Сделаем Испанию снова великой!

Фактически, в течение считаных месяцев от Цинского Китая отпали Тибет, Восточный Туркестан и Монголия. Не считая, разумеется, Гуанси, Юньнаня и Цинхая, большей частью отложившихся от маньчжурского правительства.

Кроме того, отложились части, где-то значительные, а где-то незначительные, Сычуани, Гуйчжоу, Хубэя и Хунаня, так как на территории последних проживало значительные по своей численности общины яо и мяо.

Кроме того, иностранными державами были захвачены: Россией — Внешняя Маньчжурия, ака дуэт Приморья и Приамурья, Империей — Тайвань, Гуандун и Чжили.

Наконец, огромные крестьянские массы, ведомые различными сектами, восстали против маньчжурского правления, захватив под свой контроль значительные части таких провинций, как Аньхой, Цянси, Чжэцзян, Цзянсу и прочих.

В общем-то, правление маньчжурской династии, по-хорошему, на этом и закончилось. Кумулятивный эффект от такого разгрома на всех фронтах были слишком существенным.

Положение, впрочем, спасли те, кто это положение и создал — европейцы. Если быть точнее, то имперцы. Захватив Пекин, имперская делегация приступила к переговорам с императором Юнъянем при посредстве захваченного немногим ранее в плен принца Мяньнина, наследника Юнъяня.

Правда, переговоры — это слишком громко сказано. По сути, Мяньнина в одностороннем порядке известили о том, что «судьба его династии зависит в текущий момент лишь от милости Его Императорского Величества», то есть, Артёма.

Разумеется, сразу же после данного оскорбления шло деловое предложение от Его Императорского Величества, правителя Содружества, к Его Императорскому Величеству, правителю Китая. Предложение, хотя бы формально, от равного к равному.

Последнее предложение, по сути, заключалось в том, чтобы китайский император признал своё поражение. И, соответственно, признал отложение от его империи к России Маньчжурии, но лишь «внешней».

Кроме того, признал отложение Кашгарии и Джунгарии, то есть, Синьцзяна, в качестве «Туркестанского Содружества» под протекторатом Содружества народов.

Признал также отложение Юньнаня и юго-западной части Сычуани (территории «современных» Ляншань-Ийский АО и Паньчжихуа) — в качестве «Дяньского Содружества» под протекторатом Содружества народов.

Признал также отложение Гуанси, Гуандуна, Хайнаня, Гуйчжоу и Хунаня — в качестве «Намвьетского Содружества» под протекторатом Содружества народов.

Признал также отложение Тибета, Цинхая, Ганьсу (включавшего тогда ещё и территории «современного» Нинся-Хуэйского АР) и западной части Сычуани (территории «современных» Гардзе-Тибетского АО и Нгава-Тибетско-Цянского АО) — в качестве «Тибетского Содружества» под протекторатом Содружества народов.

От китайского императора также фактически требовали полного открытия всех портов Китая для внешней торговли, передачи ряда из них в вечную аренду Содружеству народов и разрешения на строительство сеттльментов в остальных.

От него также требовали введение принципа экстерриториальности в отношении граждан Империи, введения в правительство «советников» из числа имперских граждан, с размытыми, вместе с тем весьма широкими полномочиями.

Последние при этом вводились бы для того, чтобы «помочь» китайскому правительству «расплатиться» со своим новым «долгом». Этот долг, в свою очередь, появился бы вместе с появлением у китайского правительства обязательства выплатить Содружеству народов огромной контрибуции.

Данная контрибуция, чтобы вы понимали, составляла бы 20 среднегодовых довоенных доходов китайского правительства, если что. Не трудно понять, что с такой-то контрибуцией «помощь» явно понадобится.

Хотя, естественно, Артём даже не планировал брать с Китая эту контрибуцию деньгами — разорённый Китай в своих новых границах сумел бы уплатить последнюю только при наследниках Артёма.

Нет, для него это был просто инструмент политического давления на китайское правительство. С тем, чтобы с его помощью ещё сильнее, но уже несколько позднее, упрочить ущемлённое положение китайцев.

Кроме того, китайский император соглашался дозволить любую миссионерскую деятельность на территории своего государства. Будь то деятельность христианских миссионеров, будь то деятельность исламских миссионеров или же любых других.

Китайский император также соглашался бы, в случае принятия предложения, на жёсткие ограничения армии и флота — не более 60 тысяч человек регулярной армии и не более 10 военных кораблей, причём ни одного с водоизмещением более 1 тысячи тон.

При этом предполагалось сокращать китайскую армию постепенно, партиями и по мере ресоциализации солдат предыдущих волн сокращений. При этом правительство Содружества народов было готово выделить весьма внушительные субсидии под всё это дело.

Что же касается предложения — помощь в сохранении власти на оставшихся землях. Иными словами, помощь в разгроме повстанческих движений сейчас, а также потом. Кроме того, предлагалось выделение правительственных субсидий на нужды маньчжурского двора.

Ожидаемо, в условиях полного крушения собственной власти, Мяньмин согласился на предложение сразу и без раздумий. Выбить несколько лучшие условия попытался Юнъянь, всё ещё действующий китайский император, однако подобные попытки были пресечены сразу и жёстко.

Поняв позицию имперцев по этому вопросу, он немедля согласился с предложением, после чего советники, как и полагалось, вошли в состав его правительства и от его лица принялись выруливать ситуацию.

Понятное дело, официальное отложение всех вышеперечисленных территорий было подтверждено моментально соответствующими договорённостями между Империей и этими новообразованиями, а также между этими новообразованиями и Китаем.

Эти же советники заключили соглашение с русскими от лица китайского императора, по которому России отошла Внешняя Маньчжурия, более известная, как дуэт Приморья и Приамурья.

Тем временем, имперские войска, пользуясь своим подавляющим преимуществом в огневой мощи, быстро и жёстко выбили всё дерьмо из повстанцев.

Причём, что иронично, с помощью уже других повстанцев, правда, сепаратистского толка — вооружённых сил новых государств. Солдаты, обученные на имперский манер и вооружённые сравнительно новыми вооружениями, а также привыкшие к местным климатам, были хорошим подспорьем в этом деле.

Ну и, собственно, в течение всё того же 1812 года имперские силы, при поддержке вооружённых сил новообразований и при номинальной поддержке правительственных сил, бывших, в лучшем случае, не более чем мясом для выше обозначенных ребят, вынесли вперёд ногами повстанцев.

Хотя, разумеется, частицы побеждённых повстанческих групп всё же выжили, приступив к партизанской войне, однако революционный импульс был погашен, а пыл — потушен.

Да, остались недобитые остатки, но китайским повстанцам было наглядно показано при помощи пулемётов и фосфорных боеприпасов, что сопротивление бесполезно.

И, соответственно, был преодолён основной этап борьбы — этап погашения повстанческого импульса, и наступил последний этап — этап добивания тех, кто ещё не сдался, надеясь на амнистию, и кто не был перебит.

Больше крупных восстаний, как следствие, не было. По крайней мере, не в ближайшее время. Части имперской армии, соответственно, рассредоточились по Китаю, чтобы цементировать сие положение и установить полный контроль над Китаем.

Примерно как-то так, собственно, и выглядело расчленение Китая, предпринятое Империей в 1812 году. Всё, разумеется, было гораздо сложнее, на самом деле, чем мы вам поведали, но нам просто лень вдаваться во все эти подробности…