Маньяк по субботам

— Такую цитадель штурмовать — штаны лопнут, — сказал я Мише.

Он остался доволен моим ответом.

— Между берегом и островом пролив всего метров десять. А немцы — упорные и умелые солдаты, и без малого за два года они не смогли перейти через эту протоку.

Катер вышел из устья Невы, повернул направо, двинул по Ладоге вдоль берега. Дневные краски стали гаснуть, темная дымка заволакивала берег.

— Пора домой? — спросил меня Миша. — Нигде не видно твоего маньяка. Обманул он нас. Суббота уже кончилась, а рация молчит, ничего нигде нс произошло. Увидел, что ты вышел на дежурство, наклал в штаны и забился в нору. Не с кем тебе боксировать, подвел злодей, — развернул катер и, подойдя ближе к берегу, повернул обратно.

Не хотелось с Мишей спорить, его крошечная головка держалась на цыплячьей шее, а гонору в голосе — на генерала хватит. Маньяк, к несчастью, до сих пор слов на ветер не бросал.

В жилых домах на берегу зажглись огни. Потом стало совсем темно — мы пошли мимо мрачных строений, похоже, складов, где не виднелось ни единой лампочки. Тут я взглянул на воду, вниз, и мне захотелось поджать ноги, холодные иголки закололи в спину, волосы на голове зашевелились.

— Гляди, Миша, что это?

Миша так резко вскочил на ноги, что катер едва не перевернулся:

— Я ни… ни… никогда такого нс видел. Туда шли — не было. Ничего не было. Клянусь, я все здесь осмотрел.

Холодный пот выступил у меня на лбу — из глубины Ладоги прямо на нас двумя желтыми глазищами смотрело небывалое чудище, мутным светом заливая пучину так, что на поверхности образовалось значительное желтее пятно. Мотор катера странно чихнул, словно на него положили мягкую лапу, катер, покачиваясь, остановился.

У Миши громко залязгали зубы:

— Оно х-хочет нас з-заглотить! Смотри — ше-ше-ше-ве льнул ось!

— Может, это светящийся планктон? — сделал я робкое предположение.

— Какой, к черту, планктон?! — взвизгнул Миша. — Вчера мне рыбаки говорили, что в этом месте летающая тарелка упала, да я не поверил. А теперь, видишь, хак обернулось. Сейчас загипнотизируют светом из своих иллюминаторов, внутрь утащат и начнут эксперименты свои делать…

Миша зашмыгал носом.

— Ребята говорили, баб наших пришельцы из космоса натрахают и отпускают, а мужики из этих кораблей не возвращаются, что с ними там делают, неизвестно.

— Летающих тарелок не бывает, — пытался я успокоить себя и Мишу. Но тот упорствовал.

— Я сам две тарелки видел во время дежурства, они в Ладогу падали и в глубине исчезали.

Желтый свет завораживал, притягивал к себе. Я чувствовал себя как лягушка, загипнотизированная удавом и готовая скакнуть в раскрытую его пасть. Но без борьбы все же сдаваться не хотелось.

— Заведи мотор, — велел я растерянному Мише.

Ефрейтор повозился с мотором и всхлипнул:

— Черта с два — не заводится. Ребята говорили, что, когда прилетает НЛО, все моторы разом глохнут.

— Тогда включи рацию, вызови дежурного.

Миша посопел, нажимая кнопки, и перешел на шепот:

— И рацию перекрыли, сволочи. Нас никто не слышит, и я никого не моту поймать. Кранты нам с тобой, Виктор, придется в веду прыгать.

Я представил себе, какая холодная вода на глубине, и аж зубы заныли от холода.

— Нет уж, сам ни за что не прыгну, пусть за мной лифт присылают.

Желтые глазища все так же притягивающе смотрели на нас, световое пятно держало в центре, никуда не выпуская. Но леденящий потный flfppx уже начал отпускать, я созревал для бунта.

— Миша, — на всякий случай шепотом спросил я, — у тебя весла есть?

Соображалка у Миши работала неплохо.

— Есть весла, и уключины я недавно смазал, не скрипнут. Думаешь, у нас получится, вырвемся, а?

Шепоту ефрейтора стат иной, быстрый, деловитый. Я перебрался на середину катера, сел на сиденье. Отчаянно махнул рукой:

— Давай весла!

Миша зашустрил, завозился, вытащил из-под брезента, растянутого вдоль борта, весла. Плюхнулся рядом со мной. Мы вставили весла в уключины, поплевали на руки, посмотрели друг на друга:

— Ну, с Богом! — и налегли на уключины. Несмотря на цыплячью шею, Миша в гребле мне ничуть не уступал, сказывалась ладожская сноровка. Не обращая внимания на волны, которые все сильнее раскачивали катер, мы резво выскочили из светового пятна и, отойдя на безопасное место, опустили весла.

Рукавом я вытер взмокший лоб:

— Все, третий раунд за нами.

Миша привстал, глядя назад:

— Оно за нами не гонится, похоже — вырвались. В гробу я видел ихние эксперименты над мужиками. Баб пусть ловят сколько угодно и трахают у себя на корабле, не жалко. Им это в диковинку, может, даже нравится. Домой вернутся, будет хоть с чем сравнить. А шкурой своей рисковать ради космического братства я не согласен. Накось, выкуси, гуманоид поганый! — и он, зло ос калясь, показал световому пятну, все так же безмолвно лежащему среди пляшущих волн, сразу две фиги.

Я тоже хотел погрозить подводным гуманоидам кулаком, но голова уже остывала, страх перед неведомым истаял, возвращалась способность здраво мыслить и соображать. Если бы мы наблюдали пятно с берега или со стороны, то, возможно, сообразили бы быстрее, а въехав в эпицентр, ничего не поняли, растерялись.

— Попробуй еще раз включить рацию, — заторопил я ефрейтора.

Миша повозился с кнопками, обрадовался:

— Есть связь, работает.

— Докладывай быстро, что видишь.

Миша торопливо закричал в приемопередатчик:

— Третий, я семнадцатый… Нахожусь на воде в четвертом квартале, недалеко от технических складов в виду запасной пристани. Наблюдаю под водой непонятное свечение.

Дежурный удивленно спросил:

— Ты там плавучий ресторан организовал по случаю праздника, так я тебя быстро приведу в норму. Не успеешь прийти к берегу, как станешь рядовым.

Наверное, Миша очень дорожил званием ефрейтора, голос его стал строг и официален.

— Третий, третий, никакого плавучего бара на вверенном мне плавсредстве не наблюдаю. Недалеко от берега вижу световое пятно желтоватого оттенка. Источник света не определен.

Дежурный посопел в микрофон:

— На что это похоже?

— На неопознанный летающий объект… Или на подводную лодку, если бы она прожектора включила.

— Ты мне про твое НЛО не заливай… И про подводную лодку тоже, какая, к черту, подлодка у самого берега? — возмутился дежурный.

— Не знаю, что там есть, но я сам видел два иллюминатора или прожектора, на расстоянии метра друг от друга. Свет испускают золотистый или желтоватый. В общем — жуткий. Мотор сразу заглох, пришлось уходить на веслах. Передатчик в районе светового пятна тоже перестал работать.

— Подойди ближе и посмотри внимательно, — приказал дежурный. — Если почувствуешь, что эта штуковина хочет взорваться, не трогай ее, уходи в сторону и докладывай мне.

— Ясно, третий, — четко ответил Миша. Повозился с мотором, и тот вдруг ожил.

На малой скорости мы снова вошли в пятно, обошли вокруг желтых устрашающих глаз. Все так же мрачно они светили снизу, теперь уже вызывали лсдсншпие кровь представления о нечистой силе и утопленниках.

Мой дед Вася бывал в этих краях на Ладоге во время войны, довелось ему проехать по Дороге жизни, и он вспоминал о машинах с горящими фарами, уходящих под воду. Может, и под нами сейчас машина?.. О!..

Миша включил передатчик и доложил наши новые соображения.

Дежурный снова заругался:

— Какая вам, к черту, ледовая дорога летом?

— Прожектора-иллюминаторы начали гаснуть! — воскликнул Миша. — Что-то внизу произошло. Световое пятно резко уменьшается. Что мне делать?

— Брось буек с фонарем, чтобы не потерять место. Мы сейчас попробуем отыскать специалиста и пришлем к вам. Синоптики обещают плохую погоду. Если что — выкидывайтесь на берег.

Миша бросил в воду буек с якорем, зажег лампу, и мы зацепились за него, как за плавучий якорь. Тросик якоря натянулся, стало слышно, как плещут волны и журчит вода за кормой.

Свет в прожекторах-иллюминаторах уже еле теплился, они уже не вызывали страха. Осталось любопытство — что там, на дне?

— Хочешь, нырну, посмотрю, что там? — предложил я Мише.

Миша замахал руками:

— Здесь никто из местных не купается. В устье Невы течение сумасшедшее, водовороты — закрутит, засосет тебя и километров через десяток-другой где-нибудь в Финском заливе выбросит, если захочет. А если не захочет, то и не выбросит, так и сгинешь на дне. Съедят тебя рыбы да морские звери, а что останется, море по дну разбросает.

Купаться расхотелось. Но сидеть без дела — не по мне.

— Тогда высаживай на берег. Надо делом заниматься, своего маньяка ловить.

Миша сразу согласился.

— Давай и я на бережку посижу, там веселее. А то волны бросать начинают неласково.

Оставив на воде буек с лампочкой, Миша подвел катер к берегу. Стоя на носу, я зацепил багром за опору пристани и цепью привязал к ней катер. Кое-как вскарабкался по крутому склону наверх, отряхнул, привел в порядок потерявший свежесть английский костюм в мелкую клеточку.

Мише надоело сидеть на воде. Он полез по моим следам, попросил:

— А ну, подай руку.

Я зацепился рукой за бревно, что сбоку окантовывало пристань, и, вдруг наткнулся рукой на торчащий из него огромный гвоздь. Сердце сразу екнуло — неужели послание от маньяка?! Провел, по гвоздю рукой — бумажка! Я сразу стал энергичным, деятельным, достал из кармана фонарик, включил: точно, гвсздь-штык, а на нем наколота бумажка — листок из школьной тетрадки в клеточку.

— Миша! — заорал я. — Давай руку, — и разом выдернул его на пристань.

— Что такое, детектив, тебя убивают?

— Уже убили, лежит где-то здесь холодненький. Вызывай срочно Шестиглазова с бригадой! И пусть Граю немедленно сообщит.

— Да что случилось, скажи толком?

— Маньяк снова след оставил. Где-то здесь, недалеко от нас, покойник лежит.

— Третий, третий… — заторопился юный ефрейтор. — Детектив Крылов нашел на пристани огромный гвоздь, вбитый в бревно, и на нем записка от НАГа. Что мне делать?

У дежурного разом изменился голос. Только что это был измученный человек, а теперь с нами говорил молодой энергичный руководитель:

— Миша, мальчик мой, теперь ты у нас центровой. Высылаю бригаду. Пока она не подъедет, все работаем на тебя. Обнажи ствол, ляг, займи оборону. Убийца может оказаться рядом. Если заметишь кого — клади на землю. Не послушает — бей на поражение. Он очень опасен, близко к себе никого не подпускай. Сейчас включаю операцию «Перехват», перекрываю город.

С фонариком мы осмотрели ближайшие закоулки, заглянули под пристань, но никого не нашли. У меня так и чесались руки — схватиться с маньяком, но, похоже, он опять остался неуловим.

Через двенадцать минут заскрипела тормозами около нас милицейская машина, из нее выскочил взъерошенный Шестиглазов с платочком в руке, вытирающий свою любимую плешинку;

— Труп нашли?.. Где записка?

Я показал торчащий из бревна гвоздь. Шестиглазов раскачал его и вырвал. Гвоздь вместе с запиской отнес в машину. Я не отставал. Инспектор покосился, но ничего не сказал. Мы забрались на заднее сиденье, я стал светить фонариком. Шестиглазсв за уголки стащил записку с гвоздя, осторожно развернул. Мы увидели уже знакомые по прежним запискам следы работы синей шариковой ручки: