Мисс Чудо

Глава 4

— Приглашение на ужин, — словно эхо повторил Алистер.

— В пятницу. Осталось всего три дня. Я понимаю, что надо было предупредить заблаговременно, — говорил сэр Роджер Толберт, поглощая еду, приготовленную поваром гостиницы Уилкерсона.

Мужчины сидели за ужином в отдельной столовой, из которой ушла мисс Олдридж.

— Конечно, такого великолепия, к которому вы привыкли, за ужином не будет, — продолжал баронет. — Я так и сказал своей супруге. Предупредил, что у вас есть более неотложные дела. Но вы же знаете женщин! Уж если им что-нибудь втемяшится в голову…

Алистер сочувственно кивнул, вспомнив предсказание мисс Олдридж: «Сэр Роджер Толберт и капитан Хьюз непременно заедут к вам и пригласят вас к себе на ужин».

В тот момент она его расстроила, но когда ушла, Алистер подумал, что предсказанное ею развитие событий маловероятно, если учесть холодный прием, оказанный здесь представителю Горди. Именно по этой причине Алистер сообщил заранее о своем приезде только мистеру Олдриджу и, сославшись на опыт предыдущего представителя, попросил этого джентльмена никому не сообщать о его приезде.

Алистер знал, что слух о его приезде моментально распространится в округе. Но, приготовившись к холодному приему, если не к открытому проявлению враждебности, он оказался не готов к подобному гостеприимству. Когда мисс Олдридж сказала, будто местные жители считают его важной персоной, он подумал, что это преувеличение.

Он ожидал, что столкнется с трудностями, и был готов преодолевать их, завоевывая доброе отношение землевладельцев, обходясь с ними по справедливости, выслушивая и принимая во внимание все их возражения, вырабатывая вместе с ними приемлемые решения и компромиссы. У него были самые честные намерения. Обладая тактом и безупречными манерами, если не считать его поведения в отношении мисс Олдридж, он верил, что одержит победу в трудном сражении.

Он ожидал, что все его противники немедленно сложат оружие, как только он появится.

Сэр Роджер приехал к нему примерно через полчаса после отъезда из гостиницы мисс Олдридж и приветствовал Алистера, как сына, которого уже не чаял увидеть.

У баронета, ровесника его отца, было толстое брюхо и лысая голова. Чтобы продержаться до ужина и не умереть с голоду, он заказал себе баранину, картофель, каравай хлеба, примерно по фунту сыра и масла, а также большую кружку эля.

Алистер заказал только бокал вина. Будь он даже голоден — что маловероятно в это время суток, — ему кусок бы не полез в горло, когда он понял, что мисс Олдридж сказала ему правду. Никого не интересовал его проект. Он был сыном лорда Харгейта, газеты сделали из него героя, остальное не имело значения.

— Со стороны леди Толберт очень любезно было подумать обо мне, — сказал Алистер. — Однако, как вы возможно уже слышали, я приехал сюда по делу.

— И, наверное, очень важному?

— Да, довольно важному. — Переждав, пока баронет прожует баранину, Алистер добавил: — Речь идет о канале лорда Гордмора.

Брови сэра Роджера поползли вверх, но он довольно спокойно прожевал и проглотил пищу.

— Вот как?

— По правде говоря, я хотел бы поговорить об этом с вами. В удобное для вас обоих время.

Сэр Роджер кивнул.

— Дела. Удовольствия. Понимаю. Одно с другим нельзя смешивать.

— Если вам угодно, я могу переговорить с вашим управляющим, — сказал Алистер.

— С управляющим? Разумеется, нет, — запротестовал сэр Роджер, не переставая жевать.

— Но, видите ли, сэр Роджер, вы и все остальные оказали бы мне большую услугу, если бы видели во мне просто представителя лорда Гордмора. Одного из его служащих.

Баронет обдумал сказанное, доедая картофель.

— Понимаю. Вы щепетильны. Это делает вам честь.

— Хочу сразу предупредить, что мой отец не имеет никакого отношения к этому проекту.

— Понимаю, — согласился сэр Роджер. — Но моя супруга этого не поймет. Она понимает лишь одно: ваш отец — лорд Харгейт, а вы — знаменитый герой Ватерлоо. Говорил ей, что вы не лев из бродячего зверинца. И что вы приехали сюда не для того, чтобы развлекать ее и прочих особ женского пола. — Он сердито нахмурился. — А она в слезы. Ох уж эти женщины.

Алистеру достаточно было вспомнить, какие истерики закатывала ему Джудит Гилфорд, чтобы понять, каким несчастным может сделать мужчину недовольная женщина. Алистер по крайней мере не был связан с ней узами брака, и ему не приходилось выносить все это круглосуточно до конца дней своих. А женатый вынужден либо терпеть, либо бежать из собственного дома.

Сделав несчастной супругу сэра Роджера, не заслужишь его уважения.

— Да я скорее дам перерезать себе горло кинжалом или брошусь под копыта польского кавалерийского отряда, чем огорчу вашу супругу, — сказал Алистер. — Прошу вас передать леди Толберт, что почту за честь поухаживать за ней в пятницу.

Пятница, 20 февраля

Без этого ужина, как и предсказывала мисс Олдридж, обойтись было невозможно.

«…И каждый будет предлагать вам полюбоваться своими домашними любимцами, своим скотом, своими детьми, а особенно своими дочерьми».

Сэр Роджер сказал, что Алистер, мол, не лев из бродячего зверинца. Как оказалось, демонстрировали здесь не героического сына лорда Харгейта, а стайку девиц, жаждущих развлечь и соблазнить его.

Это было что-что новенькое.

Когда Алистер впервые появился в свете, его не заботили брачные ловушки. Средний сын находится в полной зависимости от отца, а отец, хотя и был человеком далеко не бедным, не входил в число самых богатых представителей сословия пэров. К тому же у лорда Харгейта было еще четверо сыновей.

Иными словами, Алистер Карсингтон не являлся завидным женихом.

Однако для Джудит Гилфорд это не имело значения. У нее было достаточно денег для них обоих. По правде говоря, она при желании могла бы без труда содержать целый гарем. Остается лишь сожалеть о том, что закон не одобряет многомужества, ведь для того, чтобы предоставить Джудит все внимание и рабскую покорность, на которые она претендовала, потребовалось бы не менее полдюжины мужчин.

Но одно дело лондонское светское общество, и совсем другое — уголок сельской Англии, где подходящих женихов было не больше, чем кокосовых пальм, а подходящих молодых женщин хоть пруд пруди. У леди Толберт на ужин «по-домашнему, в тесном кругу» собралось более двух десятков гостей, и десять из них — девушки на выданье, нарядно одетые, с красивыми прическами и с твердым намерением очаровать третьего сына герцога Харгейта.

Мисс Олдридж могла бы стать среди них одиннадцатой, но ее нельзя было назвать юной леди, потому что ей перевалило за тридцать и она явно не имела намерения очаровать кого бы то ни было.

Наряды юных леди были либо белыми, либо выдержаны в пастельных тонах. Декольте, несмотря на холодный ветер за окном, от которого дребезжали стекла, довольно смело открывали грудь.

На мисс Олдридж было серое шелковое платье, видимо, смоделированное пресвитерианским священником для его бабушки.

Судя по всему, она задалась целью довести Алистера до безумия, и, несмотря на его сопротивление, ей это удалось.

Она отказалась ему помогать, и он решил вообще не обращать на нее внимания. Сегодня он аккуратно обойдет ее стороной и будет иметь дело с ее соседями, а не с ней. Если ему удастся убедить их, ее возражения он просто проигнорирует.

Так он рассудил.

Но разве можно рассуждать здраво, сидя напротив этой особы?

На столе не было ничего, что могло бы его заслонить. Бесед с молодыми леди он не вел. В общем, не было никакой возможности отвести взгляд от ужасного зрелища, которое являла собой мисс Олдридж.

Вырез ее платья в виде каре едва приоткрывал ямочку под горлом. Рукава доходили до запястий. Если бы не завышенная талия платья, подчеркивающая грудь, и не узкая юбка, облегающая бедра, можно было бы подумать, что у нее вовсе нет никакой фигуры.

А на платье были зря потрачены дорогой шелк и искусная работа портного.

А уж прическа была такой, что невозможно описать словами.

Ее горничная сделала строгий — и красивый! — пробор посередине копны великолепных золотисто-рыжих кудряшек, пригладив их — видимо, горячим утюгом! — и собрав на затылке в тугой пучок. Это кошмарное сооружение украшала серебряная диадема.

Только к концу ужина Алистер немного успокоился. Он мысленно изменил декольте ее платья, укоротил рукава, заменив их аккуратными буфами на плечах. Но к его великому неудовольствию, в этот момент леди Толберт спросила его, бывал ли он в Чатсуорте, и Алистер сосредоточил внимание на хозяйке. Хотя у нее была замужняя дочь, ровесница мисс Олдридж, леди Толберт выглядела моложе своих лет и была одета по моде. Алистер признался, что еще не успел побывать в поместье герцога Девонширского, которое находится в десяти милях к северу от Мэтлок-Бата.

— Уверена, вам захочется посетить каскад, — сказала леди Толберт. — Длинная цепь пологих ступенек спускается по склону холма. Из резервуара, расположенного на вершине, вода каскадами спускается по ним вниз. Это великолепное зрелище успокаивающе действует на нервы.

Нервы леди Толберт были известны всем, как поведал Алистеру его камердинер. Они отравляли существование ее супруга.

Мисс Карри, сидевшая справа от Алистера, сказала, что каскад очень романтичен, и с притворной застенчивостью опустила глазки.

— Там так приятно помечтать, — промолвила леди Толберт. — Поскольку вы интересуетесь искусственными водными путями, мистер Карсингтон, то вам, возможно, захочется осмотреть его более тщательно.

Капитан Хьюз, сидевший между леди Толберт и мисс Олдридж, заметил, что его конструкция сохранилась со времен королевы Анны.

Этот лихой морской офицер был брюнетом лет сорока от роду, которого конец войны заставил высадиться на берег. В отличие от других уволенных в запас капитанов он уютно обосновался в своем довольно крупном поместье, граничившем с землями Олдриджей. Возможно, он лелеял надежду укрепить свое землевладение, потому что, на взгляд Алистера, относился к мисс Олдридж более тепло, чем просто по-соседски.

— Я побывал там еще мальчишкой, — сказал капитан. — День выдался жаркий, а меня уже тогда тянуло к воде. Я разулся и собрался залезть в воду, но взрослые увели меня. Я тогда подумал, что очень несправедливо построить такую штуку, которая привлекает маленьких мальчиков, а потом запрещать им играть там.

— Это хорошая тренировка для взрослой жизни, — заметил Алистер, — нам часто приходится сталкиваться с тем, против чего мы не можем устоять. — Он обвел взглядом юных леди, демонстрировавших свои прелести.

Мисс Толберт самодовольно оглядела себя, девицы покраснели.

Разрезая пирог, мисс Олдридж спокойно сказала:

— Насколько я помню, мужчины не могут устоять перед купанием в канале на виду у пассажиров проплывающих по каналу судов, не говоря уже о людях на берегу.

Алистера нисколько не шокировало то, что мисс Олдридж упомянула о голых мужчинах в смешанной компании. Он уже заметил, что ее речь отличается прямолинейностью. К тому же ей уже перевалило за тридцать, и она не была наивной простушкой, как эти хорошенькие глупышки, которые его окружали. Вообще жители сельской местности были не так щепетильны в выборе выражений, как лондонцы.