Почувствуй

Глава 18

– Во сколько ее привезут? – спрашиваю.

– К восьми должны. – Захар смотрит на часы, передергивает плечами. – Лучше раньше быть на месте, мало ли. Проконтролировать.

– Согласен. Блть, вот хоть убей, неспокойно мне. Он точно выплатит всё? – Выключаю дорожку и замедляю шаг, восстанавливая дыхание.

– Да хер знает, – морщится. – Должен. Давай не будем, если есть сомнения. Гоша поручился за чувака. Я за Гошу. А так... Можно над душой постоять, чтобы при нас погасил этот гребаный кредит. С битой в смысле постоять. – Он показывает пантомиму, как машет невидимой битой.

– Вариант, – усмехаюсь.

– Не знаю, что еще придумать. Но если мы откажемся, другие возьмутся точно. Там очередь из желающих. Ладно, че. Если кинет, найдем его. Он это понимает, мы это понимаем.

– Документы я все сфотал, где живет — знаю. У него дети, жена. Не должен кинуть.

– Ты меня уговариваешь или себя? Еще можно отказаться. Думай.

Думаю. С ночи только этим и занимаюсь. Поднять столько бабла за месяц... это то, что сейчас надо.

Рискованно, но если выгорит, будет хорошо. Зачем в это ввязывается Захар, я понятия не имею ни малейшего. С возможностями его папаши чувак может ничего не делать в принципе никогда. Обдолбаться и лежать на пляже. С другой стороны — так себе цель, да? А еще я не сомневаюсь, что такой способ времяпрепровождения он пробовал. И что–то ему не понравилось.

Полагаю, дело в азарте.

– Погнали. – Спрыгиваю на пол. Вынимаю наушники из ушей и кладу в карман.

– Вот теперь я сам сомневаюсь. Может, нахер? Поехали в «Лето», потусим. Лоджию снимем. Гоше скажу, что отбой. Пусть делает, что хочет с ней. Реально, мутно всё как–то.

Качаю головой. Чтобы столько тусить по клубам, нужно иметь горшочек с золотом, который варит двадцать четыре на семь. В реальной жизни по щучьему велению не получается. Ты либо работаешь, чтобы девушку в клуб сводить, либо не водишь ее в клуб. Вот только проблема, когда много работаешь, уже не до клубов. Замкнутый, сука, круг. А вокруг толпа фиксиков.

– Не, нельзя. Мне завтра к детям на праздник, нужно быть полностью трезвым. Ну и раз взялись, надо делать. Я настроился.

Захар мысли читает:

– Я угощаю, без проблем. Юльку твою позовем, если у тебя только на нее встает. Понял уже, что проблемы у тебя с этим делом и другими бабами.

Склоняю голову набок.

– Ха–ха. Ты мне в прошлый раз что сказал? Что всё под контролем, а телка эта мне на шею при Юле кинулась. Прекрасно было.

– Ну кто ж знал. Сорри. Матвей, деньги – это вообще не проблема. Ва–ще! Как пришли, так ушли. Похрену, никто их считать не будет. Ну ты же меня знаешь.

– Ты за рулем? Если нет, то на моей поедем.

– За рулем.

Мы идем в сторону раздевалки, Захар никак не заткнется:

– Блть! Мы же друзья! Ты сиротка, родаков нет, я понимаю. Если я говорю, что угощаю, значит, не жалко. И уж точно не накладно.

Он снова пытается купить себе друзей. По привычке, потому что иначе у него картина мира не складывается. Вот только со мной это не работает. Поначалу эта его потребность заплатить бесила ужасно, но со временем я примирился. Он так привык с раннего детства. Ему просто нужно делать скидку, как болезным. Ну и присматривать, чтобы не вляпался.

– Знаю, Захар. Спасибо большое, но за Юлю буду платить я, – объясняю очевидные вещи. – А не ты. И это не обсуждается.

– Ты ведь не думаешь, что я на бабу твою глаз положил? Потому что если да, мне это пздц неприятно. И деньги, что ты за коктейль тот перевел, меня обидели. Я пригласил, я угостил. Всё.

– Захар, если бы ты на нее виды имел, мы бы сейчас по–другому разговаривали. Она — моя девочка. Твою щедрость ценю, но не надо больше. Окей?

– Окей.

Расходимся в раздевалке. Сантехнику здесь починили, но сегодня снова что–то сломалась, поэтому душ выходит ледяной и особенно бодрящий.

Едем на двух машинах в сторону СТОшки, что расположена на краю города. Куда и должны вот–вот отбуксировать тачку, что я купил. На деньги Захара, разумеется. Вот такая схема. И нет, это не первая наша авантюра. Зато в перспективе самая прибыльной.

Бросаю взгляд в зеркало и вижу новенькую бэху Захара. Одна из машин его отца, которых у них целый гараж. Чем занимается его папаша — вопрос, который обсуждать не принято. Но эта деятельность занимает крайне энергозатратная. Потому что у Захара свободного времени еще больше, чем у меня, живущего с бабулей–одуванчиком.

Мы пересеклись впервые в августе перед первым курсом на отработке. Что–то там на территории универа мели и красили. Захар показался клоуном на понтах, и я решил держаться от долбаного мажорчика подальше. В первый же день он позвал всю группу в бар, накормил, напоил, а кого–то с потока даже поимел. Ходят, правда, легенды кого. Он каждый раз называет новое девчачье имя. Мне казалось, что я вижу его насквозь — пустой папенькин сынок. Пока не случилось следующее.

Юля не знает, но у меня в тумбочке лежит ее серебряный кулончик со знаком зодиака. Она купила его в десять лет на деньги, которые долго копила. Очень любила этот кулончик и никогда с ним не расставалась. Когда я ее впервые увидел, она была с ним. Блть, да она ассоциировалась у меня с этим украшением!

Когда мы учились в десятом классе, я его у нее... одолжил. Долго просил, уговаривал, шутил по этому поводу. В общем–то болтал больше для того, чтобы болтать. Кулон этот был мне без надобности. Наверное, мне просто хотелось, чтобы она доверила мне свою важную вещь, которую бы не доверила никому другому. Жажда стать для нее особенным иссушала. Позарез было надо, чтобы она выделяла меня среди всех остальных. Чтобы для меня в ее отношении не было никаких ограничений.

Юля отшучивалась и отнекивалась. А потом однажды повернулась ко мне спиной и подняла волосы.

– Снимай, – сказала весело. – Теперь он твой.

Я коснулся ее шеи. Наклонился и вдохнул запах волос и кожи, мозг поплыл сразу, сердце заколотилось, а внутри всё умерло.

Пальцы дрожали, когда расстегивал замочек на цепочке. Я любил Юлю абсолютно неадекватным безумным безграничным чувством. До сих пор не понял, зачем мне был нужен этот девчачий дешевый кулон. Страшно хотел себе какую–нибудь ее вещь, которую она отдаст мне добровольно.

Юля обмотала цепочку вокруг моего запястья правой руки, застегнула и сказала:

– Носи его всегда, хорошо? Каждый раз, когда будешь мыть руки или ну, онанировать, — будешь вспоминать меня. Понял?

Я рассмеялся. Но она строго посмотрела мне в глаза и сказала:

– Поклянись.

Я поднял ладонь и торжественно произнес:

– Клянусь!

Я носил цепочку–браслет на руке долго. И носил бы всю жизнь, если бы не одна пятница. Совершенно обычная. Я в очередной раз возвращался поздно вечером домой пешком. Срезал через дворы, было темно, фонари работали через одного. Холодно и безлюдно. Увидел компанию парней, слегка напрягся, но маршрут не сменил. Я местный и по своему району идти не боялся. Прятаться по углам не в моем стиле.

– Матвей?! – окликнул Богдан, узнав. – Какие люди! Сколько лет, сколько зим, брат!

Блть. Пришлось подойти поздороваться. Богдан был моим соседом да еще и старше на пару лет. Так уж сложилось, что после того, как родителей не стало, меня немного понесло не туда. И Богдан подвернулся под руку. Мы вместе прогуливали школу, бухали, дрались со всеми, кто не так посмотрит. Пока однажды не угнали тачку. Просто так, от скуки. Хотели покататься и вернуть. Менты засекли быстро. Богдан сбежал, а меня поймали, отвезли в обезьянник, избили, но это ладно. В ту ночь мужики из полиции популярно объяснили, что я к ним вернусь и не раз, и какой станет моя жизнь в их теплой компании. Впечатлился. С Богданом дружбу завязал. Интересы резко разошлись.

Да и Юля появилась. Стало не до той тусовки. Я решил всё же поступить в мед, стать крутым спецом, как старший брат. Ну и всё такое.

Богдану мой игнор не понравился, но мне было плевать.

– От телки идешь? – спросил он. – Той самой элитной, с которой никак не познакомишь? Может, завтра приведешь к нам?

Он сказал «телки».

Слово за слово и я двинул ему пару раз. После чего меня избили так, что домой едва добрался, уделал в крови всё, что только можно. Бабулю перепугал страшно, она к тому времени успела отвыкнуть от моей битой физиономии. Телефон разбили, но это пофигу. Богдан забрал тот самый кулон. Снял с моей руки, и я ничего не смог сделать.

Даже когда я просто об этом думаю, впадаю в бешенство.

Каждый раз, когда Богдан меня видел, а видел он меня часто, мы же соседи, он доставал кулон из–под маяки и засовывал в рот. Я каждый раз реагировал и каждый раз он меня бил. Просто потому что был старше и сильнее.

Как меня плющило и рвало на части не описать словами. Юле наврал, что потерял. Она, как назло, не бросила за это, а наоборот, начала успокаивать. Подарила плетеный браслет, который я в дальнейшем честно случайно утопил. А этот кулон... Сука, он спать мне не давал ночами. Я бредил им. Поперся на секцию, где регулярно получал по морде, чтобы научиться драться как следует.

Каково было мое удивление, когда туда же начал ходить этот конопатый придурок из универа. Что, для мажора не нашлось спортклуба получше? Потом выяснилось, что он его еще и купил! Что меня выбесило окончательно.

Захар оказался безбашенным, он словно боли не чувствовал, что меня лишь сильнее подстегнуло. Мы начали соревноваться и упахивать друг друга на ринге.

А потом как–то раз у меня случилась очередная стычка с этими упырями. Богдан всегда нападал минимум втроем. Захар ехал на тачке мимо и зачем–то остановился. Вмешался, поддержал. Тоже отхватил, но вдвоем мы их ушатали.

В тот вечер я отобрал свой кулон и отвел душу. Отомстил за всё. Больше меня не цепляли. После боя мы с Захаром напились в хлам в каком–то дешевом баре и я вдруг рассказал и про кулон, и про побои, в которых признаваться стремно. Захар ответил запросто:

– Меня всю жизнь пиздил старший брат да так, что перед глазами темнело. Думаешь, я просто так дурачок?

Он покрутил у виска.

– Бошка постоянно болит, уж не знаю, связано или нет. Называл рыжей мразью, а мать мою рыжей шлюхой. – Он улыбнулся и загадочно добавил: – Больше не будет. А спорт–клуб... – отмахнулся. – Похвастался отцу успехами на ринге, он купил мне клуб и велел — играться. Блть, фиг знает, что мне с ним делать. Но не возвращать же.

– Это круто. Честно. В голове не укладывается: свой собственный спортзал!

– Подозреваю, папашу злило, что я ходил в его клуб и мешал там клеить шлюх.

Мы заказали еще выпить.

Кулон я Юле, разумеется, не вернул. Целый год тварь конченная его на шее носила, Юля больше к нему не притронется. Но и выбросить почему–то рука не поднялась. Пока не решил, что делать. Так и валяется. А Юле я что получше потом куплю, как появится возможность.

Я паркую машину у дешевой СТОшки. Выхожу на улицу и иду к гаражу. Захар не отстает, тормозит со шлейфом. Позер.

– Говорил же, раньше привезут, – говорит, догоняя.

– Думаешь, боялись, что соскочим?

Пожимает плечами. Мы пожимаем механикам руки, перекидываемся парой слов и подходим к тачке. Переглядываемся. Стаскиваем брезент и глаза округляем. Захар не удерживается и просто орет: