Беременность от бывшего

Глава 18

Катя

Лениво щелкаю каналами. Ищу, что можно посмотреть, чтобы скоротать очередной вечер в одиночестве.

Тут же память услужливо подкидывает воспоминания, как мы с Мишей смотрели фильмы и комментировали какие-то нелепые моменты.

После больницы он быстренько от меня избавился, сославшись на срочные дела. Меня задело.

На словах он готов посвящать мне каждую свободную минуту, а по факту оказывается, что минут-то и нет.

– Как всегда, сто каналов и ничего интересного.

Стук в дверь выводит меня из полудремы. Сонно моргаю и пытаюсь сосредоточиться.

Домофона не было, значит, кто-то из соседей пожаловал.

На всякий случай прохожу мимо ванной, не течет ли вода, и только потом открываю дверь.

– Опять ты не спрашиваешь, – Потапов.

Опять.

Прямо дежавю какое-то.

– А ты опять что тут забыл?

Он затаскивает два пакета, и на лице счастливая улыбка. Внутри все вспыхивает жаром. На лице же не дергается ни один мускул.

– Как насчет вечера вместе? Я принес много вкусностей.

Черт! Это очень соблазнительное предложение.

– Соглашайся, Катен. Я и диски притащил с фильмами, — добивает мою решительность Потапов.

Делаю неуверенный шаг в сторону. Без слов даю понять, чтоб проходил.

– Верное решение, – целует в щеку.

Уже как будто все между нами решено и налажено.

– Как прошел остаток дня? – скидывает тяжелые ботинки.

Морщусь от неприятного запаха. Затыкаю нос.

– Боже, Медведь, ты забыл, что такое душ?

Он ржет, сбрасывает безрукавку и майку и предстает передо мной с голым торсом.

Сглатываю при виде его накачанного тела.

– Я воспользуюсь твоим, Катен?

– А…

Но он даже не собирается дослушивать и получать согласие. Шлепает мимо меня, стягивая джинсы.

Зажмуриваюсь и слышу смешок.

– Да ты тут все видела, милая. Что ты краснеешь?

Гад! Понимает прекрасно, как на меня может подействовать его тело. Никогда не могла сдержаться, а тут пять месяцев без него.

Да и гормоны тут как тут.

– Катен, там мороженое и дынька.

Во рту тут же скапливается слюна.

– Может, откроешь глазки?

И, судя по тому, как меня окунуло в жар, он стоит слишком близко.

– Я не укушу.

Зато я могу…

Приоткрываю один глаз. Точно! Грудь Потапова перед носом почти.

– Где там твоя дынька и диски?

Над ухом громкий смешок, но я даже на него не обижаюсь. Мне нужно увеличить между нами расстояние и как можно скорее.

– Трусишка.

Нежный шепот вызывает во мне табун мурашек. Все внутри дрожит от волнения.

Выдыхаю, когда Потапов делает несколько шагов назад.

– Ты пока фильм выбирай, а я пойду смою тяжелый день. Полотенцем угостишь?

Порой его наглость поражает. Не верится, что я могла повестись на такого, но факт остается фактом. И штампом в паспорте.

– Проще угостить, чем потом мокрые следы за тобой вытирать.

Наконец открываю глаза и обвожу взглядом широченную спину. У него появилась тату. Любопытство поглощает меня, но со своего места я не могу рассмотреть, что изображено на коже.

– Я прям чувствую, как у меня полыхает спина. Хватит пытаться меня испепелить, Катен, у меня шкурка толстовата.

Закатываю глаза.

– Ты слишком многое о себе мнишь, Медведь.

Вижу в зеркале его быстрый взгляд и улыбочку. Скрывается за дверью в ванную. Вспоминаю про полотенце.

– Полотенце в шкафчике в ванной, – кричу в закрывшуюся дверь.

– А ты что, боишься заходить?

– Да мало ли что у меня в голове родится, – бормочу под нос.

– Что? – орет Потапов из ванной.

– Ничего! Зачем мне идти, если ты сам можешь справиться с поисками.

Иду в кухню за тарелочками, цепляю стопку дисков и первым вижу фильм, на котором мы побывали впервые вместе.

Брови непроизвольно ползут вверх. Он помнит? Или это простая случайность?

Решаю остановиться на нем и не морочиться с дальнейшими поисками. Плюхаюсь на диван, настраиваю показ.

Прислушиваюсь к шуму воды, и перед глазами вспыхивает картина, как по крепкому телу моего Медведя катятся капельки воды. И как при каждом совместном душе мне хотелось каждую убрать языком.

Тело охватывает возбуждение.

– Боже, Катя, куда тебя несет? – шепчу еле слышно. – Это ж человек, который предал и все перечеркнул своим уходом.

Но разум решает именно в эту минуту жить своей жизнью и фантазировать дальше.

Ложка мороженого замирает в нескольких миллиметрах ото рта, пока я витаю высоко в облаках.

– М-м-м-м-м, вкусно.

Моргаю, возвращаясь в реальность.

А в ней Потапов нагло съел моё мороженое и теперь похож на довольного кота. Его лицо над моим плечом, а моя ложка девственно чиста, словно я не зачерпывала мороженое и не собиралась его съесть.

– Ещё немного, и оно бы испачкало тебе животик.

– Поэтому ты решил его нагло слопать? – возмущение в голосе вызывает только ответный смех.

И этот смех эхом отдается во всем теле.

Одиночество отступает. Мне тоже хочется в ответ улыбнуться, потому что становится хорошо и спокойно рядом с Мишей.

Как до разрыва.

– О, ты уже запустила кино.

Потапов шлепает в коридор и заносит рюкзак. На его бедрах полотенце. Оно настолько низко, что не оставляет места для полета фантазии.

Достает из сумки шорты, и мы встречаемся взглядами.

– Решил устроить стриптиз?

Коварная усмешка кричит о том, что эта шутка была неудачной. Потому что он вполне может и устроить. Его ничего не остановит и не смутит.

Это ж Потапов.

– Нет, – поднимаю руки, – ничего не отвечай. Не нужно никакого стриптиза, всего лишь пошутила.

Притворно надувает губы.

– Ну вот, а я так хотел, чтобы ты оценила, жена.

Фыркаю.

– Пусть другие оценивают.

Миша становится серьезным.

– Ещё одно слово про других, Катен…

Вздергиваю бровь.

– И что будет, Потапов?

Опирается на руки по обе стороны от меня, и его глаза оказываются напротив. Затаиваю дыхание.

– Я что-нибудь придумаю, милая. Даже не сомневайся. Ты у меня одна, и это не изменится.

Держусь, чтобы не показать слабость и не отвести глаза.

Мне льстит это признание, но не факт, что он говорит правду.

– А теперь давай смотреть фильм и есть вкусняшки.

Усаживается рядом. Щеки вспыхивают, когда до меня доходит, что он так и остался в том наряде, в котором вышел из душа.

– Расслабься, Катен, – сгребает меня в объятия и шепчет в висок.

Легко сказать, да трудно сделать.

Через какое-то время окончательно расслабляюсь и смотрю на происходящее в фильме. Веки тяжелеют.

– О, кто-то стал соней, – смеется Потапов, – ляжешь?

Кивает на коленки. Мотаю головой.

– Думаю, тебе пора, Медведь, – слабым голосом выпроваживаю.

Миша фыркает.

– Ну уж нет. Мне не в чем идти.

Распахиваю глаза от удивления.

– А в чем ты приехал сюда?

– Так я постирал, пока мылся. Мокрое все, – дергает плечами. – Ты же носик свой морщила, решил не раздражать своими ароматами.

И усмехается, гад. Понимает, что я не выпру его в чем мать родила.

Да и я со злости в свое время все его шмотки выбросила на помойку. Даже тут промашка.

– Могу спать на коврике, – невинно хлопает глазами.

– В четырехкомнатной квартире?

Он меня, конечно, раздражает. Но до абсурда опускаться у меня нет планов.

– Ну, мало ли. Не доверяешь мне и все такое.

– Потапов, заканчивай кривляться, – толкаю его в грудь и с трудом разгибаю спину.

Перехватываю сочувствующий взгляд Миши.

– Опять спинка? – его рука ложится на поясницу, и я выдыхаю.

– Устаю за день, – не могу держать при себе жалобу.

Хочется побыть слабой, чтобы Потапов меня пожалел. Он, в конце концов, тоже имеет отношение к беременности. Не мне же одной страдать.

– Бедная моя девочка, – прижимается губами к виску, – пойдем, я тебя уложу.

Веки от его успокаивающего голоса тяжелеют. Миша встает и обхватывает меня, прижимая к себе.

– Я осторожно, – ощущает мое напряжение и спешит успокоить.

Расслабляюсь. Даю себе возможность почувствовать себя девочкой. Слабой и беззащитной.

– Ты меня раздражаешь. Почему ты такой настойчивый, Потапов?

Только смешок в ответ.

– Я же говорил, я так просто тебя не отпущу в этот раз.

Аккуратно укладывает меня на кровать. Включает ночник. Проводит рукой по спине, слегка нажимая, массирует. Постепенно усталость отпускает. Моргаю через раз, но продолжаю следить за Потаповым.

Он смотрит на меня, не отводя глаз.

– Легче? – сочувствие в голосе заставляет меня сморгнуть накатившиеся слезы.

Угукаю.

Миша обхватывает моё запястье и в тусклом свете ночника меня ослепляет блеск кольца.

Обручального.

Во рту пересыхает. Несколько секунд молча смотрю на его руку.

– Я думала, ты его не сохранил, – голос предает и звучит жалобным шепотом.

В горле образовывается комок, который я не в силах сглотнуть. Дышать тяжело.

– С чего бы? Я планировал тебя вернуть, я не врал, Катен, – стискивает руку крепче и опускает голову, – просто мне нужно было время все решить.

Замолкает, и мне кажется, что он чего-то недоговаривает.

– Спи, малыш. Я в зале лягу, – наклоняется, чтобы поцеловать перед сном.

– Можешь лечь со мной, – говорю раньше, чем обдумываю.

Карие глаза вспыхивают недоверием, но я кусаю губу, чтобы не взять своё предложение назад.

Обещаю сама себе, что это только на эту ночь, а потом я отмотаю назад.

– Уверена? – в голосе Потапова недоверие.

Киваю.

– Но ещё пару секунд, и я передумаю. Закроюсь в спальне…

– Не надо, – подвигает меня и укладывается рядом.

Разворачиваюсь спиной к Мише. Но он вплотную прижимается к спине и шумно выдыхает. Кладет руку на живот.

Прикрываю глаза, даю себе время на фантазию, что у нас все хорошо. Что мы опять одно целое и не было месяцев разлуки.

– Приятных снов, Катен, — перед тем как окончательно провалиться в крепкий сон, все же слышу его шепот.