Три дня с миллиардером

Глава 17

Антон спит на животе. Одна его рука под подушкой, другая покоится на моей груди. Даже вылезать из-под нее не хочется.

Я пальцем убираю упавшую на его глаза челку и беззвучно хихикаю, когда он морщит нос. И почему я раньше не замечала такие забавные моменты?

Проведя подушечкой пальца по своей губе, прогоняю в свежей памяти ночь поцелуев. Порядочно я Антона намучила. Дважды на балкон выскакивал, один раз под холодным душем себя успокаивал. Но не тронул. Боролся со своим желанием так же мужественно, как сейчас с пробуждением.

Осторожно, чтобы не побеспокоить, убираю его руку с себя и слезаю с кровати. Крадучись на цыпочках, ухожу в душевую, снимаю триста раз смятое платье и белье и залезаю под теплые струи. Млею под ними, подставляя то лицо, то спину. Готова мурчать от расслабляющих ощущений.

Вспениваю губку, растираю шею и плечи. Без нажима. Мягко, плавно массируя тело, всю ночь таявшее в объятиях зверя. Сознаюсь самой себе, что попалась на его крючок. Думаю о нем, мечтаю. С оттисками противоречий, но все же не могу выбросить его из головы, не могу упрекнуть себя за эту слабость, не могу больше винить его в том, как цинично он вел себя со мной. Влюбляюсь. Бесповоротно. По-настоящему. Принимая его со всеми заскоками.

Он входит в кабину абсолютно голым. Руки сразу касаются моей спины. Бродят по ней, скользят. Пальцы перебирают позвонки, забираются в мои мокрые волосы и отодвигают их на плечо.

— Ты мне должна, Рина, — сонно шепчет он, покрывая мою шею поцелуями. Горячий и разомлевший ото сна. Сильный, наглый, похотливый.

Берет меня за руку, заводит ее за спину и кладет на свою бейсбольную биту, иначе это не назвать. Старается не спугнуть. Осторожен. Трепетен. Но выдает адское, разрывающее его возбуждение хриплым стоном.

Вздрагивает, крепче прижав меня к себе. Зубами легонько царапает мою шею. Разгоняет на бешеной скорости кровь по моим венам. Глухо рычит, сдавливая меня обеими руками. Резко разворачивает и накрывает мой рот поцелуем. Впивается, вгрызается. Толкает меня к стенке и рвано шепчет:

— Не убирай руку… Пожалуйста…

Краснея и дрожа под натиском его экстаза, обхватываю пальцами наконечник и медленно веду рукой к основанию. Робко опускаю глаза и взволнованно сглатываю. Мне, конечно, не с чем сравнить. Но он кажется просто огромной дубиной.

Антон приподнимает мое лицо за подбородок и снова целует. С давлением. С остервенением. Будто хочет осушить меня. И я, того не замечая, наращиваю темп. Надрываю пленку собственного желания, ладонью чувствуя набухшие вены, ритмичную пульсацию, жар его нежной плоти.

— Тш-ш-ш… — притормаживает он меня, схватив за запястье. — Не увлекайся. Оторвешь.

— Прости, — испуганно хлопаю ресницами.

Он улыбается уголком рта и ослабляет свой захват:

— Хотя нет. Увлекайся. Сноси мне крышу, Рина.

Снова поцелуй — раскаленный, долгий, глубокий.

Сдаюсь. Обдираю колючие пласты со своей жажды принадлежать ему. Подставляю себя для новых кандалов и цепей. Но и его подсаживаю на себя, как на наркотик.

Замираю вместе с ним, когда мое бедро окропляет тягучими каплями кипятка. Прикусываю его за нижнюю губу, чуть оттягиваю, продолжая ладонью ласкать его бьющегося в приятных спазмах змея.

— Ты меня в щепки разнесла, Рина, — дышит ломано, тяжело, лбом прижавшись к моей голове.

Дрожит в сладкой лихорадке, даже не догадываясь, как от сексуального голода тянет низ моего живота. Но какой бы красивой ни была прошлая ночь, каким бы страстным ни было это утро, все может измениться. Я не хочу снова обжечься.

— Вообще-то, я имел в виду, что ты должна мне купание, — усмехается Антон, поцеловав меня в кончик носа.

Поднимаю вспененную губку и начинаю растирать его рельефную грудь.

— Так я нарочно. Чтобы теперь и ты у меня в должниках был. — Хитро стреляю взглядом в его глаза.

— Не откажусь отдать долг прямо сейчас. — Задирает руку, ладонью опершись о стену. Игриво проводит языком по губам и пальцем по моему плечу.

Я опять краснею, поняв ход его мыслей, и тщательнее тру его кожу. На грани срыва. Готова вскочить на него прямо здесь и сейчас. Спасибо зазвонившему мобильнику, отвлекшему меня от шалостей.

— Дьявол… — глухо ругается Антон, вставая под струи воды.

Смыв с себя пену, сдергивает полотенце с крючка и, наспех обматывая им бедра, выходит из кабины. Я оставляю дверь приоткрытой и убавляю напор воды. Мне же интересно, кто и зачем ему звонит.

— Не истери! — рявкает, расхаживая по комнате с айфоном у уха. — Да неужели? Прям две полоски?

Я холодею от этих слов. Не настолько я дура и неудачница, чтобы не догадаться, кто звонит Антону. Это Инесса. И истерика по поводу двух полосок более, чем очевидна. Вряд ли она врезалась в столб, проскочив через двойную сплошную.

Настроение вмиг портится. Я выхожу из душа, обматываю волосы полотенцем и влезаю в махровый халат, пока Антон слушает вопли этой припадочной.

— Сейчас приеду… Сказал же, приеду! — Он скидывает звонок и начинает одеваться.

На непослушных ногах я дохожу до кровати. Не спуская с него глаз, сажусь на край и жду. Он не оправдывается. Психует. Злится. Дергается.

— Закажи завтрак, — наконец говорит мне, застегнув рубашку и бросив на столик несколько крупных купюр.

— Я не голодна.

— Я голоден, — отвечает Антон, воодушевив меня этим заявлением. — Скоро вернусь. И хочу, чтобы к тому времени тут была жратва.

— Как скоро?

Заправив рубашку в брюки и застегнув ремень, склоняется ко мне, одаривает коротким поцелуем и шепчет:

— Не успеешь соскучиться.

Быстро обувшись, рукой зачесывает влажные волосы назад и уходит, даже не обернувшись.

Приехали…

Я едва не покорилась ему. Мысленно уже отдалась. Телом, душой, сердцем. Зная, что он собой представляет, но даже не попытавшись сопротивляться порочной тяге.

— Козлина! — Взяв телефонную трубку, с силой вдавливаю ногтем кнопки и подношу к уху. Не дослушав любезности оператора, делаю четкий заказ: — Можно пиццу с грибами в шестьдесят девятый? Грибов побольше! Грибной соус, грибное мясо, грибное тесто. Просто слепите все из грибов.

Девушка на другом конце линии теряется. Секунду молчит, прежде чем ответить:

— У нас есть грибной суп, шашлык из шампиньонов…

— Вот все грибное, что у вас есть, несите.

Оператор снова выдыхает и интересуется:

— Напитки?

— Спасибо, у нас хороший напор воды из-под крана…

Бросаю телефон на кровать и сдергиваю полотенце с мокрых волос. Ни секунды здесь не задержусь. Я не собираюсь терпеть Инессу, которая будет портить нам всю жизнь своим ребенком. И не собираюсь становиться причиной ее аборта. Я не Ксения Вацлавовна. Лучше так — сразу на старте со всем покончить. Пока не влюбилась по уши.

Дверь в номер открывается внезапно. Я замираю посреди комнаты, не дойдя до душевой, где осталось мое платье. Появившаяся передо мной Инесса, держа в руке пистолет, плавно входит в номер и, толкнув дверь, ждет, пока та закроется до щелчка. Я узнаю пушку. Из нее Антон застрелил Радика, ранил его подельника, а потом хранил в «Бугатти». Или у меня уже галлюцинации, и все стволы кажутся одинаковыми.

— Антона ты уже грохнула? — спрашиваю, замерев с полотенцем в руках.

Былого страха нет. Я не трясусь, как в ту роковую ночь в Москва-сити. Я вообще не верю, что эта дура, какой бы истеричкой она ни была, способна застрелить человека. Она шлюшка, шпионка, но не убийца. Наверное.

— Жив этот болван, — фыркает желчно, шевельнув пистолетом. — Кольцо снимай.

Опускаю взгляд на руку. Кольцо… Ей нужно кольцо…

— Так это ты киллеров наняла? — догадываюсь, горько усмехнувшись. — Они не за Антоном приходили, да? За мной? Им нужна была я?

— Нет, только твое брюхо, — двигает своими ярко-красными губами Инесса. — Ты весь мой план разрушила, сука! — срывается на крик, сделав шаг вперед и спугнув меня с места.

Пячусь к кровати и шлепаюсь на нее, выронив полотенце. Одновременно с Инессой замечаю, как темным силуэтом отодвигает балконную шторку. Крепко держа в руке нацеленный на Инессу пистолет, Антон медленно входит в комнату, заставив свою бывшую любовницу растеряться. Она переводит ствол с меня на него и обратно.

— Я застрелю ее! — рявкает надрывно. — Брось пистолет!

Не сводя с нее пристального взгляда, Антон осторожно снимает оружие с предохранителя, отводит руку в сторону и опускается к полу. Я жду, что он, как в крутом кино, резко подскочит и подстрелит Инессу в руку или ногу, но он отходит на два шага назад, показывая ей пустые ладони.

— Ты «Бугатти» не закрыла, — говорит он ей, остановившись.

— Торопилась! Ты тоже не особо-то в мою беременность поверил!

— Когда я был у тебя пару дней назад, ты не дала мне из-за месячных.

Инесса ядовито смеется, засверкав слезами отчаяния. Завралась, что угодила в яму, вырытую своими же руками.

— Я не хотела всего этого! — опять визжит, дебилка. Морщусь от ее истошного тона. — Ты мне даже нравился!

— Это не мешало тебе работать на Беркута, — уточняет Антон.

— А мне деваться было некуда. Он меня из дерьма вытащил. Если бы не Тимур, я бы сейчас срок мотала. Но знаешь, и на властей приедается пахать. Как бы круто ты не трахался, а я не хотела всю жизнь быть крысой. Бриллиант за двадцать два миллиона все бы исправил. Я бы вышла из игры, сменила бы имя, свалила бы за границу. Вы бы никогда меня не нашли. Ни ты, ни твой папаша, ни Тимур. А эта мелкая зараза все испортила! — вскрикивает, дернув пистолетом в мою сторону.

— Ты поэтому настаивала ужинать в том отстойном ресторане? — спрашивает Антон, чем задевает меня сильнее нацеленного на меня ствола. Я так-то работала в том отстойном ресторане!

— Тебя бы не убили. Парни просто инициировали бы мое похищение. Пока ты искал бы меня и отходил от шока, что все это время я работала на Тимура, я бы уже была далеко отсюда.

— Но раз Рина проглотила бриллиант, ты решила нас с ней убить, так? А как ты собиралась доставать кольцо?

— Не я. Тот ушлепок, которого ты убил, сказал, что вспорет сучке брюхо.

У меня пересыхает в горле. Решив вмешаться в разговор, тихо спрашиваю:

— Он знал, кого ему придется вспарывать?

— Это важно? — нервно смеется Инесса. — Я сказала, что ты какая-то официантка из того ресторана. Екатерина. Он покивал и ответил, что все сделает.

Еще тепля надежду, что Радик не хотел причинить мне вред, а хотел спасти меня, я задаю контрольный вопрос:

— Он взял задаток?

— Не-а. Бабки эти два лоха получили бы после продажи бриллианта.

Выходит, не спасать меня Радик приходил. Отворачиваюсь от Инессы, поджав губы. Деньги и правда всегда кружили Радику голову. Да, изначально у них был другой план, но он запросто согласился бы на опасную авантюру, если бы ему предложили больше условного.

— Ты его знала, да? — строит она догадки на очевидном. — По глазам вижу. Ну и каково это, когда тебя предают?

— Тебе не понять. Ты же сама бессовестно предала, — отвечаю я.

— Ты кувыркалась с моим женихом, а предала я?! — возмущается она.

— Отвали от нее! — рычит ей Антон.

Инесса сбавляет громкость:

— Ты прав. Пора мне отвалить. Сними с нее кольцо и свяжи ее. — Она бросает Антону моток садовых ниток. — Так и быть, я не стану вас убивать. Полежите связанными, пока я буду сбегать.