Дорога сильных. На пороге мира

Глава 25

Марина

— Надо рубить, — сказал грен Лусар.

— Как — рубить? — ахнула она и вцепилась в рукав мага. — А остальные?

Его ладонь легла поверх ее, и девушка, отчего-то смущаясь, отдернула руку.

Уже прогудел рог, после еще раз, и из леса все появлялись воины. Некоторые потрепанные, кто со стрелой в теле, кто хромая, но все — при оружии, со щитами за спинами. Марина не знала, кто из ребят успел перебраться, она видела лишь тех, кто остался у края леса, рядом с гьярраварами. Перейдя одной из последних, она не решалась отступить дальше под сень деревьев. Туда, где виднелись спины Марго и Хильды, что склонились над раненой Оленькой, и где остальные ребята сидели, устало привалившись к стволам сосен.

Мост дрогнул, когда на него ступила первая пара. Кто-то темноволосый и невысокий, кажется, Ивар, тащил на себе человека едва ли не в два раза более массивного. Марина пригляделась и ахнула. Тэн Рэйнар!

— Рита! — заорал молодой гьярравар уже с середины моста. — Гренна Рита нужна, быстро!

Маргарита вылетела на берег, подхватила раненого под другую руку, и вместе они поволокли Рейнара к остальным. Марина прижала ладонь ко рту — так сильно, что стало больно. Гьярвен ребят был весь залит кровью, а в ноге и боку его торчало по стреле. Как в нем еще жизнь теплилась — непонятно.

Вновь дрогнул старый мост, по нему помчали последние воины, в них полетели стрелы — куда как больше, чем в Ивара с его ношей. Марина уставилась на гьярраваров. «Пожалуйста, пожалуйста» — стучало в голове, а взгляд метался от одного к другому. Словно, стоило ей перестать на них смотреть, случилось бы что-то плохое.

Потому она очень хорошо видела, как в человека, который бежал последним, попала стрела — в бедро, сразу над коленом. Нога его подломилась, мужчина упал и мост, что дергался под ним, будто норовистый зверь, толкнул, стряхивая со своих досок. Царапнула по настилу рука с мечом, и человек полетел вниз.

Она пискнула сквозь ладонь, закрывающую рот, качнулась вперед, будто остановить могла. И тут ее сгребли, прижали к себе. Девушка дернулась, пытаясь освободиться, но тут же затихла, услышав знакомый голос.

— Не смотри, — велел Ваня, обнимая крепче, и она послушно вцепилась в его рубашку и зажмурилась.

Сглотнула комок в горле и просипела:

— Как же так, Вань? Почему? За… за что они так?

Ответа не было, лишь раздался поодаль рык тэна Снура:

— Руби!

И застучали топоры. Девушка провернулась в объятиях парня и отстраненно смотрела, как работают одни воины, а другие их прикрывают. Как упала, перерубленная, веревка, и мост дрогнул и покосился. Как полетели в мужчин стрелы, но ни одна не достигла цели. Как упал, повисая, и второй поручень. А потом…

— Стойте! — заорала она, дернулась в руках Вани, и тот от неожиданности отпустил. — Там! там еще кто-то остался!

Не чуя под собой ног, она бежала к мосту. Ее не слышали — или не желали слышать, — и девушка скользнула к щитам, упала чуть ли не под топор и ухватила веревку. Полотно моста, что дернулось и накренилось, собираясь упасть, замерло.

— Дьярх тебя раздери, девка! Что творишь?! — раздалось над головой.

Но Марина смотрела лишь на свои ладони, из-под которых все ползли и ползли корни. Сильные, гибкие, они обвивали опору моста и закручивались вокруг досок настила, скрепляя их не хуже веревки.

А потом застучали дробно копыта: на мост без перил влетела серая кобыла. Как она не упала, Марина не поняла. Помог ли случай — или Паша, который стоял за плечом девушки и что-то шептал, но лошадка пронеслась по шаткому полотну, вылетела на берег и скрылась в лесу.

На спине ее, распластавшись и вцепившись намертво в гриву, лежала Мия.

Марина выдохнула и вздрогнула вновь, уже от рыка гьярраваров. Лучники принялись куда-то стрелять, и девушка измученно оглядела тот берег. Сердце замерло и заколотилось вновь.

— Лин, Вик, быстрее! — заорала она вместе с остальными, — Тимур!

Они бежали так, словно за спиной были крылья. И все же — слишком медленно. На берег у опоры моста выскакивало все больше торийцев. Раз, два, три… пять. Еще двое бежали слева, в лесу чудилось какое-то шевеление. Слишком много. Даже добегут если, им не пройти.

— Не отпускай мост, — как-то очень спокойно и строго велел ей Паша.

Она покосилась на юношу. Он зашевелил пальцами и губами, сплетая заклинание, но грен Лусар оборвал на полуслове:

— Держите мост, оба!

И запустил на ту сторону комок силы, который рос, и рос, и рос, и когда, наконец, достиг берега, взорвался, разметав вражеских воинов. Те разлетелись, как кегли.

Марина сглотнула.

Кегли не орут и не ломаются. И кровь из них не течет.

«Держи мост, дура» — одернула сердито сама себя. Корни под ладонями зашевелились, закрепляя успех. На плечо положили руку — Ваня — и стало будто бы легче.

Из пыли и дыма, что поднялись на том берегу, вынырнул Тим, следом Линда и, наконец, Виктор. Сначала осторожно, а потом все смелей, они побежали по мосту. А тот, прежде шаткий, а сейчас вовсе без перил, едва дрожал под их весом. В них стреляли, но стрелы вязли на подлете, словно воздух вокруг моста стал густым и плотным. Пашка за плечом сосредоточенно пыхтел, и девушка поняла, кому ребята обязаны щитом.

Поняла — и разозлилась. Неужели нельзя было раньше поставить защиту?! Еще один человек был бы жив.

Мост дрогнул и качнулся, но тут же замер. Это Ваня положил руку рядом с ее, Марининой, думая, что ей не хватает сил. Кровь хлынула к щекам, и девушка опустила голову.

Маг должен держать себя в руках. Что бы ни происходило.

Мимо прогрохотали шаги, Снур рыкнул, чтоб отпускали, и Марина устало плюхнулась на землю. Гьярравар, который прикрывал ее щитом, подмигнул, но девушка лишь зябко передернула плечами.

Полыхнуло, и перегорели, словно бумажные, веревки моста. Длинное полотнище дрогнуло и понеслось вниз, хлестнуло о скалы, и брызнули в стороны щепки и камни. Марина потерла зудящие ладони, глянула выше, на берег. Кто-то лежал, не шевелясь, раненые стонали, и воины в черном оттаскивали их под сень деревьев.

И все это — из-за них? Из-за чьих-то амбиций и веры в то, что кучка необученных магов — тот приз, которым обязательно нужно завладеть? Как же все это… глупо? нелепо?

Страшно.

Хотела бы она сказать, что лучше было не выжить при переходе, остаться там — в песке и пыли, — чем стать причиной смерти стольких людей. Но… Марина не могла. Она хотела жить. Пусть даже так.

— …надо торопиться, — долетел до нее голос грена Иртена. — Скоро сюда все местные твари стянутся и начнут пировать. Лусар поставит защиту, но… слишком много тут колдовали.

— Надо, — вторил ему голос Снура, — пока эти твари мост не наладили.

И он кивнул на торийцев. Девушка вскинулась.

— Как это — мост?

Гьярравар смерил ее взглядом и вместо ответа указал на сосны на том берегу. Высоченные, прямые, они стояли почти у самого края, правее опор моста, и ущелье в том месте казалось уже.

— Обойдут, — возразил другой гьярравар. — Вниз по течению переправа.

— Это полдня пути, если не больше…

Они заспорили, но девушка уже не слушала. Она все смотрела на сосны на той стороне. И правда, высокие. А рядом еще. И еще…

Воины уходили с берега, внимательно глядел Ваня, ожидая ее, а девушка, отойдя почти до самых деревьев, присела на одно колено. Ладони легли на землю, глаза, хоть и открытые, перестали что-либо видеть. Она слушала землю.

Она сама была землей.

Тяжелой, древней, полной жизни и не-жизни, помнящей разные времена. И те, когда здесь была дорога и мост покрепче нынешнего. И те, когда здесь еще не ступала нога человека.

Просыпаться земля не хотела, но Марина очень просила. На шею что-то легло, скользнуло в вырез рубахи, и стало легче в разы. Родная стихия сдалась, каменистый берег словно вздохнул и задрожал. Раз, другой, а потом рядом с ладонями ударили пяткой копья, и камень раскололся. Трещина, сначала узкая, стремительно увеличивалась и разрезала землю — вдоль края обрыва, но в стороне, и дальше, за поворот. Замерев на миг, огромный пласт отвалился и съехал вниз — поднимая облака пыли, выворачивая кусты и оголяя корни деревьев, заглушая грохотом все остальные звуки.

— Теперь… хватит? — прошептала Марина и повалилась набок, во тьму.

Маргарита

Рите казалось, что стоит ей открыть рот, и она начнет орать. Начнет — и не прекратит еще долго.

Это утро настало слишком рано и растянулось слишком надолго. Нападение торийцев, безумное бегство под стрелами, боевые молитвы, выжигающие нутро будто огнем. Столько потерь — и с той, и с другой стороны. Столько раненых. Колотые и резаные раны, дыры от стрел, а уж ссадин и ушибов вовсе не счесть.

Рита чистила и шила, перевязывала, вливала энергию — размеренно, по каплям. Ее руки были по локоть в крови, и вовсе не фигурально. У нее не было времени ни выдохнуть, ни умыться, а еще, наконец, посчитать всех своих: они никак не могли собраться в одном месте, а она — отвлечься от дел.

А сейчас тэн Снур говорил грену Лусару, что пора уходить, и маг хмурился, задумчиво тер подбородок и — кивал. Чтоб его, он кивал!

Рита вдохнула. Медленно выдохнула. Сказала, пытаясь не сорваться на рык:

— Мы не можем уйти сейчас.

Снур, прерванный на полуслове, глянул зло и хотел что-то ответить, но маг остановил взмахом руки.

— Говори.

— Раненых слишком много. Большая часть легко, но… Рейнар плох. Я сделала, что могла, но покромсали его сильно, и сейчас его спасает лишь гьярра. Если бы не это ваше гьяр-до — а я до сих пор не уверена, что это оно — он был бы мертв. И Марина. Она тоже так и не очнулась. Пульс слабый, дыхание еле слыхать. И мне это очень не нравится. Она словно… словно выгорела.

— Ты права, она отдала слишком много.

Рита нахмурилась.

— Но это же обратимо? Она ведь очнется, да?

— Я не знаю. Надейся на лучшее.

В его взгляде светилось участие, но девушке так хотелось оттолкнуть мага и заорать. От усталости и злости. От бессилия своего. Она стиснула кулаки и выдохнула:

— Надеюсь. Попытаться бы силу ей влить, но я на нуле. Дашь лосху?

— Нет.

— Что?! В смысле — нет? — тут же взвилась Марго. — Мне действительно нужно! Она там, может быть, умирает, а ты…

— Она вычерпала лосху до дна. Там, на берегу, когда обрушила землю. Сильная девочка, но… до чего же глупая!

Но как? — билось в голове и просилось на язык. Маг ответил, не дожидаясь вопроса:

— Я еле успел. Без амулета на шее она бы точно не справилась. Маргарита, я же учил вас не браться за то, что вам не по силам! Контролировать все! А вы… эх.

Он выдохнул и замолчал, а Рита отвела взгляд. Кажется, грен злился сильнее, чем хотел показать.

Да, он учил. Не раз говорил, что заклятие, слишком затратное для колдующего, расходует накопленные силы, после — жизненный резерв, и в самом конце принимается за контуры, разрушая их. Человек с разорванным контуром — труп. Почти окончательно и бесповоротно, случай Линды — чудо, которое не повторить.

Да, они это знали, но… никто даже не думал браться за что-то смертельно опасное. У них просто не было шансов подобное выучить. А Марина… как необученный маг, она просто не ведала, что творит, сливаясь со стихией по наитию.