Мой бывший муж

Глава 45

Катя

Новая бизнес-реальность закрутила меня в каком-то бешеном водовороте. Это совсем другие масштабы, объемы, деньги. Мне пришлось снять полноценный офис, нанять административный блок, вместо привычного аутсорсинга, а насколько пополнится наша команда в разрезе новых точек продаж – это просто невероятно! ООО «Синергия» увеличилась одномоментно на сто магазинов и небольших кофеен, рассредоточившись в пределах всего МКАД. Это будоражило и пугало одновременно. Можно очень много выиграть, но и проиграть в случае чего…

Вадим помогал не только обещанными деньгами и помещениями: он представил мне толковых специалистов, давал дельные советы и вел себя образцово. Никаких намеков, попыток интимно касаться меня, признаний… Я была благодарна такому чуткому следованию своему слову, но ловила себя на странных порывах. Даже мысли путались. Наверное, весна на меня так повлияла: ранняя, светлая, вся в запахах талого снега и холодного солнца. Вот и сейчас я совсем не о том думала.

– Что, простите? – я моргнула, нехотя взгляд на собеседника переводя.

– Вы хотели белые подвесные лампы, посмотрите, что получилось.

– Разве я хотела белые? – удивилась натурально. Не могло такого быть! – Нет, черные, матовые. Точно.

Менеджер из дизайнерского агентства бросил на меня короткий взгляд и сдержанно занес пометки в планшет.

В торговом центре готовилось к открытию мини-кафе «Baba Masha». Мы уже на старте буквально, но я такой рассеянной стала и отчего-то на руки Вадима залипала. Какие там лампы к черту?! Зачем он приехал! И что, собственно, происходит со мной?

Полонский с Илиевым, собственником «Европейского», пили кофе, по-приятельски улыбались, обсуждали перспективы на будущее. Без Вадима мне было бы не по карману урвать такое место – аренда зубодробительно высока! Но с легкой руки бывшего мужа… У него, кстати, очень красивые длинные пальцы, и сам он сегодня магнетически привлекателен. Кажется, я схожу с ума. Блин, я снова сбилась с мысли. Обычно это злило, но сейчас я просто недоумевала, а присутствие Полонского ясности моему рассудку не добавляло. Вадим держался пристойно, но всегда был в поле зрения: не давал о себе забыть, переключиться, но я в принципе не могла думать о других мужчинах. Вон какие глаза у него: серые, губы чувственные, модная небрежная щетина…

– До свидания, Катенька, – Илиев душевно поцеловал мою руку и ушел, а я только ресницами хлопала. В каких облаках я летаю?! У меня под боком короли российской недвижимости по мнению Forbes, а я мысли в кучу собрать не могу.

– Все хорошо? – Вадим ко мне подсел и внимательно осмотрел. – Ты побледнела немного.

– Все нормально, – и кивнула в сторону. – Лампы белые почему-то… – буркнула и уверенно в глаза ему посмотрела. Со мной явно не все в порядке, но Вадиму об этом знать необязательно.

Он долго гипнотизировал меня, взглядом дымным обволакивал. Я даже качнулась навстречу, чуть с высокого стула не свалившись. Вадим подхватил, к себе привлек. Кадык судорожно дернулся, а пальцы в волосах моих запутались. От него так ярко пахло прохладой. Разве холод может пульсировать на коже? Гореть? Аж дыхание сперло. Странно, у меня ведь ни одного приступа за последние два месяца не было. То ли замоталась, то ли что.

– Может, подвезти тебя? Куда скажешь, Мальвина… – шепнул тихо, голодного взгляда от губ моих не отрывая.

– Я на машине, – высвободилась из объятий. – Тем более у меня с Диной встреча через полчаса.

– Хорошо, – мягко согласился Полонский. – Мы с Вероникой в субботу собирались на Лосинный остров. Не хочешь присоединиться? Просто прогулка.

– Я подумаю.

Вадим ушел, и я выдохнула облегченно. Меня как кошку в течке несло. Может, овуляция?

– Здравствуйте, Катя, – ко мне подсела Дина Власова. – Простите, немного в пробке постоять пришлось.

У нас очень обильное прибавление в «семействе», поэтому одними социальными сетями не обойтись. Нужна широкая рекламная компания. Вадим предложил несколько крупных агентств и порекомендовал присмотреться к этому. Мне понравился подход «Восток-Запад»: они провели несколько качественных рекламных акций и не гнули цены за раскрученность бренда.

– Привет, и давай уже на «ты»?

Дина мне понравилась. Достаточно деликатная и слышит заказчика, но жесткая, если требования расходились с возможностями.

– Давай, – согласилась она. Мы принялись обсуждать итоги первого запуска массированной рекламы и планировать новые акции.

– Спасибо, что доверилась, – благодарно улыбнулась Дина. – Мы всего два года на рынке.

– А мы на рынке даже меньше года, – заметила я. – У тебя свежий взгляд на рекламу. Мне это нравится. В серьезных, – я шутливо изобразила кавычки, – агентствах мне предлагали рекламу в телевизоре, как единственно верное средство.

– Кто-то еще смотрит телевизор? – пошутила она. Я поддержала улыбкой.

– Еще можно… – зазвонил телефон, прерывая – Дина коротко взглянула и выключила звук. – Муж, – сухо пояснила на мой вопросительный взгляд.

– Проблемы? – осторожно поинтересовалась я. Иногда хотелось послушать чужие истории. Возможно, похожие на наши собственные. Или совершенно другие. В моей жизни столько всего случилось. А в чужих как? Что прощают друг другу? Как живут на вулкане страстей? Или с жесткими телефонными террористами? Телефон Дины не унимался…

– Да по-разному, – бросила она. Что же, иногда людям лучше в себе держать и не делиться. – Знаешь, – Дина палочкой пенку с кофе сбила и на меня посмотрела грустно. – Я ведь замуж от отчаяния вышла. Он помог мне, любил меня очень и в тот момент мне казалось, что позволять себя любить – это лучший расклад. Будет забота, ласка, дружба. Но на деле вышло по-другому: ревность, обиды, злость, – она кивнула на телефон. – Муж постоянно контролирует, даже кофе нельзя выпить спокойно.

– Дина, но почему ты с ним? – не выдержала я. Она красивая, приятная, самодостаточная, если не любит его, то зачем? Есть сотни причин быть в браке с невыносимым человеком: кому-то некуда пойти, кто-то материально зависим, кто-то морально уже не может без качелей. Деньги, дети, привычка. Что держит такую, как Дина? Я правда хотела понять.

– Это сейчас я дело свое открыла, зарабатываю. Раньше не так было. Я работала, конечно, но не хватило бы… – она замолчала, видимо, раздумывая, насколько можно быть откровенной со мной. Мы ведь не так давно знакомы. – У нас сыну одиннадцать будет. У него врожденный порок сердца. Его оперировали маленького, очень дорого было. Слава помог, и я очень обязана ему. Сейчас все хорошо. Сын практически здоров. – Она пожала плечами. Как-то так.

В благодарность за спасение ребенка… Это очень сильная мотивация для матери, но он же отец? Неужели это нужно было только ей?! Разве можно спекулировать и манипулировать на здоровье сына? Родные люди же.

– А с Вадимом где пересекались? – сменила тему я. – Он рекомендовал тебя.

– Спасибо ему за это. Такой крупный заказ. Для моей фирмы твоя рекламная компания очень важна. Поэтому будем изо всех сил стараться. А Вадима знаю еще со времен студенчества. Я гимнасткой была, секцию детскую вела, а он боксировал в этом клубе. – Дина выразительно губу прикусила, затем произнесла: – Катя, раз мы так разоткровенничались… Когда-то я была влюблена в Вадима.

Я с трудом удержала брови на месте. Не то чтобы в Полонского нельзя влюбиться, но мы так долго вместе были, потом развод, его связь с Зиминой. Еще одна женщина из прошлого – это неожиданно. И не сказать, что приятно.

– Это давно прошло. Да и Вадим слишком большой звездой для меня был. Вниз он не смотрел.

Мне стало немного легче. Дина мне нравилась, и отказывать ей в работе и общении не хотелось. Но я не мазохистка и токсичных бывших своего бывшего терпеть не намерена.

– Так вышло, что он познакомил меня с парнем, – она очень нежно улыбнулась. – У нас столько всего было… Влюбленность, страсть, искренность. Искренность с его стороны, – добавила тихо. – А я такая дура была. Столько глупостей совершила. И он тоже… Вадим считает себя должным мне, но на самом деле вина не его. Там только мы с Максом виноваты.

Максом?! Я была ошеломлена. Не та ли эта девушка, с которой Вадим переспал в отместку? О-оо… Я была ошеломлена. Расспрашивать дальше, естественно, не стала: Дине даже через столько лет тяжело вспоминать. И тем более ей не стоит знать, что Максим Барсов был со мной, как мужчина с женщиной. Никто никому ничего не должен, но если я могу не делать человеку больно, я не буду.

Советов ей давать не стала. Со своей жизнью разобраться не могу, куда уж в чужую лезть, но выслушать – всегда выслушаю. Хороших людей в окружении много не бывает.

Этой ночью я плохо спала, а проснулась от тягостного дискомфорта, словно выпила лишнего. Срочно на воздух захотелось. Я поднялась, к Нике заглянула – дочь в темный час спала котенком. Прошла в свое маленькое место силы. В этой квартире все было нашим, общим, семейным. Я могла убрать снимки и перекрасить стены, но память осталась. Дом хранил ее. А лоджия – моя личная отдушина от быта. Здесь мне хорошо думалось.

Я зажгла свет и распахнула окно, впуская острую прохладу. Ночь пахла зимой, а никак не началом апреля. Закуталась в плед, вдыхая ароматы улицы, звуки в себя впитывая. Я обожала гулять ночью, качаться на качелях, смотреть на темную воду в пруду. А сейчас выйти не могла. Не то время, не те возможности.

Из складок вытащила письмо Вадима. Оно пролежало в тумбе почти два месяца. Долго. Я не решалась вскрыть его. В себе сначала разобраться хотела: в своих чувствах, мыслях, желаниях. Но, кажется, все запуталось еще больше. А это письмо – прошлое. Его нужно открыть и отпустить.

Здравствуй, Катя

Я много думал, что написать, как объяснить свой поступок. Предательство невозможно оправдать, и я не буду пытаться. Его нельзя забыть. И, вероятно, простить. Ты не захочешь слушать и читать о нем, но, надеюсь, прочтешь, что я чувствовал, когда терял тебя, нашу любовь, наш дом, семью, себя…

Меня скрутило от омерзения к себе, когда понял фатальность своего поступка. Я вывалился в грязи и поехал к тебе. В меня въелся дух предательства: я пытался забить его оправданиями, придумывал их на ходу. Но не для тебя, для самого себя. Меня рвало понимание, что я все потерял и везде опоздал. И я увидел тебя… Я знал, что ты не примешь мужа-предателя, но когда увидел твои глаза, понял: в них мой приговор.

С ним невозможно было смириться! Я виноват. Я это знал, но не желал признавать! Легче было винить и тебя тоже: я сделал это, потому что ты не удержала меня. Какая это лютая глупость, понял спустя время…

В этот раз писал от первого лица и, мне казалось, что я слышу Вадима. Словно перенеслась на год назад. Вижу, чувствую, помню. Каждое слово помню.

Когда ушел, мной овладела дикая ярость: на твою принципиальность, на твое спокойное желание развестись, на то, что жить без меня смогла. Я даже не сразу осознал, какую боль тебе причинил. О своей боли думал. Моя Мальвина разбивалась на осколки, а Буратино страдал над своей пропащей душонкой.