Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра

* * *

– Слушайте, – сказал Дикар Мальчикам. – Вы будете считать время между разрывами на пространстве отсюда до Реки. – Раздался разрыв. – Один, два, три, четыре, – считал он, и «пять» заглушил новый разрыв.

– Понятно? Нужно добежать до Реки, пока считаете до четырех. Я пойду первым, потом Бенгрин, Дэнхолл, Джонстоун и Фредальтон. Добежав до Реки, соберитесь вокруг меня.

– Если добежим. – Фредальтон, с каштановыми волосами, улыбнулся. – На Горе я никогда не мог обогнать тебя, но когда придет моя очередь, я буду бежать быстрей оленя.

Дикар посмотрел в напряженное лицо Норманфентона.

– Мы остановим эти пушки, – сказал он. – Как только они перестанут стрелять, веди своих людей вперед.

В это мгновение разорвался снаряд, и Дикар повернулся, выскочил из дота и побежал по земле, изрытой так, как он никогда не видел. И нырнул в черную Реку.

Он вынырнул как раз вовремя, чтобы увидеть, как прямо из огненного фонтана прыгает в Реку Бенгрин. Грохот оглушал – грохот азиафриканских снарядов. В воду прыгнул Дэнхолл, подняв высокий всплеск.

– Ну и прыжок, – усмехнулся Бенгрин, разгребая воду рядом с Дикаром.

– Вот и Джонстоун, – выдохнул Дикар. – Теперь еще Фредальтон, и все прошли. – Раскатился разрыв. Еще один. – Должно быть, пропустил свою очередь, – сказал Дикар.

Третий разрыв сверкнул над ними пламенем.

– Фредальтон не умел бегать быстро, как остальные, – сказал Джонстоун. – Он не мог бежать так быстро, чтобы…

Грохот заглушил его слова.

– Он идет… нет! – крикнул Дикар. – Вот он! – Темная фигура прыгнула с берегу в воду с красными отражениями. – Он прошел.

Рядом с ним вынырнула голова, черноволосая, с коричневой кожей.

– Это не Фредальтон, – произнес кто-то. – Это Уоштон.

– Конечно, это я. – Коричневый человек улыбнулся. – Как вы найдете дорогу, если я вам не покажу?

– Я думал об этом, – сказал Дикар.

– Что ж, – ответил Уоштон. – Я уже здесь, идемте.

– Пошли, ребята.

Дикар погрузился в течение. Не такое плавание, как прошлой ночью, говорил он себе, стараясь не думать о Фредальтоне. Прошлая ночь была темной, а сегодня над головой сверкают красные разрывы. Прошлая ночь была тихой, сегодня над головой гремит гром, который необходимо заставить замолчать, чтобы у Америки было завтра.

Раскаты продолжали греметь, когда они добрались до того места, где вчера Дикар сражался с решеткой и едва не утонул. Раскаты гремели, но звезды бледнели на небе, в которое поднималась большая черная стена; на небе показались первые слабые предвестники рассвета.

– Дайте мне пройти первым, – прошептал Уоштон. – Я знаю, где оставил свою связку ключей. Кто-нибудь может их случайно пнуть, а они нам очень нужны.

И они пошли. Когда пять американцев проползли длинным стоком и выбрались в камеру, вызывавшую у Дикара ужасные воспоминания, ключ из связки открыл дверь так быстро, что азиафриканец, занявший место Уоштона, не успел даже крикнуть. Дикар убил его. Другой ключ открыл дверь в конце коридора, и Мальчики вышли через нее, держа ножи наготове.

В помещении за дверью никого не было.

– Должно быть, общая тревога, – сказал Уоштон. – Все в полном вооружении. – На его коричневом лице снова сверкнули белые зубы. – Боже! Это значит, что во всем здании нет ни одного солдата, кроме тех, что у зениток на крыше. Мы можем подняться на крышу без сопротивления. И у нас есть шанс, хороший шанс благополучно закончить это безумное дело.