Ее сводный кошмар

Глава 31.

Ненависть и боль, презрение и отвращение, которое я к нему испытываю за то, что посмел играть со мной и моими чувствами.

В итоге все знали, мои друзья и его отец, как будет на самом деле, но только я верила и жила в своем розовом мирке все это время. Понимание какая я никчемная обрушиваются на меня стеной. Которая почти сбивает с ног.

— Какая же ты сволочь, Ахметов, — выплевываю ему в лицо, — твой отец был прав. Ты никогда и ни за что не изменишься.

— Можно подумать ты не знала какой я, когда шла ко мне в комнату.

Если бы слова причиняли физические страдания, то это можно было бы наверное сопоставить с аварией, когда сердце всмятку.

— Пусти! — Ору, выдергиваю руку и в этот раз он ее отпускает. — Я ехала сюда как последняя дура, искала тебя, верила, что ты… ты…

Я заикаюсь и пытаюсь подобрать слова, чтобы объясниться, но в какой-то момент понимаю, что это было важно тогда. Раньше это имело смысл, потому что я хотя бы считала, что раньше его волновали и беспокоили мои… наши проблемы. Сейчас же ясно, что ему все равно, так зачем мне что-то говорить?!

Слезы катятся по щекам, истерика уже не за горами. Я впиваюсь взглядом в его лицо. Такое любимое и ту же секунду ненавистное. У Ника на лице нет совершенно никаких эмоций. Он просто молча наблюдает за моей истерикой.

— Твой отец сегодня сказал, что я должна уехать. — Говорю чуть спокойнее. Просто констатирую факты, — исчезнуть, чтобы не портить тебе карьеру и жизнь, которую для тебя давно приготовили. Что он договорился о моем переводе в другой университет. Сказал, что если я хоть посмотрю в твою сторону, то бросит мать и ребенка. Выкинет на улицу. Сказал, что я тебе не нужна, что ты опять вернешься к привычной жизни…

Меня прорывает. Я говорю все это смотря ему в глаза. Жду… Жду что он снимет эту маску безразличия и передо мной снова возникнет парень, ради которого я готова на все и который ради меня сделает все. Это реальность настолько меня потрясла, что я все жду и даже при таких обстоятельствах глупо надеюсь, что он скажет, что я все не так поняла, что мы все исправим вместе. Что мы справимся, что…

Не знаю что угодно, только бы не этот его взгляд. Холодный. Прожигающий до костей. Он рушит оставшиеся крепости моей надежды.

— Все-таки отец знает меня лучше всех остальных, — Ник криво усмехается и даже не пытается ко мне подойти. В груди что-то очень сильно жжет, дыхание перехватывает. Передо мной сейчас стоит не мой Ник. Я не знаю этого парня. Ему абсолютно на меня плевать. Плевать на все, что происходит.

Кривлю губы в усмешке. Это все какой-то ужас. Самый настоящий кошмар и не должно происходить со мной. За что? Почему? Как так?!

Теперь уже мне хочется схватить его за рубашку и хорошенько встряхнуть, чтобы в себя пришел! Может это какое-то временное помешательство и оно скоро пройдет? Как сделать так, чтобы все вернулось в прежнее русло?

— Это все, что ты можешь мне сказать? — сглатываю и даже стараюсь улыбнуться. Едкое чувство прожигает меня изнутри, но я продолжаю давать ему шанс. Раз за разом, но понимаю, что все это глупо и бесполезно.

То, что я не хочу в это верить, потому что реальность ранит, не означает, что ничего не произошло.

Все. Это просто все… конец, с которым стоить смириться, потому что разве можно дать этому человеку еще один шанс?

А он ведь даже не просит. Как будто наоборот делает все только хуже, вгоняя все больше клиньев в наши с ним… отношения.

— Тебе стоит согласиться на поездку, такой шанс выпадает редко. Могу подкинуть до аэропорта, по старой дружбе.

В его взгляде больше нет ничего. Ни тепла. Ни интереса. Он смотрит на меня как на пустое место. И как раз именно так я себя и ощущаю. Он растоптал меня и, вывернув наизнанку мои искренние чувства, просто поиздевался.

— Какой же ты…, — я задыхаюсь как будто в воздухе больше нет кислорода и с трудом могу подобрать слова. Мне кажется диким оскорблять некогда любимого человека, но разве о нем сейчас можно сказать что-то хорошее?!

— Ты прекрасно знала какой, — парень спокойно отступает, делая шаг назад, и увеличивает между нами расстояние. Теперь мы реально отдаляемся друг от друга и это не какое-то поэтическое сравнение. Горькая реальность, — мы весело провели время, то что ты успела себе что-то придумать не мои проблемы.

— Ты такой же, как и твой отец. Подонок! — Выплевываю с презрением, потому что в моем понимание это сравнение хуже любого оскорбления. Эти двое точно стоят друг друга и ни один из них не достоин оставаться радом со мной или моей семьей.

— Рад, что мы с этим разобрались, — прищуривает глаза и кривит губы, — думаю тебе хватит ума не устраивать дома истерики. Их никто не оценит.

Соглашайся на поездку, потому что это лучшее что будет в твоей скучной и серой жизни.

Я вижу как двигаются его губы и понимаю, что слова говорит Ник, но опять выпадаю из этой реальности потому что сознание отказывается верить в то, что это он.

— Что произошло? Почему ты так сильно изменился? — тяну к нему руки, интуитивно делая шаг вперед, но парень отбивается от меня как от назойливой мошки.

— Да потому, что устал притворяться белым и пушистым. Если честно, то я даже рад, что ты сюда вошла и увидела все своими глазами, — сглатываю и заставляю вслушиваться в то, что он говорит. Мозг хочет просто выключить звук, потому что каждое сказанное им слово ранит как ничто не ранило меня раньше, но я стойко слушаю. Что еще он скажет, чтобы растоптать остатки того хорошего, что я о нем думала?

— Притворяться? — эхом произношу за ним.

— Ну конечно, — усмехается и продолжает, своим наглым взглядом сковывая и пригвождая меня к месту, — а ты думала, что у такой, как ты и такого как я есть какое-то будущее? Не ожидал, что ты настолько глупая…

— Глупая…, — снова кивая сама себе. Все сказанные им слова я откладываю в какое-то подобие копилочку не прощения. Запоминаю, чтобы больше никогда не унижаться перед таким ничтожеством как Ахметов.

А он все уняться не может. Как будто мало причинил мне боли, так продолжает давить и давить.

— С тобой было… необычно, да…, — кивает в размышлениях своим же выводам, — но мне начало становиться скучно. Так-то по приколу ради острых ощущений пересесть из тачки на автобус, но… да ты все сама понимаешь.

— Понимаю, — если так подумать, то все, что сказал Ник реально может быть правдой. Как раз эта логика вписывается в то поведение, которое ему было присуще раньше.

— Раз понимаешь, то между нами все ок? — Спрашивает с улыбкой на лице, а мне хочется плюнуть в него, но я сдерживаюсь. Мне кажется, что смотрю, а время тянется невероятно долго, превращая секунды в минуты, а минуты в часы, — тогда мне надо идти… Меня ждут…

Он оглядывается назад и большим пальцем показывает себе за спину.

— Да…, — сама не понимаю, как при всем, что я только услышала, я еще не потеряла способность говорить. На автопилоте разворачиваюсь и делаю над собой усилия, чтобы переставлять ноги.

Только бы не видеть его спину. Думаю, что не смогу пережить как Ник развернется и на моих глазах пойдет в компанию к другой.

— Не парься сильно, — прилетает мне в спину, — и не принимай все на личный счет, Коротышка…

Я отдаляюсь и иду к остановке, не оглядываясь, всю дорогу кивая сама себе.

Мысли в голове хаотично сменяют одна другую и все остальное я делаю чисто машинально. На инстинктах.

Ловлю такси, а когда машина останавливается, сажусь и называю свой адрес. Именно свой, чтобы не сталкиваться ни с кем и побыть одной. Вряд ли я сейчас выгляжу нормально и смогу сказать что-то вразумительное.

Пока еду прислоняюсь лбом к холодному стеклу, и просто смотрю в даль. Картинка сменяет одна другую, и я рада, что сказала маме, что ночую у подруги. Теперь не надо искать в себе силы, чтобы соврать.

Мне кажется, что я могу ездить так бесконечно, но внезапно водитель останавливается и я понимаю, что уже у своего дома.

Однако в моем состоянии сейчас абсолютно все мне кажется чужим. Дом, квартира. Даже собственная комната.

Тогда какой тогда смысл во всем этом? Я не знаю как делать вид, что ничего не произошло и вести себя как раньше? Маме нельзя волноваться, а Ник наверняка выставит меня на посмешище, если увидит слабость.

Наверняка же сделает, ведь раньше он был именно таким.

Как продолжать учиться и ходить в универ? Как не реагировать, когда буду видеть его с другой, если одна только мысль уже причиняет боль.

Чем больше размышляю, тем все становится очевиднее. У меня есть только один выход и нелепая парадоксальность вызывает усмешку.

Я смеюсь и останавливаюсь только тогда, когда мышцы лица сводит и не остается сил.

Не глядя на время тянусь за телефоном, пока не передумала.

— Алло, Александр? — это имя для меня теперь как ругательство. Хуже только Ник, — я согласна.

— А… это ты, — сонный голос из недовольного превращается в какой-то насмешливый, — чем обязан в такое время?

Как будто сам не догадывается. Судя по голосу понимает, что я ему скажу.

— Я согласна. — Не верю, что произношу это вслух.

— На что, Аня? — Он как будто специально это делает.

— Учиться заграницей и прекратить отношения с вашим сыном.

Последние слова даются мне особенно сложно. Не могу выдавить из себя его имя, как и не могу сказать, что фактически сам Ник только что все прекратил, а все, что могу я — это позорно сбежать от всего этого.

— Аня, у тебя что-то случилось? — в его голосе ни намека на беспокойство, но разве сказанная фраза его не подразумевает. Я просто поражаюсь лицемерию Ахметовых, хотя думала, что больше просто невозможно.

Хочется сказать все, что я о нем думаю, но я себя сдерживаю. Враг в его лице мне ни к чему, тем более сейчас.

— Вы предложили мне сделку, но у меня тоже будет условие, — игнорирую его вопрос.

— Какое? — тон у мужика сразу же меняется.

— Вы и пальцем не тронете маму и малыша…

— Ну это само собой разумеется. Она моя жена и мой ребенок, — усмехается, а мне вот не так смешно. Для такого как Ахметов нет ничего святого, раз были выдвинуты именно такие условия.

— Если тронете, то я уничтожу вас и вашего сына, — говорю равнодушно. На сердце сейчас выжженная пустыня и поэтому мой голос звучит особенно пугающе. Своей серьезностью, — та репутация, которой вы так дорожили, пойдет на дно.

— Ты мне угрожаешь?

— Предупреждаю, что у меня на вас кое-что есть и меня ничего не остановит, если появится необходимость это использовать.

Ничего не остановит потому, что ничего не осталось кроме ненависти и боли, а это как раз мотивирует поделиться всем со всем миром, но ради мамы я не стану этого делать.

— Раз у тебя такое условия, то и у меня будет еще одно, — я не перебиваю и слушаю, что он скажет дальше, — ты должна уехать как можно быстрее и без лишней шумихи…

— У меня сессия на носу. Я не могу просто взять и сорваться с места…

Слышу как нетерпеливо на том конце трубки он втягивает воздух и как размеренно выдыхает.

— Деточка, ты, кажется, забыла с кем разговариваешь. Все эти мелочи решаемы. Завтра подойди к ректору и он организует тебе экспресс сдачу. Услышала меня?

— Да…

— Тогда спокойной ночи, — и не дождавшись моего ответа мужик сбрасывает звонок явно в приподнятом настроение.