Когда падает пепел

ТРИДЦАТЬ ТРИ

АЛИКС

НАШИ ДНИ

Я выбралась с заднего сиденья машины, вызванной, чтобы добраться домой от Смита, и поспешила подняться по пяти ступенькам в свой таунхаус.

Оказавшись дома, я бросила ключи в стоящую на столике в прихожей миску и поставила сумку на ближайший барный стул. Я не останавливалась, пока не дошла до середины кухни.

По обе стороны от меня располагались кухонные стойки.

Слева от меня было вино.

Справа стояли в вазе цветы Смита.

Они все еще были живы.

Все еще прекрасны.

«О, Боже».

Я не знала, что делать.

Не знала, как переварить то, что чувствовала.

Еще хуже стало, когда я переместила взгляд на другую сторону столешницы и увидела записку, написанную Диланом.

И оставленную им чашку у раковины с небольшим количеством воды.

И обручальное кольцо на моем пальце.

То, которое я надела в машине после того, как покинула дом Смита.

«О, Боже».

Я с трудом держалась на ногах.

Земля подо мной качалась, и я не могла найти равновесия.

Вдыхаемый мною воздух становился слишком густым.

Единственное, что я могла чувствовать, это влажность на внутренней стороне моих трусиков.

Это было из-за рта Смита.

Это было слишком.

«О, Боже».

Я ударилась коленями о кафель.

Сжалась в комок.

Я втянула в себя столько воздуха, сколько смогла удержать.

Открыла рот.

— Мне жаль! — закричала я, ударив кулаком по полу, как будто Дилан был дома. — Мне так чертовски жаль.

Я не могла терпеть боль.

В груди закололо.

Она двигалась к моему горлу.

Она была такой сильной, что мне хотелось блевануть.

Мои щеки были мокрыми от слез.

Губы покрыты слюной.

Я предавала Дилана.

И это меня убивало.

Но я не могла остановиться.

И это ранило меня еще сильнее.

Мне нравился Смит.

Мне нравилось проводить с ним время.

Мне нравилось, как он ко мне прикасался.

Нравилось чувствовать, как ко мне прижимаются его губы.

Сегодня вечером другой мужчина, помимо Дилана, заставил меня кончить.

И это было невероятное ощущение.

И от этого мне стало плохо.

Я делала все возможное, чтобы не выблевать свой ужин.

Дилан так долго оставался единственным.

Я так этого хотела.

Но теперь это был уже не только он.

Там был и Смит.

Каждый из них получил бы по половинке меня.

И этого должно быть достаточно.

Я прислонилась лицом к кафелю, холод остудил мою потную, мокрую от слез щеку. Я подтянула ноги еще сильнее, прижав их к груди.

— Прости меня, — прошептала я.

Я не собиралась добираться до своей кровати.

Не сегодня.

Не то чтобы это имело значение, поскольку Дилан все равно не собирался возвращаться домой.

Я закрыла глаза.

— Я не хотела причинить тебе боль, — тихо сказала я.

А потом замолчала.

Потому что я услышала, как открылась дверь.