладонь серебряник.

Подавальщица попробовала его на зуб и, спрятав монету за пазуху, удалилась к прилавку. Олаф повернулся к осведомителю.

– Я отправляюсь в плавание, и хочу взять с собой ученицу. Ей понадобится телохранитель. Я искал повсюду, но не нашёл никого достаточно надёжного и честного.

– Нетерпеливый! – ухмульнулся из-под шляпы осведомитель. – Не того ты ищешь, потому и не находишь. Не нужен тебе ни надёжный, ни тем более честный. Подойдёт только тот, кто тебе близок. А твоей ученице уж как повезёт. Лучше бы, чтобы он ей близок не был.

– И кого ты хочешь мне предложить в этом занюханном кабаке? Каледонца? – подозрительно прищурился Олаф.

– Не беспокойся, он такой же чужак, как и ты. Неукротимый западный ветер. Ты узнаешь его с первого взгляда, – осведомитель коснулся полей шляпы, под ними сверкнули красные глаза. – Плату я отработал, просьбу выполнил. Бывай, ещё встретимся.

Так и не дождавшись своего рома, он ушёл. Его место занял коренастый узкоглазый мужчина среднего возраста. Выходец из Поднебесной. Он носил тонкие седые усы и короткую бородку. Свечное пламя бросало блики на его лысину. На его обшарпанном деревянном подносе стояла выпивка и закуска. Но вместо того, чтобы оставить их и удалиться, мужчина устроился на свободной лавке.

– Чен Бонг, хозяин сего заведения, к вашим услугам, – он почтительно склонил голову. В отличие от подавальщицы Бонг изучал Олафа очень придирчиво. – Чем мы, сирые и убогие, привлекли внимание грозных воинов Пресветлого?

– Я здесь как частное лицо, а не представитель ордена, – поморщился Олаф. Всё-таки узнали. Чем он себя выдал?

– Ясно. Если не поможем, отправите всех на костёр. – Бонг отхлебнул ром из кружки осведомителя и поморщился: – Конская моча!

– Если я уйду отсюда так же, как пришёл, никто ваше заведение не тронет, даю слово, – осадил его Олаф. – Я ищу надёжного человека для охраны девушки на корабле. Он должен ответственно относиться к службе, хорошо владеть оружием и вести себя почтительно.

– Оружием тут владеет каждый первый, да и в ответственности каледонцам не откажешь. Если согласятся служить, то драться будут до последней капли крови и даже после смерти вернутся на поле брани призраками в кавалькаде Неистового гона. Но с почтительностью у них проблемы.

В подтверждение его слов раздался грохот.

– Сделай его, Малыш! Сделай! В челюсть бей, справа! Чтобы зубы по полу собирать пришлось!

Олаф приподнялся, чтобы разглядеть происходящее. В окружении толпы на расчищенном от столов месте друг напротив друга кружили двое раздетых по пояс мужчин.

– Кулачные бои – любимая забава каледонцев, – пояснил Бонг.

Один из бойцов был крупный, с внушительным размахом плеч. Медные волосы всклокочены, на грубоватом лице трёхдневная щетина, глаза – заплывшие узкие щёлки. На волосатой груди бугрились мышцы, смуглая кожа блестела от пота.

Второй боец – обычный темноволосый парень, по виду не скажешь, что каледонец. Роста чуть выше среднего, худощавый и жилистый. Яркие синие глаза внимательно следили за противником, скуластое лицо с острыми чертами напряжено до предела. Всё его тело, кроме головы, охватывала татуировка. Переплетающие растительные узоры, подчёркивающие рельеф мышц, образовывали овалы. Внутри них изображались звери, птицы, рыбы, насекомые, деревья, разные предметы. Взгляд мог блуждать по татуировке до бесконечности.

Истина! Она таилась в разводах туши.

– Нравится? – легонько толкнул Олафа в плечо Бонг. – Дородный красавец – Стиффен Тодд, кузнец из Хэмсфора. Щуплый шустряк – Малыш, рыбак из Дорнаха. На кого бы вы поставили?

– Стиффен силён. Он наслаждается происходящим, красуется перед зрителями. Ему нравится быть в центре внимания. Он готов доказать всем свою удаль, – заключил Олаф.

Противники искали бреши в защите друг друга, делая короткие резкие выпады кулаками.

– Читаете? – удивился Бонг.

– Нет, многое можно сказать по внешнему виду, – ответил Олаф и продолжил рассуждать: – Малыш куда более собран и серьёзен. Бои для него – рутина. Каждое движение выверено. Он знает, что делает и как добиться нужного результата. Победит Малыш.

– Сколько бы вы дали за его победу? – ухватился за эту мысль Бонг.

– Я не играю. Просто предположил, – качнул головой Олаф.

Схватка приобрела серьёзный размах. Стиффен раскраснелся и махал кулаками всё быстрее. Малыш ловко уходил от ударов и атаковал точечно в тех местах, где открывался рыжий. Костяшки врезались в левую щёку – Стиффен едва устоял на ногах, мотнул головой и снова ринулся в бой, раздувая ноздри, как взбешённый бык. Малыш снова увернулся, пнул его ногой и оказался за спиной противника.

– Дерись честно, скотина! – выкрикнул Стиффен.

Малыш хитро ухмыльнулся. Противник накрыл его серией мощных ударов. Тот пригибался и подставлял руки для защиты. Разница в росте, пускай и не такая существенная, давала ему преимущество.