Меч теней

— Это неприемлемо, — сказал Кори. — Расторжение контракта с Рёнфин — это оскорбление для Тэсары и ее народа, и мы за это заплатим.

— Возможно, — Телин откинулся на спинку кресла, глядя на своего друга. — Хотя Рёнфин вряд ли является нашей самой большой угрозой.

Кори резко вдохнул.

— Избавь меня от своих загадок, Телин, и переходи к делу. У меня нет терпения для игр этой ночью.

— Я просто повторяю то, что я уже сказал собравшейся здесь компании, то, что я понял из изучения анналов, обнаруженных в библиотеке Церемонда. Если у демонов Наэтер теперь есть сила сбежать из заточения, а все улики указывают на то, что они это делают, то наша лучшая надежда на защиту — это идеальная интеграция мужской и женской магии, истинное возрождение традиций Эйтны и Карадока.

— Одно дело поддерживать объединение мужской и женской магии, — ответил Кори, — и совсем другое — выдать замуж магу за короля. Магу нельзя привязать к какому-либо мужчине. Все вы это знаете. Путь Эйтны несовместим с бременем королевы Вортингена. Кроме того, этому королевству нужен принц. Королева Тэсара доказала свою плодовитость. Чего нельзя сказать о Маге Эолин.

Цетобар кашлянул и обменялся быстрым взглядом с Резлином.

— Что? — спросил Кори, пригвоздив их обоих суровым взглядом. — Чем вы не поделились со мной?

— Ты должен понять, маг Кори, — Цетобар принял примирительный тон, что только усилило гнев мага. — Мы оба были под присягой, я — королю, а верховный маг Резлин — маге Эолин, за которой он ухаживал после битвы при Римсавене.

Осознание ударило Кори, как холодный ветер. Он стоял, сжав кулаки.

— Эолин беременна?

— Королевское дитя, — сказал Резлин.

— Уверен, что это его?

— Сейчас было бы изменой утверждать обратное, — сказал Цетобар. — Перед отъездом в Римсавен король составил новое завещание. Один экземпляр остался у меня, другой у Маги Эолин. Он признает ее сына своим и называет его наследником престола Мойсехена.

Воздух, уже теплый, стал душным. Кори подошел к ближайшему окну, искал свежего бриза и тихих ночных звуков, но оба были приглушены чарами, защищавшими их разговор. Он ударил кулаком по подоконнику.

«Ради богов, Эолин».

Как могла женщина с таким замечательным талантом быть такой глупой, когда дело касалось сердечных дел?

Кори повернулся к своим спутникам.

— Если этот ребенок родится незаконно, это разрушит это королевство.

Цетобар и Резлин встретили его заключение с затравленными лицами. Старые маги пережили крах своих Орденов и последовавшие за этим жестокие чистки. Для них война против другого королевства — даже такого слабого и незначительного, как Рёнфин — была опасностью, которой лучше избегать. Но война между собой? Это было невыразимо, ужас, который никогда больше не должен повторяться.

— Вы все ведете себя так, как будто это прискорбное обстоятельство, — вмешался Телин. — Я говорю, что это возможность. С нашей стороны было бы стратегически важно расположить магу как можно ближе к королю. Он уважает Магу Эолин и прислушивается к ее советам. Мы можем воспользоваться этим, убедившись, что ее советы отражают наши собственные.

Резлин изогнул бровь.

— Как именно ты собираешься этого добиться?

— Мага Эолин показала неизменное уважение и готовность сотрудничать со всеми нами. Ты, Резлин, можешь это подтвердить. Многие из наших магов установили с ней хорошие отношения, не отягощенные злобой или прошлыми обидами. И среди нас есть брат… — Телин бросил взгляд на мага Кори, — который может говорить с ней, как никто другой.

Кори рассмеялся и занял свое место.

— Ты меня забавляешь, Телин. Я ценю твою веру в мой серебряный язык, но Эолин так же упряма, как и сама Эйтна. У нее никогда не было терпения к моей мудрости.

— Она научится терпению, — сказал Телин, — если мы сделаем ее королевой.

Кори выдержал взгляд Телина. За всем этим его мучил глубокий дискомфорт, безымянное предчувствие, которое изо всех сил пыталось подняться над их разговорами о влиянии, интригах и неопределенном будущем магии.

«Она закончит свою жизнь, как моя кузина Бриана. Заперта в Восточной башне. Убитая одной из своих».

Он отбросил эту мысль, проглотил горечь на языке.

— Надеюсь, ты прав, старый друг, — сказал Кори. — Надеюсь, вы оба правы.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Воссоединенные

Послеполуденное солнце проникало в окна Восточной башни, освещая покои Эолин бордовыми и золотыми лентами. Эолин поймала лучи пальцами и показала Гемене, как сплести их в бабочек света. Девочка легко выучила игру, и они вместе танцевали в облаке порхающих искр, пока страж не прервал их смех, чтобы объявить о прибытии Мариэль и Бортена.

Мариэль бросилась в объятия наставницы, проливая слезы радости, в то время как Эолин целовала ее лицо и благодарила богов. Гемена взвизгнула, когда Бортен высоко поднял ее, закружил девочку и поймал в медвежьи объятия.

Когда он поставил Гемену на землю и повернулся к Эолин, в его голубых глазах светилась знакомая доброта. Эолин неловко переминалась с ноги на ногу, смущенная тем, что не знала, что сказать и даже с чего начать, учитывая все, что произошло. Бортен взял ее руку и коснулся ею своего лба.

— Мага Эолин, — сказал он.

— Сэр Бортен, — формальность казалась логичной, но все же неуместной. Эолин вспомнила желание его прикосновения, жар его поцелуя и горе их разлуки. Теперь все это казалось странным сном, эфемерным мгновением, ускользнувшим вместе с тенями ночи. — Как хорошо, что я снова вижу вас.

— Мы все слышали о битве! — воскликнула Мариэль. Летнее солнце так окрасило ее лицо, что ее зеленые глаза выглядели еще очаровательнее, чем когда-либо. Она обвила рукой талию Эолин. — Все говорили об этом по дороге из Моэна сюда. Это правда, что они говорят, Мага Эолин? Что ты убила принца Мехнеса и выиграла битву в одиночку?

Эолин рассмеялась.

— Нет, Мариэль. Истории преувеличивают. Мы все вместе победили Сырнте: Король-Маг и его армия, люди, которые защищали меня. Даже старый Церемонд помогал из могилы. Без его посоха я, возможно, никогда бы не…

— Ты не должна преуменьшать свои достижения, Эолин, — тихо сказал Бортен. — Без твоей магии это королевство было бы потеряно.

Эолин моргнула и отвела взгляд. Образы мира, который они когда-то знали, наполнили ее сердце: Экелар и его благоухающий сад, ее маленькая библиотека и скромные конюшни. Весна в Южном лесу, Летнее солнцестояние в городе Моэн. Вся эта радость и дружба разрушились за несколько недель.

— Моей магии не хватило, — ее голос дрогнул.

— Сэр Бортен учит меня владеть мечом, — объявила Мариэль.

— Да? — Эолин приподняла бровь.

— Я уже так многому научилась. Я хочу показать тебе, Мага Эолин, и тогда мы сможем попрактиковаться вместе.

— Она хорошо учится, — сказал Бортен. — Надеюсь, вы не возражаете.

— Возражаю? — ответила Эолин. — Нет, конечно, нет. Это король может возразить. Он разрешил мне использовать Кел’Бару, но указ, запрещающий магам владеть оружием, все еще в силе. Однако я поговорю с ним. Я хочу, чтобы у Мариэль были эти навыки, и у Гемены тоже. Всем моим ученицам, которые хотят того, должна быть предоставлена привилегия изучать оружие.

Гемена радостно захлопала в ладоши.

— Мы начнем заново, да? Мы вчетвером пойдем домой вместе, и мы найдем еще сестер, и у всех будут посохи и мечи!

Ее заявление было встречено неловким молчанием.

Эолин привлекла девочку ближе.

— Возможно, Гемена, со временем. Так много еще предстоит решить.

— У Моэна впереди трудные месяцы, — сказала Мариэль. — Никто не знает, откуда возьмется еда. Сырнте не оставил многого после себя.

— У нас сердечный народ, — ответил Бортен. — Они привыкли к трудностям, и еще есть время для второго урожая. Мы переживем зиму и отстроимся весной.

— Значит, вы скоро вернетесь? — спросила Эолин.

— Я подал прошение о передаче Моэна в управление, — сказал Бортен. — Семья Феродена была уничтожена, за исключением юного Маркла, которого я надеюсь взять под свою опеку. Остальная часть нашей знати в упадке. У жителей Моэна нет никого, кто мог бы их вести — никого, кто способен их вести — в такие времена.

— Вы были бы самым достойным выбором, — сказала Эолин, хотя признавать это ей было грустно. Без Бортена у нее было бы мало друзей в Городе и никого, кому она могла бы полностью доверять.

— Спасибо, Мага Эолин, — Бортен кашлянул, нахмурившись. — Ваше возвращение в высокогорье было бы очень кстати. С вашей силой исцелять и вести, давать людям надежду…

Появился страж, объявивший о прибытии Телина. Верховный Маг ворвался в комнату, одетый во все регалии своего положения, с посохом из полированного вишневого дерева в руке.

В животе у Эолин образовался комок, но она приветствовала члена Совета милостивой улыбкой и представила его своим спутникам. Телин взял ее руку и поклонился, поднеся пальцы ко лбу.

— Готово, — сказал он. — Тэсара больше не королева Мойсехена.

— Ясно, — Эолин не знала, как еще ответить. Тяжелый груз молчания Бортена лег на ее плечи.

— Как это может быть? — спросила Мариэль. — Наша королева больше не королева?

— Король сделал так, и его решение получило одобрение Совета, — ответил Телин. — Он просит вас немедленно увидеться, Мага Эолин. Для меня честь проводить тебя к нему.

— Зачем? — спросила Гемена.

Телин приподнял бровь, в его темных глазах отражалось веселье.

— Мы не ставим под сомнение волю короля, юная Гемена, но, если хочешь знать, он готов предложить Маге Эолин высшую честь, какую только можно себе представить для женщины Мойсехена. Я предлагаю не заставлять его ждать.

— Но, Мага Эолин, — сказала Мариэль, — я думала, вы с сэром Бортеном…

— Мариэль, — упрек Бортена был тихим, но твердым.

Мариэль прикусила губу и в замешательстве уставилась в пол.

Гемена заняла позицию между Эолин и Верховным магом Телином.

— Я думаю, вам следует уйти, — сказала она. — Я думаю, вам следует уйти прямо сейчас и больше никогда не возвращаться!

— Гемена, пожалуйста, — Эолин отвела девочку в сторону. Решение пришло быстро, быстрее, чем она когда-либо думала. И объявить придется в этот момент, когда ей только вернули то немногое, что осталось от ее семьи. — Верховный маг Телин, вы должны быть терпеливы с нами. Хотя эта новость не совсем неожиданная, она… тревожная. Мне нужно время с моими ученицами. Вы можете подождать в прихожей. Я скоро буду с вами.

Взгляд Телина метнулся к Бортену, а затем к Эолин. Он коротко поклонился и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

— Мы должны бежать, — сказала Гемена, — пока Король-Маг не произнес свое последнее заклинание и не сделал тебя своей рабой навеки. Мы можем спрятаться в Южном лесу, а Бортен сможет нас защитить. Там нас никто не найдет.

Эолин мягко улыбнулась ей, опечаленная направлением, которое приняло воображение девочки.

— Гемена, ты же знаешь, что любовных заклинаний не существует, по крайней мере, в традициях Мойсехена.