Эй ты, бастард!

Глава 17

Ни угроз.

Ни манипуляций.

Прямое предложение, которое выглядело вполне выгодно. Тем более, пока мы не оказались во Владивостоке.

Сейчас адмирал Косаткин был здесь самым влиятельным должностным лицом. И я, чисто теоретически, мог отдать ему пленника, чтобы тот сам «передал» того в контрразведку.

Но так же мог этого и не делать. «Тайга», как частная организация, оставляла за собой право самостоятельно транспортировать пленников, взятых её бойцами.

К тому же, не попробует же Косаткин забрать пленного силой?

Это бы в любом случае обернулось бы для него проблемами. Не только боевыми, но и репутационными.

Да и не получилось бы. Все это прекрасно понимали.

Вот только долг…

Мой род очень много задолжал.

— Этого не будет! — Виталий прервал мои размышления. — Репутация «Тайги» на первом месте. Мы не торгуем пленными, даже будь они самыми подлыми убийцами.

— Позвольте юному господину Кальмарову самостоятельно решить, будет ли он спасать безнадёжное финансовое положение своей семьи или нет.

— Сейчас он действует в составе ЧВК «Тайга», а значит подчиняется мне! Точка!

— О, как рьяно вы защищаете интересы ДКРУ. Напомнить, кто возглавляет её?

— Обойдусь, — Виталий сжал челюсти.

— Тогда где ваше самоуважение, господин Амурский⁈ Леопардичи убили братьев вашего отца, а вы защищаете положение одного из них! — голос Косаткина внезапно преобразился, став из сиплого чётким и звучным, как гром. — Напомнить, какую клятву принёс ваш предок⁈ Не собираетесь ли вы от неё отказат…

Его речь прервалась надрывным кашлем. Зря он использовал магический голос.

Но вот Виталий… выглядел крайне воинственно. Он крепко сжал кулаки и исподлобья прожигал взором адмирала Косаткина.

— Будь вы здоровы, граф, я бы вызвал вас на смертельную дуэль, — в его голосе прорезался рык. — Впрочем, мы ещё вернёмся к этому разговору, когда прибудем во Владивосток. Только моя верность военному долгу спасает вас от того, чтобы я смыл грязь, которой вы запятнали мою честь.

— Верность долгу… — прохрипел Косаткин. — Ваш долг — отомстить за своих родных. Так же как мой — защитить мою страну от хозяина того убийцы. Вы, как наследник своего рода, да и ты Кальмаров, должны понимать. Удар нанесли не по мне и, возможно, даже не по моему клану. Вызов брошен самой Империи!

Но Виталия этот аргумент не вразумил.

А вот мне стало интересно послушать, что имел в виду Косаткин.

— О чём вы? — спокойно спросил я.

— Тот диверсант мог спокойно напасть на меня во Владивостоке и либо убить меня, либо пасть от рук моей охраны. Суть не в этом, — он сделал паузу, чтобы отхлебнуть из кружки. — Вместо этого он демонстративно, вместе с ордой этих тварей, напал на Тихоокеанский флот во время боевой задачи. Господа, это была ловушка. Нет, даже больше — измена!

Виталий тяжело дышал, но я видел, что он прислушался.

Да и я тоже. Потому что понимал, к чему клонит Косаткин.

— Хотите сказать, что они выманили нас, чтобы нанести удар по флоту?

— Не флоту, Кальмаров, а по всей нашей державе. Подумайте: разве горстка пиратов может нанести ущерб Тихоокеанскому флоту⁈ Да ещё и убить адмирала⁈ Это же красная тряпка для всех врагов России! Сигнал о её слабости! И, поверьте мне, никто бы не стал принимать во внимание мелочи, наподобие огромных акул.

Авторитет… вот о чём он говорил.

Престиж на международной арене, от которого напрямую зависели отношения между странами.

Да, политика — это более высокий уровень, чем двор, полный мальчишек и даже аристократический клан, в котором идёт борьба за власть.

Но принципы те же. Главный из них: слабого не уважают. А если не уважают, значит могут диктовать свои правила, особенно если у него что-то есть.

А у Российской Империи добра было предостаточно. Земли, ресурсы, выходы на Изнанку, города и промышленность.

И если какие-то звери потрепали целую флотилию, защищающую один из ключевых городов страны, значит… значит боевой флот какой-нибудь соседней империи мог сделать гораздо больше.

— Вы хотите сказать, что это за этим стоят ДКРУ? — ледяным тоном спросил Виталий.

— Не знаю, — покачал головой Косаткин. — Но данные о пиратских базах мы получили именно от них. Либо они предатели, либо заглотили наживку, то есть — некомпетентны. Что из этих вариантов хуже, решайте для себя сами. Факт в том, что мы не можем им доверять.

— Поэтому вы пытаетесь подкупить меня? — я усмехнулся. — Чтобы в случае чего не бояться, что я заложу вас перед контрразведкой?

Он хмурился, смотря на меня осуждающим взглядом.

Но я видел, что он не отрицает. Потому что это была правда.

— Ты слишком переоцениваешь свою значимость, Кальмаров.

— Неужели? — я ещё ироничнее улыбнулся. — Если я соглашусь взять ваши деньги, то буду сообщником. Ещё интересно, что вы вызвали нас обоих, зная в каких отношениях Амурский находится с Леопардичем. Полагаю, вы хотели, чтобы он помог вам меня убедить. Но что-то пошло не так.

Виталий посмотрел на меня с лёгким удивлением. Но не отрицал.

— Кальмаров, неужели вы всерьёз считаете, что я всё это выдумал? — Косаткин раздражённо скривил рот. — Я не просто так уже много лет занимаю пост адмирала имперского флота. Потому что знаю, откуда стране может грозить опасность. И вы тоже должны это понимать, если хотите остаться в живых! Вы с Амурским уже знаете слишком много. После меня займутся и вами!

— Страх — это не лучший советник, — пожал я плечами. — Я привык смотреть в глаза всем опасностям, которые появляются у меня на пути. А потом побеждать их, преодолевать одну за другой. Таков мой путь. Если кто-то захочет меня убить — пусть попробует. Он будет не первым.

— Кальмаров, — внезапно заговорил Виталий. Хмурый и серьёзный. — Я думаю, адмирал прав. Когда мы передадим пленника в ДКРУ, то уже больше ничего от него не узнаем.

— Не отрицаю, — я кивнул ему. — Вот только я не собираюсь отдавать его адмиралу. Если граф Косаткин так хочет допросить моего пленника, то пусть сделает это. Но в моём присутствии. Тем более, я и сам хочу задать ему несколько вопросов.

Повисла тишина.

Косаткин задумчиво стучал пальцами по деревянному столу. А потом поднял на меня взгляд.

— Это приемлемо. Насчёт долга, я помогу тебе списать пятьдесят тысяч, которые вы должны хорошим партнёрам моего клана.

Пятьдесят тысяч…

Это всего одна десятая.

— Нет, без взяток, — я не желал даже давать повода для того, чтобы обвинить меня в чём-то. Тем более что знал — люди Леопардича следили за мной.

Этим я только подставлю себя и весь свой клан.

Косаткин фыркнул. — Зря ты отказываешься. Наши с тобой отношения не назвать союзническими, но мы с тобой и не враги.

— Разумеется. Но мой ответ остался прежним, — твёрдо сказал я. — Если на этом всё, то я предлагаю перейти к обсуждению содержания пленника. Потому что на судне его допрашивать будет крайне непросто.

И с этим никто не поспорил. «Арктида», как и любой другой корабль Тихоокеанского флота, был по большей части сделан из металла.

А Елисей, как мы выяснили в бою, умел им управлять. Если он вырвется, то непременно наделает проблем.

Так что проблему я предложил решить проблему изящнее.

В ночь, незадолго до прибытия во Владивосток, мы с адмиралом, Виталием и Хельгом втайне пересели на один из катеров, который уцелел в битве.

Никто из матросов не знал об этом. Оставшиеся в живых офицеры были лишь проинформированы, что адмирал вынужден уединиться для лечения полученных в бою ран.

Так что флот встал неподалёку от острова Кальмарского. А мы причалили в гавани моих владений.

Деревушка, где совсем недавно ходили проклятые, вернулась к привычной жизни. Из кабака доносились пьяные песни и крики ночных постояльцев. А дежурившие в гавани двое охранников, поспешили к катеру.

Но меня хорошо знали. Каждый из жителей острова Кальмарского был в курсе, кто вылечил их и их близких от проклятия. И плевать им было, что я пока не считался легитимным правителем острова.

— Господин прибыл! — крикнул охранник, который смог рассмотреть моё лицо в свете ночных фонарей.

— Тише, — я дал успокаивающий знак рукой. — На острове спокойно?

— Да, ваше сиятельство! — с энтузиазмом отвечал он. Его и его товарища переполняли эмоции. — Ко всем нам вернулась человеческая речь! Память тоже возвращается! Заражений больше не было, ни одного! Низкий вам поклон, за спасение от напасти!

И они глубоко поклонились, сгибаясь в поясах.

Не сказал бы, что это мне нравилось. Всё же я вырос в другом мире, где не было преклонения перед другим человеком, даже если он герой.

Восхищение — да, но не преклонение.

С другой стороны, я не стал его останавливать. За моей спиной стояли аристократы. Для них такое было в порядке вещей и только подчёркивало благородный статус.

Но когда охранники собрались сделать второй поклон, я остановил их рукой.

— Довольно, не будем терять времени. Мои родные в доме?

— Не ведаю, господин. Прошу простить! — отвечавший виновато снял шапку.

— Не страшно. Никто должен узнать от тебя о моём ночном прибытии. Ясно?

— Да, конечно, ваше сиятельство, — оба охранника активно закивали.

Мы пошли дальше. Идущие за мной аристократы были в максировочных плащах с капюшонами. Так что их лица нельзя было разглядеть. Особенно в ночи.

Выйдя из деревушки, мы направились по неприметной тропинке к усадьбе моего рода.

Там уже не было никакого военного положения. Ворота оказались незаперты, а на стенах не стояло, да и не спало, как в прошлый раз, ни одного часового.

Только в сторожке началось копошение, когда калитка скрипнула. Но и охранника усадьбы я успокоил, а потом поручил привести Филарета — старшего слугу дома.

Через пару минут он спустился.

Всё с такими же пышными усами, полностью лысой головой и идеальной осанкой.

— Господин, вы вернулись, — спокойно, но с теплотой в глазах сказал он. — Госпожа Анна — ваша сестра — сейчас спит, а мачеха — госпожа Ирина — в молитвенной комнате. Мне сообщить ей, что вы прибыли?

— Нет, никому не надо ничего говорить. Мы ненадолго. Мне нужно попасть в подвал.

— Слушаюсь, — поклонился он. — Прошу, проследуйте за мной.

Никаких вопросов. Он даже не взглянул на моих спутников, чтобы утолить своё любопытство. Вот что значит — хороший слуга.

Мы спустились в подвальные помещения, избегая других слуг.

Ещё в детстве Ярослава пугали, что если он будет плохо себя вести, его запрут там на веки вечные. Вместе с душами неупокоенных врагов рода Кальмаровых.

И он верил. А потому отличался спокойным нравом… по крайней мере в присутствии отца и мачехи.

Но стоило ему остаться дома с Алексеем — старшим братом, как все страхи превращались в любопытство. Мальчишки лазали в этот подвал, несмотря на все запреты.

День ото дня они изучали запутанные коридоры и комнаты. До тех пор, пока они не нашли способ открыть замок «Серой Двери».

Именно к ней нас привёл Филарет. Двери из белого дерева, посеревшего от времени. Она казалась ветхой, но была крепче любых ворот в нашей усадьбе, а скорее всего — и на всём острове.