Мой бывший муж

Глава 8

Катя

Уходить из семьи богатому мужчине не то же самое, что обычному рядовому гражданину: просто взять чемодан и подписать документы в ЗАГСе – так просто не отделаться. Нас разводили скрупулезно и дотошно, чтобы комар носа не подточил. И с каждым днем мне казалось, что «комар» здесь именно я.

Адвокаты составили предварительное мировое соглашение, в котором приоритеты, так сказать, наметили: Вадим очень ясно дал понять, что отношения с дочерью для него главное, но я ее мать и, естественно, Ника со мной останется, но опека, конечно же, равная. Ей придется жить на два дома. Стресс, конечно, но видеть отца только по праздникам – еще большее эмоциональное потрясение.

Наша квартира отойдет мне – это будет подтверждено документально. Куда ушел Вадим? Не знаю. Мне новый адрес не оставил. Возможно, к любовнице. Или свободой насладиться решил. У него крупнейшая в стране девелоперская компания. Создавать объекты недвижимости Вадим умеет, любит, практикует. Наверняка, давно уже для себя чисто мужскую берлогу построил. Вероятно, и для новой пассии гнездышко подготовил. Меня передернуло от этой мысли, но пора привыкать. Я в этом равенстве лишнее число.

Скривилась, пока Ника не видела, дочитала абзац и на дочь посмотрела. После трехчасовой тренировки отрубилась, главу не дослушав. Я поднялась, свет погасила и вышла. Светка уже сырную тарелку «проредила» и за прошутто принялась.

– Ого! – воскликнула, когда я достала бутылку «Хеннесси.ХО». – Ты серьезно настроена.

Шампанское, мартини, коктейли работали, когда просто посплетничать собирались, а сейчас требовалась тяжелая артиллерия для облегчения сложного психоанализа.

– Что за баба, знаешь? – через полчаса активного опустошения бокалов серьезно спросила Светка. Мы давно друг друга знали, с университета дружили. Она была свидетельницей зарождения наших с Вадимом отношений. Она крестная мама моей дочери. Света Воропаева прекрасно знала, что худшее, что сейчас можно сделать – жалеть меня. Жалость я не переносила. Меня от нее трясло, даже приступы астмы обострялись.

– Не-а, – ответила, залпом опустошив пузатый бокал. Хороший коньяк. Если захочу упиться до смерти, то сделаю это французским выдержанным. Не зря я люблю «Киллиан»: они и коньяк, и парфюм делать умеют.

– Неинтересно?

Я на нее тяжелым взглядом посмотрела. Конечно, я хотела узнать, увидеть, понять! Что за женщина с ума его свела? С кем он мне изменял? Вадим был моим мужем, но увлекся ей. Кричал, что любит, но явился домой с недвусмысленными следами измены. Не хотел терять семью, но ушел. Не собирался разводиться, но адвокаты вовсю готовят документы. Да, я желала бы встретиться с этой женщиной! Посмотреть на этот «чудесный» экземпляр.

– Коллега какая-то, – коротко выдала я. Ее винить легче – околдовала, заморочила, соблазнила, – чем принять, что меня просто муж разлюбил. Ведь когда любят, не ищут увлечений на стороне, верно?

– Кать, – Светка руку мою сжала, – а ты уверена, что там серьезно? Может, по глупости, случайно…

– Вадим не такой дурак, чтобы случайно в женщину член воткнуть! – взорвалась я. И эта туда же! – И вообще, ты вон с Ильей развелась за месяц!

Светка тоже развод пережила и никогда не жалела. Она работала в фитнес-клубе на Остоженке директором продаж: хорошо зарабатывала и отлично выглядела. О новом браке даже не помышляла: отдых, тусовки, мужчины. Свободная, как ветер.

– То мы, а это вы. Знаешь, между тобой и Вадимом всегда было что-то такое… – и взгляд мечтательный к звездам, точнее, в потолок.

– Мы уж точно не были идеальной парой, – вставила я. Между нами, как и между любыми людьми, долго живущими вместе, бывали сложности. Мы не были парой сплошное «сюси-пуси».

– Возможно, – легко согласилась она, – но напряжение между вами всегда было вах какое!

– Было да скисло, – мрачно ответила я.

– Что все так плохо с этим делом? – и жест неприличный показала.

– Да нет, – произнесла, а сама задумалась. Все ли у нас действительно нормально было? – Как у всех. Наверное.

– Ну-ка, подробнее, – оживилась Светка.

– Как Ника в школу пошла, я уставать жестко начала. То одно, то другое. Да и Вадим с работы усталым приходил. Все и сошло как-то на пару-тройку раз в неделю.

Светка кислую гримасу выдала, и мне стало не по себе. М-да, звучит так себе. А в свете последних событий вообще приговор. Сейчас в принципе все виделось иначе: последние месяцы Вадим бывал с переменным успехом напряженным, раздраженным и отстраненным. Я списывала это на проблемы со стройкой на Пресне, теперь понимала, что дело не в этом или как минимум не только в этом. Возможно, именно тогда появилась она…

– Знаешь, еще месяц назад не поверила бы, что у моего мужа есть женщина, а сейчас, когда вслух произнесла, проанализировала… Все так явно, что даже странно. Как можно быть такой дурой? – я снова налила коньяк, но только вздохнула тяжело, не выпила. Вопрос, конечно, риторический. Думаю, многие женщины до меня задавались им. И будут задаваться после.

– Ну и черт с ним! – в сердцах крикнула Светка. – Смотри на это позитивно.

Я скептически бровь подняла: мне что, счастье привалило, а я не заметила?!

– Кать, тебе двадцать девять всего! У тебя вся жизнь впереди! Вон красотка какая: тоненькая, как балерина, а попец что надо, сиськи крепкие, а волосам Рапунцель позавидует. Ты ж мужиков, кроме Вадима своего, и не знала, считай. – У Светки натурально глаза загорелись. – Ты можешь влюбиться или тупо любовников как перчатки менять, выйти замуж и даже родить еще, если хочешь!

– Ты с ума сошла?! – почему-то мысль показалась ругательной. Я ведь клятвы давала…

– Ой, Кать, хватит паиньку из себя строить! Твой муж оказался мудом, ты ему ничего не должна! – Светка даже выразительно пальцем помотала. – Тем более есть, где мужчин искать, – и подмигнула весело. – Ты же видела, какие экземпляры к нам в клуб ходят. Хочешь для души, а хочешь для тела, – и пышную грудь огладила, спускаясь к талии. – Муж у тебя хоть и гад-изменник, но на улицу не выбросит и без денег не оставит. Ты не девочка, которая спонсора ищет, ты лакшери женщина, к которой очередь выстроится, – затем серьезной стала. – А Вадима своего забудь. Не мучайся, если прощать не собираешься. Тебе остыть к нему нужно, перестрадать. Тогда легче станет. Это я тебе как бывалый солдат фронта разведенных женщин говорю.

Я задумалась. Но не о качках-любовниках, а о деньгах. Вадим, естественно, будет содержать дочь. Я даже на алименты подавать не буду – не обидит Нику точно. А вот мне нужно как-то жить. Не могу представить, как буду клянчить деньги у него на все, к чему привыкла. За Вадимом я была как за каменной стеной, во всем на него полагалась, а сейчас есть только я и Ника. Пора самой принимать все решения и рассчитывать в первую очередь на себя. Жизнь – штука сложная, разная и непредсказуемая: народная мудрость гласит, что мужчина любит ребенка ровно настолько, насколько любит его мать. Я не утверждаю, что Вадим, если появятся другие дети, о Нике позабудет, но исключать ничего нельзя. Несколько недель назад я была уверена, что любимая и единственная у него, а вышло, что не единственная и, вероятно, не такая уж любимая.

Сказать – начну зарабатывать легче, чем действительно начать. Сначала нужно понять, а что, собственно, я умею? Неплохо готовлю, знаю четыре языка и есть навыки переговоров. Не то чтобы густо, но и не пусто.

Когда-то я мечтала доказать всему миру, что Россия – это не водка, матрешка и ядерное оружие, хранящееся на мировой бензоколонке. Россия – это большая открытая страна, огромный пласт культуры и умные деятельные люди. Но я рано родила, брала академический отпуск и закончила МГИМО женой и матерью. Ника в детстве болела часто и сад был каторгой, а доверяла нашу драгоценность только себе и Вадиму. Мне помогали, конечно: няни, бабушки, особенно баб Маша моя. Прабабушка Ники. Закончить-то закончила, но о внешней политике больше не грезила. Зато я могла заниматься внутренней!

Наша семья подарила миру нового человека, и мы вкладывали в Нику лучшее, что было в нас: наши знания и умения. Мне легко давались языки, и она пошла в меня. Я развивала ее и развивалась сама. Вадим давал нам для этого материальную базу и любил. И, естественно, спорт его заслуга. В пять лет Ника сносно говорила на двух языках, помимо русского, читала и немного писала. Мы, бывало, с Вадимом по несколько месяцев и даже больше жили в Европе. Нике было легко: она погружалась в среду, впитывая, как губка.

Свою волонтерскую деятельность я тоже не забыла: помогала общественным организациям в гражданских инициативах, задействовав связи мужа и свекра в правящих кругах. И деньгами, конечно, деньгами. Вадим был не против – это для него плюсик к образу. Он был прагматиком и бизнесменом, и альтруизмом совсем не страдал. Для него было важным, чтобы Никой занималась именно я, чтобы внутренне ее наполняла и прививала правильную мораль (да, когда-то он высоко меня оценивал) и чтобы сама не скучала и не жила только заботами о ребенке – так и свихнуться можно. Если на все это нужно потратиться и дать кому-то денег в дар – окей. Так и жили.

Вроде и не лентяйничала, а по факту не одно из моих занятий не приносило доход, наоборот, потребляло обильно. Разве только преподавание арабского онлайн, но это скорее для души и чтобы язык не забыть.

Пришло время прочно на ноги встать: на свои, а не мужа или родителей. Они у меня обычные совсем – врач и преподаватель, – но с голоду с Никой не умрем в крайнем случае. Да и свекры обожали внучку. Наш с Димом развод не повлияет на их отношение к ней. Наверное. Черт, опять его «Димом» назвала! Сложно отказываться от привычного, даже если Дим оказался мудом. Спасибо т9 за яркий образ!

– Мам, есть что-нибудь вкусненькое?

– Посмотри в холодильнике, – не отрываясь от монитора, проговорила. Я послушала совета лучшей подруги и начала накидывать варианты, чем на жизнь заработать: от работы онлайн и офлайн на кого-то, до собственного бизнеса, но это, естественно, в качестве бреда.

– Что-то не хочется мороженое, – Ника села рядом и ладонями лицо подперла. – Может, сходим куда-нибудь?

Я отвлеклась и на нее посмотрела, затем в окно. Погодка сегодня ничего: начало апреля очень весеннее и ясное. И время только семь вечера.

– А пойдем! – мне проветриться нужно, иначе в мой список попадет фабрика по сбору и анализу плохих идей.

Мы прошлись до Большой Бронной и зашли в итальянскую кондитерскую. Взяли по сладкой тарталетке, очень красивой и жутко дорогой. Мой бывший муж – богатый человек, и наша семья ни в чем не нуждалась, но цену деньгам мы знали, отдавали отчет, что и сколько стоит.

Вернулись к пруду и сели на лавочку, называемую экскурсоводами той самой, на которой Воланд с Берлиозом и Бездомным сидели.

Деревья неторопливо оделись в молодые, совсем юные листочки: ветер неспешно перебирал их, затем спускался к воде, гоня прохладную рябь.

– Ну как? – поинтересовалась у дочери.

– Как-то не очень, – извиняющееся скривилась: вроде деньги потратили, а ей не вкусно. Она у нас не привереда в еде, но сейчас реально ожидание и реальность не совпали. Мне тоже не понравилось. – Вот бы баб Машиных булочек поесть или хлеба с маслом.