Воронья дочь

Воронья дочь

Помещик Илья Фомич Фролов был дальним родственником моего мужа Сержа и давно уж звал нас погостить в свое имение. Однако, Серж все откладывал поездку, хотя не раз говорил, что с удовольствием бы посетил места, где вырос.

Так случилось, что этим летом погода стояла жаркая и сухая, дышать в городе совершенно стало нечем, и мы с Сержем решили отправиться на берега речки Раненки в Смоленской губернии в вотчину мужа.

До Смоленска ехали в поезде. А когда вышли, нас встретили. Это был мрачный лохматый мужик. Он бродил по перрону и гнусавым голосом звал:

- Господа Шаталовы, его сиятельство господин Фролов Илья Фомич прислал меня за вами.

И так бесконечное число раз. Серж даже некоторое время специально не отзывался, призвав и меня к молчанию, чтобы понаблюдать за местным глашатаем.

Мужик оказался не дурак. Когда понял, что мы над ним посмеялись, стал совсем хмурым и сердитым.

- Прашу садиться, - резко наклонясь и одновременно указывая рукой в сторону видавшей виды брички, он явно издевался над нами.

Дорога показалась бесконечно долгой. Поля сменялись лесами, а леса полями. Удушливый воздух без единого ветерка обволакивал жарой и пряными запахами высыхающих трав.

Дом помещика Фролова впечатлял размерами и необычностью архитектуры. Чувствовался грубый индивидуальный стиль в этих бесконечных нагромождениях башен и крыш. Встречать нас вышли все, и хозяева и прислуга, чем безусловно нас с мужем смутили. Родственник Сержа оказался мужчиной крепким, при гусарских усах и с завитой на бигуди челкой. Рядом с ним я приметила еще издали молодого человека довольно примечательной наружности. Одетый по последнему слову столичной моды, довольно красив, он был чем-то неуловимо похож на отца, но совершенно не смотрелся рядом с женщиной, которая держалась за него, словно супруга или сестра. Ее блеклый старомодный наряд, состоявший из пышного не моркого платья с буфами и грубо по-деревенски связанной шали, говорил о том, что она местная и никуда дальше губернского уезда не выезжала. Смотрела на нас с Сержем она угрюмо и исподлобья, и всем своим видом показывала, что мужчина рядом с ней принадлежит только ей, и пусть только попробует кто-нибудь отнять. Я про себя немного посмеялась такому приему, однако впечатление быстро забылось.

Илья Фомич встретил нас радушным воплем «Ну наконец-то!» и, смазав по моей руке чисто символическим поцелуем, тут же отвернулся к Сержу и дальше разговаривал только с ним, забыв обо мне совершенно.

Правда, родственников мне все-же представили. Молодой человек, которого звали Михаил, оказался сыном хозяина, а женщина — супругой сына.

Мужчины быстро удалились осматривать гордость усадьбы, псарню, а меня предоставили в распоряжение Софьи Потаповны. Та явно не знала, что со мной делать и предложила с дороги чаю.

Мы расположились в тени на веранде, увитой фасолью, и я была уже рада тому, что мне предоставилась возможность дать отдых ногам. Тянуло прилечь, однако приличия не позволяли опережать гостеприимства хозяев.

К вечеру нас все-же заселили в гостевые комнаты, и я от души вздремнула, пока Серж мучился, ублажая родственников на веранде бесконечными рассказами о жизни в столице.

Проснулась я среди ночи от того, что Серж, устав, довольно сильно храпел у меня под боком. Было душно, хотелось пить, и я решила отправиться на поиски графина с водой. Вскоре, поняв окончательно, что заплутала, вышла на веранду и с наслаждением вдохнула ночного прохладного воздуха.

Фасоль довольно плотно разрослась и не давала мне рассмотреть, есть ли на небе луна и звезды, и стоит ли на завтра ожидать дождя.

Тут внезапно совсем рядом за плотной стеной фасоли послышался мужской голос, в котором я опознала сына хозяина, Михаила.

- Я все продумал, заюшка, все учел. Не стоит так волноваться. Мы никогда не попадемся. Да и попадемся, так что ж. Софья знает, что я не люблю ее. Нас женили не спрашивая. Так чего же ей сердиться.

Приятный бархатный женский голос ему отвечал:

- Злые языки ей все расскажут, Мишенька. Не стоит так рисковать. Меня и так в округе не жалуют. Сам знаешь. А потом, любовь твоя, она не надолго. Вот родит тебе твоя Софи сына, и ты позабудешь меня все одно. Так что, чем раньше все закончится, тем будет лучше для всех.

- Значит, бросить меня решила?

- Ну что ты, Мишенька. Ты же знаешь, как я тебя люблю. И всегда буду любить. Не сомневайся. А расстаться нам все-же придется.

Дальше послышались шорохи и другие звуки, по которым я смогла представить довольно фривольную сцену свидания хозяйского сына и тайной его любовницы. Почувствовав себя неловко, я осторожно вышла с веранды и отправилась на поиски выделенной нам комнаты.

На другой день снова стояла жара, и нам с Сержем предложили прогулку верхом. На конюшне мне выделили ласковую лошадку по кличке Маруша, и я припомнила уроки верховой езды, которые получала в имении моих родителей будучи незамужней девицей.

Надо сказать, что нам с Сержем повезло родиться пусть и не ближними, но соседями. И по счастливому стечению обстоятельств мой будущий супруг был представлен мне, а я ему в качестве возможных кандидатов в супруги. Папенька на меня не давил. Да и Серж ездил к нам в гости по своей воле все чаще. В конце концов мы поженились и покуда ни он ни я об этом не пожалели.

Мне уже не раз встречались другие примеры, заставлявшие каждый раз думать, что некоторые родители берутся решать судьбы детей своих без оглядки на их желания и волю. И это зачастую ведет к трагедии.

Вот и с случае с Михаилом и Софьей выходило, что оба оказались супругами исключительно по воле родителей. И значит брак сей грозил в будущем нелегкими испытаниями.

Так, раздумывая над вчерашними событиями, я не заметила, как мы приблизились к окраине небольшой деревушки. Селяне в эту пору работали в поле, и тем более странно было встретить на пороге крайней слегка покосившейся избы молодую и довольно красивую женщину. Рыжие волосы ее прекрасно сочетались с необычными зелеными смешливыми глазами. Незнакомка была одета в простую кофту поверх длинной юбки, но мне вдруг показалось, что на ней гораздо уместнее смотрелся бы цыганский костюм. На плече незнакомки сидела огромная серая ворона и косила в сторону нежданных гостей блестящим черным глазом.

- Привет тебе, Марфа Ивановна, - с уважением в голосе произнес Михаил, спешившись у крыльца.

- И вам привет, Михаил Ильич.

Голос ее мне был знаком. Мгновенно всплыл в памяти вчерашний невольно подслушанный разговор. Так вот кто ты, заинька.

На людях оба вели себя вполне прилично, и не знай я об их тайных отношениях, навряд ли заподозрила что-то неладное. Михаил представил нам деву, как местную знахарку.

- Ну вот, Наталья Пална, можете тут разжиться настойкой от мигрени, на которую жаловались с вечера. Здешняя настойка поможет всенепременно. Проверено лично.

Ну на счет этого я как раз не сомневалась.

Мы вошли в опрятную избу, увешанную сухими травами и уставленную повсюду туесками и мешочками, от каждого из которых исходил свой специфичный аромат. Марфа дала мне настойку не сразу. Некоторое время она на меня смотрела, точно видела насквозь. А потом кивнула и достала из шкафчика пузырек.

- Вот, сударыня, мажьте виски и затылок, и вашу мигрень как рукой снимет.

Я поблагодарила знахарку, и мы с Сержем покинули избушку. А Михаил немного задержался...

В последующие дни также стояла жара. Мы катались на лодке по озеру, а потом нам устроили купальню, однако даже вода от жары не спасала.

И по вечерам мы с Сержем наладили гулять верхом. Так по крайней мере тело можно было охладить, пуская коня рысью, а то и в галоп.

Однажды, я слегка заплутала и оказалась на опушке небольшой березовой рощи без Сержа. И с удивлением обнаружила, что не только мы любим поздние прогулки верхом.

Супругу Михаила Софи я узнала не сразу. Уж очень ловко всадница управлялась с конем.

Спешившись у обочины дороги, женщина принялась ходить, явно кого-то ожидая. В лунном свете мне удалось рассмотреть ее лицо.

Софи явно нервничала. Вскоре на дороге показался пеший. Он подошел к Софи, и они некоторое время о чем -то говорили. А потом Софи передала ему увесистый кошелек и резво вскочив в седло, ускакала по дороге по направлению к усадьбе.

Похоже было, что Софи с незнакомцем за что-то расплатилась. В кошельке явно были деньги. И не малые.

А через пару дней налетела гроза и градом побило изрядное количество посевов. Илье Фомичу стало враз не до гостей. Глядя из окна на не прекращающийся дождь, я то и дело примечала то управляющего, то хозяина, то их обоих, снующими по двору.

Серж засел в библиотеке, чтобы не мешаться под ногами. Как не странно, часто ему составлял компанию Михаил, хотя я предполагала, что сын должен был помогать отцу в делах. Но Илья Фомич не бранился, за обедом был активен и свеж, из чего я сделала вывод о том, что хозяин поместья вполне справляется и без помощи сына.

Ближе к вечеру на дворе усадьбы послышались громкие голоса и и я решила выйти посмотреть, что случилось.

Дождь прекратился, однако идти по двору, утопая в грязи не хотелось. Пришлось прислушиваться внимательнее и вскоре я поняла, о чем шла речь.

Мужики пришли жаловаться на ведьму, которую они называли Воронья дочь. И от чего-то я думала, что они говорят о Марфе. По словам мужиков выходило, что грозу с градом наколдовала именно она. Больше де некому. Один из мужиков подозрительно напоминал мне того самого, с которым расплачивалась Софи.

Илья Фомич мужиков послал работать, и велел забыть про бредни о колдуньи. На том все и закончилось.

Ближе к вечеру вновь налетел ветер. И вот он-то мне и не понравился. Было в нем слишком много шепота, который разобрать было невозможно. Однако, шепот этот ругался и заставлял что-то сжиматься в груди. Стало невыносимо душно, точно перед грозой, и я вышла на веранду подышать свежим воздухом. Воздух пах озоном и по небу проносились далекие молнии.

Послышалось карканье, потом ближе. Внезапно на веранду влетела огромная ворона и уселась на спинку кресла, зыркая по сторонам. Словно увидав меня, она принялась хлопать крыльями и каркать так громко, что я стала опасаться, как бы не сбежалась вся дворня поглядеть на сие чудо. Ворона явно желала мне что-то сказать, если вообще так можно говорить о воронах. Видя, что я ее слушаю с должным вниманием, птица слетела на пол и засеменила на выход, поглядывая на меня — будто звала с собой.

Зачем я за ней пошла, до сих пор для меня является загадкой. Однако, что-то меня влекло в сумерки. Подумалось, что ворона явилась не спроста. Не раз я ругала себя за беспечность и любопытство, пока проваливаясь в грязные лужи почти по колено, брела в полутьме, а упрямая птица упорно манила меня за собой.

Наконец, мы оказались на краю пшеничного поля, посреди которого моталось на ветру чучело. А над ним кружила стая соплеменниц моей крылатой проводницы.

Поначалу я подумала, что вороны пытаются нападать на чучело. Однако, довольно быстро поняла, что объектом их внимания являются люди, укрывшиеся от стаи в побитой градом пшенице.

Подойдя поближе, я с ужасом рассмотрела то, что было примотано к двум перекрещенным слегам вместо чучела.