Имперская жена
— За кого, Гней? – мама шагнула вперед. — Я имею право знать. И дочь имеет право знать.
— А разве это имеет значение? – Отец обернулся. — Плевать, за кого!
— Мне не все равно, отец. Я не хочу! — я нервно покачала головой. — Не хочу!
— Ты не хочешь? — Он усмехнулся. — А тебя разве спрашивают? Больше того, моя дорогая дочь: разве спрашивают меня? Так решил Император. Значит, так будет. Сделаешь, как прикажут.
- Автор: Лика Семенова
- Жанр: Любовное фэнтези / Эротическое фэнтези
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Имперская жена"
39
— Где ты был?
Отец нагнал меня в галерее, ведущей на мою половину дворца. Он, как обычно, катал во рту конфету, а рядом стояла неизменная Адора с коробкой. Голая по пояс, с выкрашенными лакированными сосками. Отец был в восторге от ее налитой торчащей груди, запрещал прикрывать, даже если она мерзла.
Я слегка склонил голову в знак приветствия:
— Странный вопрос, отец. У своей жены, разумеется.
— Почти двое суток? — он изогнул бровь и вновь потянулся к коробке.
— Почему нет? Я следую вашему же совету. Предельно… понятному, если вы помните.
Он покатал конфету на языке:
— Что ж, похвально… И… как?
— Что «как»?
— Твоя жена, разумеется.
— Разве может быть что-то скучнее жены, отец? Вам ли не знать?
Он смерил меня таким взглядом, будто царапал нутро крючком. Конечно, мои слова не устроили, но дали понять, что я не намерен это обсуждать. И ему придется смириться.
— О тебе справлялись в дипломатической палате. Я был вынужден лгать.
— Разве это не ваше привычное занятие?
Он все же рассмеялся:
— Скверное настроение? Теплые ляжки твоей жены не умиротворили тебя?
Я улыбнулся в ответ, нарочито игнорируя последние слова. Он опять пытался с ногами влезть в мою кровать, и меня перетряхало внутри. Я и так не находил себе места.
— Сносное, отец. Сносное. Как и полагается женатому человеку.
Адора быстро огляделась и склонила голову, прошептав:
— Управляющий, мой господин.
Отец насторожился, будто прикидывал, мог ли тот что-то услышать. Но чванливый имперец стоял слишком далеко, как и следовало, если застал господ за разговором. Наконец, отец кивнул:
— Подойди, Убер Дек.
Тот подошел, с достоинством поклонился отцу, потом мне:
— Ваше сиятельство, ваша светлость…
С отцовского лица сползла улыбка:
— Говори.
— Гостья к его светлости… — Убер Дек многозначительно повел рыжеватыми глазами. — Госпожа Ирия Мателлин.
Отец вытянул губы, кивнул несколько раз, пристально глядя на меня:
— Ты как нельзя вовремя… — Но тут же просиял и привычным жестом положил в рот очередную конфету: — Но как же предсказуемо! Это нам на руку. Ты знаешь, что делать, Рэй. Только не убей в ней надежду. Остальное она сделает сама.
Я лишь кивнул:
— Примите ее, отец. Я должен переодеться.
Я развернулся и пошел по галерее, слушая, как стук каблуков отдается где-то в висках. К черту Ирию, я не хотел даже думать о ней. О том, что этот визит будет, я знал уже там, на дворцовой лестнице. Отец лишь согласился с моими догадками. Ирия была слишком удобной фигурой, чтобы ею не воспользоваться. Как иногда говорит отец: дочери созданы для того, чтобы ими пользоваться. Может, потому, что у него не было ни одной… Впрочем, не сомневаюсь, что Опир Мателлин плевал на то, что у него их целых пять, и тоже видел скорее средство, чем родную кровь. Дочь уже с рождения не принадлежит дому, хоть и носит герб. Скорее метку, не позволяющую отбиться от стада.
Я наспех переоделся, освежил лицо. Отец счел уместным принять гостью на моей половине, а не в парадном зале. Давая понять, что она на особых правах. Понимаю, что он хотел, но предпочел бы более формальную встречу. Отец слишком мало знает Ирию Мателлин…
Когда я вошел, они допивали кофе. Четыре рабыни с зелеными поясами выстроились за ее креслом. Ирия поднялась, увидев меня, просияла так, что я едва не ослеп:
— Рэй, как я рада видеть вас.
Она нарушала все правила этикета, заговаривая первой, но ее не смущало даже присутствие моего отца. А тот лишь хитро поглядывал на меня и посмеивался, закидывая в рот очередную конфету.
Я поклонился как можно формальнее:
— Приветствую, госпожа. Большое удовольствие видеть вас.
У нее были удивительно пустые глаза. Голубые, кристально прозрачные и холодные. В обрамлении непроглядно черных ресниц и волос они казались кукольными или искусственными. Вся она была какой-то искусственной. Слишком гладкой, слишком причесанной, слишком приветливой. Она улыбалась так, что, казалось, на лице вот-вот лопнет кожа. А голос выливался мягкой обволакивающей волной, искусственно заниженной, как выучили ее когда-то учителя. И это тоже было неестественно и пошло.
Отец уже поднялся, игриво кивнул в ее сторону:
— Оставляю вас с сыном, госпожа. Дела не могут ждать.
Она поклонилась отцу:
— Ваше сиятельство, большая честь увидеть вас.
Я сразу заметил, что вслед за отцом вышли ее рабыни. И она это знала. Ждала, когда закроются двери. Наконец, выпрямилась, как стальной прут, сцепила пальцы:
— До меня дошли новости, Рэй… И я сочла возможным лично поздравить вас.
Я сразу же понял, куда она клонит, но не намеревался все упрощать:
— Что за новости, госпожа?
Она делано смутилась, хлопая пустыми глазами:
— Вы вступили в имущественные права. С одобрения Императора.
Мне оставалось лишь подтвердить:
— Да, госпожа. Его величество счел возможным. Я лишь четвертый, и имею редкое право самостоятельно распоряжаться собственной жизнью.
Она опустила взгляд, грудь ходила ходуном, но слишком рьяно и театрально, чтобы это казалось естественным:
— Могу я… — она нарочито сбилась, будто от переизбытка чувств. — Могу я узнать причину такой милости? Я ничего не слышала о вашем браке. Я… — она встрепенулась, в стеклянных глазах на мгновение мелькнуло что-то осознанное, — отец заверил, но я хочу слышать это от вас, Рэй. Скажите, что вы свободны. Скажите мне!
Я усмехнулся, заложил руки за спину:
— Право, вас занимают такие глупости, Ирия. Вы оказываете мне слишком много чести своим вниманием. Это могут счесть неприличным.
Она раздраженно фыркнула. Неожиданно резко и громко:
— Этим уже никого не удивить, я не скрываюсь. Знаете вы, ваш отец, ваши братья. Знает добрая половина двора. Если в этом не видит бесчестия мой отец — не вижу и я. — Она подошла совсем близко, положила белую ладонь мне на грудь: — Я ничего не забыла, Рэй. Наши поцелуи в саду у Красного моста. Твои обещания. Я помню все…
Мне оставалось лишь улыбаться, наблюдая, как она порывисто дышит и закатывает глаза.
— Помилуйте, госпожа! Мне было шестнадцать! Прошло слишком много лет, а вы все еще вспоминаете детские шалости.
— Я вспоминаю то, что мне приятно вспоминать. А помнишь, как ты звал меня тогда? Помнишь? Рина…
Она заглядывала в глаза, поглаживала мой жилет. А меня интересовал лишь один вопрос: как далеко ей приказано зайти? Но я остро понимал, что не хочу это проверять, даже из любопытства. Мне было неприятным все: голос, манера держать спину, ее касания. Даже шорох ее платья казался фальшивым и скребущим. Я будто впервые видел ее.
— Что-то помню, госпожа…
Она вновь тронула пальчиком мой жилет:
— Мне бы так хотелось освежить твою память…
Ирия метнулась с быстротой змеи, впилась в мои губы, обхватила шею. Хотелось отшатнуться, сбросить ее, как упавшее с ветки насекомое. Я слишком хорошо помнил другое касание, от которого мутилось в голове. Только оно казалось настоящим. В это самое мгновение меня уничтожала одна-единственная мысль: что я наделал? Собственными руками…
Я отстранился с трудом, делая вид, что превозмогаю себя. Но ее цепкие тонкие руки оказались на удивление сильными. Она сверлила меня горящим взглядом. Ждала, что я скажу.
Я покачал головой:
— Прошу, Ирия, не искушай меня. Я не хочу пользоваться твоей слабостью. Это бесчестно.
Она широко улыбнулась, и кожа на ее лице вновь угрожающе натянулась:
— Значит, ты искушен?
— Как любой мужчина на моем месте.
Она снова улыбнулась, голубые стекляшки пугающе вспыхнули. Ирия поймала мою руку:
— Значит, ничего не изменилось?
Я покачал головой:
— Не изменилось, госпожа.
Меня спас управляющий, подосланный отцом. Я был совершенно уверен, что сам Максим Тенал все это время скрывался за одной из потайных панелей и видел все до мелочей. Едва Ирия убралась, я достал из шкафа квадратную бутылку красного горанского спирта, плеснул и опустился в кресло. Кажется, дерьмовее я себя не чувствовал никогда в жизни. Плевать на Ирию — я оскорбил единственную женщину, чьи поцелуи действительно важны. Испугался собственных ощущений, того абсолютного восторга, который она дала мне. Моя маленькая неиспорченная безродная жена.
Я никогда в своей жизни не просил прощения у женщины…