Беременность от бывшего

Глава 27

Миша

Не могу, не могу, не могу!

Как доехать до дома и не растерзать Катену по дороге?

Призналась. Любит! От одной мысли в груди все бурлит от гордости и кайфа.

И теперь уж точно ей никуда от меня не деться.

– Потапов, – тянет Катена, пристегивая ремень безопасности, когда я набираю скорость.

– Что, милая?

Не отвлекаюсь от дороги. Все же везу трех самых дорогих мне людей. Двое, правда, пока со мной не знакомы, но я уже их обожаю.

– А мы куда-то торопимся?

– Ага, домой хочу, капец как.

Внутри урчит собственник и скалится от радости. Фантазии уже пускаются вскачь и улетают куда-то в комнату к Катене.

Сегодня я её не отпущу от себя.

– С чего бы? – в голос любимой жены закрадывается подозрение. – Эй, там был пешеход, – недовольно пищит и оглядывается назад.

– Он был далеко, я никак не помешал ему.

– Медведь, блин, – вхожу резко в поворот, и Катя прилипает к моему плечу, – ты нас угробишь, ненормальный.

Сбрасываю скорость и даю себе мысленного пинка.

Давай, Потапов, от своего нетерпения напугай Катену до обморока.

– Прости. Что-то я привык уже так кататься. Вечно куда-то спешу.

Катена приближается ко мне, и я ощущаю её легкое дыхание у себя на щеке. По загривку тут же маршируют мурашки, а сердце перестает биться.

Она так близко, что все мои радары настраиваются на её манящее тело.

И животик его никак не портит, только добавляет красоты в моих глазах. Я капец как соскучился, пока мы были не вместе, и представлял этот момент.

Когда она окончательно простит и даст шанс.

И вот… короткое «люблю», и мне срывает башню.

– А зачем ты торопишься, Медведь? – шепот щекочет нервы.

Дразнит. Знает, что мне нравятся такие заигрывания. Внутри вулкан ревет и требует немедленно остановить тачку и показать, кто тут главный.

Но я вдалбливаю в мозг, что все сейчас не так, как раньше. Сейчас Катена в положении.

Ерзаю на сидении и проклинаю то, что мы так далеко от дома отъехали.

Сгребу в охапку и не выпущу никуда. Пусть хоть орет, хоть дерется, хоть кусается. Не отпущу! Мне надо ощутить, что мы опять одно целое.

Раздуваю внутри пожар, а все чувства настроены на её прижимающееся ко мне тело.

– Катен, – не узнаю голос.

Он подводит и становится похож на молитву, которую я обращаю к своей мученице.

– М-м-м-м, Потапов, – она проводит пальцем по изгибу моей шеи, – я никуда не денусь.

– Правда? – как болван переспрашиваю.

Потому что готов эти её признания слушать миллионы раз подряд.

– Обещаю, Медведь. Я буду всегда рядом.

Выдыхаю, преодолевая последний поворот и заруливая в наш двор.

Катена хихикает, но я ощущаю её напряжение. Весь салон машины искрит от сдерживаемого нами желания.

И я знаю, чего она сейчас хочет. И я хочу того же.

Притягиваю её за шею к себе, кусая губы. Стонем в унисон.

– В квартиру, – командую ломающимся голосом.

– Слушаюсь, мой повелитель.

Зараза! Дразнит как ненормальная.

Только двери лифта закрываются, прижимаю её к стене и впиваюсь в губы.

– М-м-м-м-м, Медведь, может, все же до комнаты? – хныкает Катена, а сама уже под футболку лезет.

Каждый сантиметр обводит.

А я взвыть готов.

Второй… Третий… Пятый.

– Я держусь, – утыкаюсь в стену над её плечом и делаю глубокий вдох. – Ещё б пальчики ничьи не шалили, – ловлю за руку, вытаскиваю из лифта. – Да блин, – бешусь, что не могу в кармане зацепить ключ от двери.

Вваливаемся целующимся комком в коридор. Катена в перерывах между поцелуями пытается дышать, я пытаюсь её в это время не сожрать.

А очень хочется.

– А можно? Не вредно? – с таким диким трудом отрываюсь от нежной кожи.

– Можно, Потапов, можно, – краснеет жена.

Ну все! Большего одобрения мне и не надо.

– Ты же понимаешь, что теперь хрен ты меня из своей кровати и жизни выпрешь?

Скрещиваем взгляды, и я, затаив дыхание, жду. Кивок. И мне этого достаточно, чтобы отпустить контроль.

Катя

По телу будто бы каток прокатился раз пять. Не могу рукой пошевелить, только веки с трудом поднимаю.

Под щекой до одури родная грудь Медведя, которая равномерно поднимается и опускается.

Спит ещё. Не зря Медведь.

С наслаждением слушаю стук его сердца и опять прокручиваю остаток вчерашнего дня. Внизу живота лопается тепловая бомбочка, а я, не сдерживая себя, провожу растопыренными пальцами по торсу мужа.

Потапов довольно рычит во сне, обхватывая меня за руку.

Или не во сне?

Поднимаю глаза и встречаюсь с сонным взглядом Миши. Губы кривит в довольной улыбке.

– Доброе утро, – голос хрипит и задевает по всем нервным окончаниям. Приходится даже пальцы поджать на ногах, чтобы не накинуться на него.

Мы так давно не были вместе, что сейчас хочется его тискать и нежиться в его руках. Не отрываться от нашей кровати и никуда не торопиться.

– Доброе утро, Медведь, – провожу носом по его груди.

Пальцы тут же запутываются в моих волосах, и муж сгребает их в кулак.

– Как ты себя чувствуешь?

Прислушиваюсь к ощущениям. Готова парить и летать.

– Все прекрасно.

Потапов довольно жмурится, стискивая меня крепче.

Недовольно пищу от недостатка воздуха.

– Какие у тебя сегодня планы?

Роюсь в голове.

– Пока не знаю, никаких не было. С работы новостей так и нет, я вообще не имею понятия, осталась ли я там работать или мне пора искать что-то ещё.

Миша недовольно сжимает губы, хмурится. Разглаживаю складку между бровями и целую в кончик носа.

Потапов удивленно хлопает глазами, а я хихикаю от его удивления.

– Зачем искать? Думаешь, я вас не в состоянии обеспечить?

– Ой, Медведь злится, – усаживаюсь на его бедра.

Любуюсь каждой мышцей, перекатывающейся под кожей от любого движения.

– Конечно злюсь. Что я за мужик, если моя беременная любимая жена думает, как бы найти работу!

– Ну, Миш, – надуваю губы и смущенно опускаю глаза, – просто я привыкла, что в любой ситуации я буду в финансовой безопасности.

– Опять, Кать? Я никуда не денусь.

Угукаю. Не хочу раздувать конфликт. Ему не понять, каково это – в один момент остаться без поддержки со стороны любимого мужчины.

Прикрываю глаза и даю себе подзатыльник. Если уж я решила дать нам шанс, то нужно как-то пересиливать себя и переставать жить прошлым. Упрекать Мишу за прежние поступки.

– Катен, – Миша водит пальцами по моему животу.

Распахиваю глаза, встречаясь взглядом с карими глазами.

– Доверься мне, милая.

Сжимаю губы.

– Я стараюсь, Миш, но это не так легко, как может показаться на первый взгляд.

Пока завтракаем, Миша что-то делает в компьютере и с кем-то без перерыва разговаривает. Я не прислушиваюсь.

Никогда не имела привычки слушать его разговоры. Все равно ни черта не пойму, ещё и личное пространство нарушу.

– Катен, – Миша отвлекается от разговора и ловит меня за запястье, – сделай, пожалуйста, кофе.

Лениво плетусь к кофемашине. Давно уже ею никто не пользовался. Тыкаю кнопочки с программой. Любимый кофе Миши.

Под мерное жужжание глаза моргают все реже, но ощутимый пинок под ребра заставляет болезненно охнуть.

Хватаюсь за бок и пытаюсь отдышаться.

– Перезвоню, – ко мне подскакивает испуганный Миша.

Я же стараюсь дышать ровнее, все так, как учили в школе и на занятиях для мам. Только от неприятных ощущений все навыки выскакивают из головы и получается какая-то рыба, выброшенная на берег.

– Скажи мне что-нибудь, Катен. Что болит?

Тыкаю в ребро и морщусь.

– Доброго утра пожелали маме. Милые детки.

Миша расслабляется и хмыкает. Опускается на колени, прижимаясь щекой к животу.

– Эй, хулиганы маленькие. А ну, не обижать маму, она нам целой нужна и здоровой.

Держусь за плечо Миши и выдыхаю. Боль постепенно отступает, а Потапов о чем-то воркует с животом.

Выгибаю бровь, но не решаюсь прервать эту идиллию. Он в такие минуты максимально милый.

– Я договорился, – встает и чмокает меня в уголок губ.

Хмыкаю, складываю руки на груди.

– И о чем ты там договорился?

– Они больше не пинаются, – стоит ему договорить эту фразу, как в другой бок прилетает ещё сильнее.

Ойкаю. Миша бледнеет. Я хватаюсь за столешницу.

– Плохо договариваешься, папаша, – сиплю, потирая бок.

– Блин, очень больно, да?

Стараюсь выдавить улыбку, но, думаю, это больше похоже на гримасу боли и муки.

– Жить буду. Надо же как-то до родов продержаться.

– Девочка моя, – Миша прижимает меня к себе и зарывается в волосы.

Стоим так посреди кухни. Он укачивает меня, и мне становится в его руках намного легче.

Обхватываю его за талию, глубоко вдыхая запах его геля для душа.

– Спасибо, Медведь.

Отстраняется. Вопросительно смотрит на меня.

– За что бы?

– Что поддерживаешь.

Миша обхватывает меня за подбородок и смотрит в глаза. И взгляд такой пронзительный, как будто в душу пытается заглянуть. Увидеть, что там происходит.

– Я готов для тебя сделать все что угодно, Катен. Только бы тебе было хорошо.

И я понимаю, что мне уже хорошо. И я ничего не хочу больше менять.

Хватит.

Миша со мной, и внутри крепнет вера, что он со мной до конца.

– А мне уже хорошо, Медведь. Бесишь иногда, но…

Миша хохочет и стискивает меня как плюшевую игрушку.

– Но так было всегда, я помню.

– Если ты не бесишь, значит, ты спишь.

Фыркает.

– А помнишь, как ты надулся, когда я первый раз тебе это сказала?

Зажмуриваюсь от воспоминаний. Но сейчас они не приносят боли. Это было, и было с нами. От прошлого не убежишь, но зато можно построить счастливое настоящее.

Угукает.

– Ты меня потом пыталась вареньем задобрить, которое я не ел.

– Ну ты же медведь. Как можно было не любить варенье?

– Я больше по маленьким сладким девочкам. Точнее, по одной сладкой девочке.

Щекочет бородой. С визгом пытаюсь увернуться.

Квартиру оглашает звонок, и мы застываем.

– Ждешь кого-то? – Миша смотрит на меня, я – на него.

Мотаю головой. Звонок повторяется, а мне становится грустно, что такую идиллию кто-то нарушает прямо сейчас.

– Мне капец! – мимо проносится Инка, ухватившись за голову и чуть ли не вырывая на себе волосы.

– И тебе привет, – кошусь на подругу.

Падает на диван, закрывает руками рот и начинает орать.

Испуганно смотрю на Мишу, который застыл в дверях.

– Ин, – с опаской делаю несколько шагов в сторону воющей подруги.

Тормошу за плечо.

– Это катастрофа, Колобочек.

Показываю Мише, чтобы скрылся из виду. Он хмурится, сжимает губы.

Умоляюще складываю руки на груди. Недовольно хмурится, но разворачивается и скрывается из виду. Через пару минут хлопает входная дверь. Этот звук приводит подругу в себя. Она отрывает руки от лица и смотрит на выход заплаканными глазами.

Тушь потекла, нос красный. Да, судя по её состоянию и настроению, случилась и правда катастрофа.

– Это был Миша, да? – уточняет севшим после истерики голосом.

Киваю, и она со стоном падает на спинку дивана.

– Я забыла, что ты теперь можешь быть не одна. Прости.

– Да ну перестань, – хватаю её за плечи и прижимаю к себе.

Чувствую, что ей сейчас тяжело, но пока не могу понять, почему и что именно могло произойти.