Ангел для Цербера. Его наследник

Глава 28

Ангелина

Темнота. Тишина.

Только боль чувствую внизу живота, больше ничего.

Где я? Где Дамир? Почему я ничего не вижу?..

Я дрожу, трясусь, нервно дергаю плечами, отчего моментально всхлипываю. Боль... Жуткая и невыносимая... Господи, что со мной?!

Дамир... Он был ранен... Он попросил, чтобы меня увели как можно дальше. А что потом? Я ничего не помню. Ничего.

Я оказалась в той же ситуации. В ситуации, которую пережила много лет назад. Но, если тогда я видела окровавленное тело любимого на экране мобильника, сейчас всё было иначе. Прямо перед глазами. Он упал на колени. Его одежда была в крови. Мое белое свадебное платье тоже. И мои руки.

Я пытаюсь вспомнить, напрягаю память, но никак. Ни черта не помню.

В голове много вопросов, но я не могу пикнуть ни слова. Не могу задать их. Да и кому? Тут, где я нахожусь, явно нет ни души. Еще и в горле пересохло. Хочется воды. Хочется кричать, сдвинуться с места. Но я не могу пошевелить пальцем. Черт... Черт!

Дамир... Где ты, родной? Зачем столько народа собралось у ЗАГСа? Ведь ты говорил, что всё будет тихо и без свидетелей. Только «наши», а те, чужие, непонятно откуда взявшиеся люди, они точно к списку «наших» не относятся.

Зачем нас фотографировали? Зачем нас снимали на камеру? Кто стрелял?

Люда? Ну уж не-е-ет. Она не могла всё это подстроить. У нее ума на всё это не хватило бы. Или же это дел рук брата моего мертвого бывшего мужа, который бежал от закона?! Которого Романов считал намного опаснее, чем Гриша?

Я не знаю, и меня это, собственно говоря, совсем не волнует. Меня волнует то, что произошло с Дамиром?!... Куда делся Андрей и где я нахожусь? Почему я не чувствую своего тела?!

— Как она? — откуда-то издалека до меня доносится чей-то голос. Не могу разобрать, но, кажется, мужской.

— Еще спит? Почему так долго? Сутки прошли.

Сутки?! Черт побери, я что, умерла?

— Мы дали ей сильные успокоительные. Девушка была не в себе, кричала, рвала на себе волосы. Пришлось уколоть ей еще и обезболивающее... Вы... Это... Не волнуйтесь, мы просто хотели избежать преждевременных родов, но... Я думаю, сегодня она родит.

— Что значит «родит»? У нее восьмой месяц только начался! — тот, кто говорит, будто приближается ко мне, потому что каждое слово теперь слышу ясно. А еще он злится.

Я в больнице? Укололи что-то? Что именно? Я же беременна... Мне нельзя всякую гадость... А может, они не про меня? Может, тут есть кто-то другой? И... Почему, черт возьми, у меня так болит живот? Почему я не могу шевельнуться?

— Мелкая, — совсем тихий шепот у уха и легкий поцелуй в висок. — Всё будет хорошо, родная.

Это брат?! Это Андрей. Господи...

Я пытаюсь, я стараюсь приоткрыть глаза, но бесполезно. У меня ничего не выходит. Я всё слышу, но ничего не чувствую. Только боль. Снова боль. Невыносимая такая... Такая, что выворачивает наизнанку внутренности, но... Я не могу... Не могу я даже рот открыть. Мучительное ощущение сводит с ума...

— Так. Отойдите. Роды начались, кажется. У нее кровотечение. Отойдите немедленно!

Я снова ничего не понимаю. Тут явно есть кто-то другой. Не соображаю. В голове туман. А боль не проходит.

Я хочу коснуться рукой живота. Какая-то тяжесть там. И будто шевелится что-то. Это мой малыш? С ним же всё хорошо, да? У кого спросить? Как мне заговорить? Почему?! Почему я не могу открыть рот?! Не могу вымолвить ни слова?!

— И охрану уберите свою! Они нам мешают! — мужской рык действует на оголенные нервы. Тело прошибает невыносимая боль так, будто режут, кожу с меня сдирают.

— Ни хера подобного! — я отчетливо слышу голос брата, чувствую, как горячая ладонь касается моего лица. — Если она или же ребенок хоть чуть-чуть пострадают... Я тебя собственными руками... Или же заживо закопаю. Ты меня понял? Понял, я сказал?

Мужчина не отвечает. Я слышу только пиканье каких-то устройств. Это точно больница, я уверена.

— Ты не ответил! Ответь, ты понял меня? Убью тебя собственными руками, так еще и на семью выйду! ТЫ. МЕНЯ. ПОНЯЛ?

— Семья при чем? Девушка в плохом состоянии. Вы меня отвлекаете сейчас. Мы теряем время. Хорошо, пусть охрана остается, но не мешается под ногами. С девушкой всё будет хорошо, я постараюсь.

— Хорошенько постарайся. Иначе... Ты всё сам понял...

Дальше снова тишина. Я понимаю, что меня куда-то увозят. Что я, кажется, теряю своего малыша. А еще... Тут нет Дамира и... Что с ним произошло? Я не хочу думать о плохом, не хочу думать, что его больше нет. Ведь он обещал... Обещал не отпускать больше никогда. Обещал всегда быть рядом. И я верю... Он жив. Я верю и поэтому так спокойна?! Почему я не кричу? Никак не реагирую. У меня ребенок родится чуть позже, а я молчу. Я ничего не чувствую. Ни внутри, ни внешне.

— Приветик, — совсем близко кто-то шепчет на ухо. Женщина. Этот голос... Он мне очень знаком. — Привет, детка.

Я пытаюсь сообразить... У меня же нет знакомых, тем более девушек. У меня нет подруг, нет сестры и нет мамы. Кто она? Может, врач? Медсестра?

— Какой же он миленький, — очередной шепот, — Но увы. Когда ты откроешь глаза, ты больше его не увидишь. Как вы там хотели его назвать? Камиль, да? Так вот, Ангелина. Считай Камиля мертвым.

Людмила... Это она... Она... Заберет моего малыша? Я родила? Когда? Ничего не понимаю. Может, это сон? Сон наяву. Черт, это кошмар какой-то мне снится...

— Совсем чуточку потерпи. И ты отправишься к моему брату. Я тебе обещаю, — снова этот голос.

Нет, у меня паранойя. Точно паранойя. А если нет? Если она действительно тут и хочет похитить моего малыша?

***

— Дамир... Ты же понимаешь, что мы опаздываем?

Мой муж обнимает меня сзади, прижимает к своей каменной груди спиной, нежно целует в щеку, а потом прикусывает мочку уха, заставляя содрогнуться всем телом. Он всегда так. Одним прикосновением возбудит, а потом будет мучить медленными движениями, пока не вынудит меня умолять. Умолять, чтобы взял меня скорее.

— Мы быстро... — я так привыкла слышать эти слова. Уверена на все сто процентов, наше с ним вот это «быстро» продлится не менее часа.

— Дам, давай потом, а? Когда приедем. Обещаю, всё будет так, как пожелает твоя душа.

— Малыш, в любом случае всё будет так, как пожелает моя душа, — ухмыляется он. Правой рукой задирает подол платья и гладит бедро. Левой же сжимает грудь.

— Мы опоздаем! — протестую, но в то же время таю в его руках, как мороженое. Хочу его прямо здесь и сейчас, но нам нужно ехать за сыном. Он в садике. А оттуда на день рождения брата. Но Дамиру, кажется, плевать. Или же... Может, он отправил за малышом Амиля?! Да! Почему я не догадалась? Иначе он давно сел бы за руль и буквально полетел бы в детский сад, как это делает каждый день.

— Ты невыносима, — выдыхает он, поворачивая меня к себе лицом. — Дай хоть немного расслабиться, а. Надышаться. Напиться и насытиться тобой. Ты всегда так, — тянет обиженно, — Ладно, погнали.

Взяв меня за руку, Дамир тянет за собой. Мы спускаемся на первый этаж. Наш дом. Наша жизнь. Новая жизнь. Мы давно забыли прошлое и смотрим только вперед. В будущее.

— Как приедем, я это платье разорву к чертям, — цедит он сквозь стиснутые зубы и нажимает на педаль газа, как только я закрываю дверь со своей стороны и пристегиваю ремень безопасности. Романов выглядит так привлекательно, что я еле сдерживаю себя.

— Дамир, — я сжимаю его ладонь, на что мужчина моментально переворачивается в мою сторону и смотрит прямо в губы. Впивается в них так, что весь воздух из легких вышибает.

— Дамир! Дамир, мы разобьемся! — кричу, будто в бреду. — Дамир!

Огромный КамАЗ с бешеной скоростью едет прямо на нас. Это смерть. Мы отсюда не сможем выбраться...

Всего одно мгновение, и наша машина поворачивается вверх дном. Мы куда-то врезаемся.

Я открываю глаза. Со мной всё хорошо, но Дамир лежит рядом. Весь в крови.

— Дамир! — схватив его за воротник рубашки, начинаю трясти. — Дамир, очнись!

— Никогда! — шепчет он. — Никогда не сомневайся в моих словах. В моих поступках. Всё, что я делаю, я делаю это ради нас, — раз за разом повторяет.

— Дамир! — кричу, хоть и понимаю, что он в очень плохом состоянии. Он задыхается. — Дамир! Ты обещал! Дамир!

Я кричу до хрипоты. Кричу, пока не срывается голос. Слезы текут по щекам, падают на его окровавленное тело, а я... Я ничего не могу сделать. Я не могу его вернуть...

— Ч-ш-ш-ш. Всё хорошо, малыш. Успокойся. Я здесь, — кто-то гладит меня по голове и шепчет успокоительные слова.

Открываю глаза и моментально зажмуриваюсь. Тут слишком светло. Стены белые, потолок тоже. И пахнет хлором и лекарствами. Фу. Тошнота подкатывает к горлу.

— Дамир?! Где он?!

— Успокойся. Я тебе покажу более важного человечка.

Господи, неужели это был сон? А то, что в день свадьбы, это было в реале?

Я оглядываюсь по сторонам, пытаюсь встать, но у меня не получается. Жутко хочу пить, жажда убивает. Лицо Дамира перед глазами. Зажмуриваюсь, вижу его. Открываю, снова он. Даже во сне Романов теряет свою жизнь из-за меня. Дает обещания. Просит довериться ему. А разве было такое, чтобы я не верила его словам? Нет! Никогда не было.

— Андрей, — тихо, с хриплым голосом. — Где Дамир?

Синие глаза брата мечутся по мне. Он опускает их, не заглядывает в мои. А я хочу кричать, орать, потому что я не верю. Нет, это неправда. Дамир не мог меня оставить. Не мог! В день свадьбы он не мог оставить меня посреди улицы в белом платье, залитом его же кровью.

— Анд-рей... — выдавливаю из себя. Но я уверена, если даже он скажет, что Дамир умер, что он, собственно говоря, собирается сказать, всё равно я брату никогда не поверю.

— Лин... Сестренка... — голос странный. Тихий. Он почти шепчет, поклоняясь ко мне. Гладит по голове, касается щеки костяшками пальцев. — Ты Камиля увидеть не хочешь?

Я недоверчиво пялюсь на Андрея. До родов оставалось больше четырех недель. Он издевается?

Кладу руку на живот, и мои глаза сами собой расширяются от удивления. Я родила? То есть все те разговоры, которые до сих пор эхом повторяются в сознании, это был не сон?

— Смотри, — Андрей протягивает мне телефон. На экране появляется маленькое сморщенное красное личико. Глаза закрыты, головка покрыта темным пушком. Малыш мирно спит, не догадываясь, как жесток этот мир, в котором он открыл глаза.

— Камиль?! — схватив мобильник, притягиваю ближе к себе. Не могу сглотнуть удушающий ком в горле. Не могу вымолвить ни слова. Чувствую, как слезы текут по щекам ручьем, и ничего с этим поделать не могу. — Когда родился? Как он?

— Неделю назад. С ним всё отлично, мелкая.

— Неделя? — испуганно смотрю на брата. — Андрей, ты сейчас посчитаешь меня сумасшедшей...

— Что такое? — он снова наклоняется ко мне ближе и шепчет: — Ты снова побледнела. Врача вызвать?

Он взволнованно заглядывает в глаза, сжимает мою ладонь своей.

— Нет, — мотаю головой. — Андрей, она была здесь. Я слышала... Она обещала отомстить...

— Дрянь. Сучка, — брат продолжает материться сквозь стиснутые зубы. Я же отнимаю мобильник и не могу оторвать взгляда от Камиля. — Не бойся, она не сможет больше ничего сделать...

— Откуда такая уверенность? Ты ее не знаешь...

Я улыбаюсь, всматриваясь в маленькое личико малыша, но улыбка моя слетает сразу, как только вспоминаю... Неделя! Прошла неделя!