Добро пожаловать в Ард! Танец огня

Глава 31

Она слышала… Голос был таким знакомым, как и лицо склонившегося над ней юноши. Но не могла толком разглядеть его из-за слоя гари, укрывавшего кожу. Только голубые глаза блестели взволнованно, а пепел так укрывал светлые волосы, что те казались седыми.

— Трин… — перепачканная ладонь дрожала, когда прижал к её щеке.

Лес горел, укрывался едким дымом, раскалял воздух. Звуки разразившегося боя оглушали, как и треск ломавшихся деревьев, обугленных до черноты. Земля дрожала под их ногами, словно пыталась стряхнуть обезумевших людей.

— Там, у реки, — торопливо заговорил юноша. — Помнишь? У самой воды ты будешь в безопасности. Трин. Ты слышишь меня?

— Мама… Мама осталась там… — она схватилась маленькими руками за его порванную рубаху.

— Она сильная. Обязательно выберется. Трин. Я обещаю…

Врал. Она знала, что врал. Ни капли магии в руках матери не было, как и у державшего её мальчишки. Ни один смертный не мог выжить в этом огне.

— Я не хочу уходить без тебя, Яр! — она зашлась сухим кашлем, и всё размылось перед глазами, наполнившимися слезами.

— Я догоню. Я буду следом за тобой. Я обещаю… — свободной рукой он зажал рану на животе, стараясь не думать о крови, сочившейся между пальцами. — Беги, Трин… Куда ты, туда и я. Всегда… Верно?..

— Всегда… — эхом повторяла она. — Всегда…

Не желала уходить, но память жестоко обрывала одну из нитей, давая только возможность увидеть, как тот, кого считала братом, падал в чёрную траву…

Она так устала… Но не посмела нарушить обещание и остановиться. Бежала вперёд, не разбирая дороги. Её просто не было. Бежала по горящему лесу, дрожа всем телом. Глаза впервые вспыхивали ярким золотом, пробуждая её силу. Бесполезную, такую бесполезную сейчас. Сознание путалось, рисуя несуществующих чудовищ, преследовавших её среди леса, окутанного плотным дымом. Или такова была истинная суть тех, кто пришёл забрать их жизни? Хотелось закричать на весь лес, и испепелить каждого, кто посмел вторгнуться на её землю. Враги. Все враги. Предатели. Все…

Зазвучал и другой голос. Тихо, едва слышно. Будто потянул за руку, отводя по безопасному пути. Этот голос она уже знала. Слышала его столько раз. Он пел, и слова лились, заставляя Трин повторять уже полюбившуюся колыбельную. То был голос матери. Всё, что осталось у неё — лишь голос…

И вновь всё таяло перед глазами, вынуждая падать на горячую землю у кромки леса, осознавая, что пути отступления нет. Конечно же, враг знал, что оставшиеся в живых попытаются пробраться к реке. Вон она — там, внизу, шумела, звенела холодной водой. Её же мир горел дотла.

Приподнялась на руках, волосы спутались, липли к лицу и не давали толком смотреть. Но всё же увидела. Тёмный силуэт воина возник в дыму. Враг приближался неспешно. Знал, что бежать никто не станет. Был уверен, что уже победил. Страх, ненависть — хлынули по венам, разгоняя кровь и буквально кипятя её приливом силы. Трава вспыхнула под ладонями, затем опадая чёрным пеплом.

Враг. Это был её Враг. Истинное зло. То, что уже столько времени пыталась узнать, терзая и без того измученную память. Шаг. Ещё шаг. Фигура воина поражала размерами. Он казался исполином, и был таковым для лежавшей на земле пятилетней девочки. Тяжёлый плащ вился за спиной, и край его был опален. Ещё шаг… Знакомое движение правой руки, удобнее перехватившей боевой тонукан. Меч не достал из ножен. Да и зачем? Ведь отменно владел собственной стихией.

Она поднялась с земли. Очередное сражение разразилось неподалёку. Чьи-то крики и лязг оружия оглушали, вызывая желание зажать уши и больше не слышать ни звука. Но сжала руки в кулаки, не отводя взгляда от убийцы. Она будет слушать. И будет смотреть. До последнего мгновения. До последнего вдоха. Чтобы никогда не забыть это лицо. Чтобы, даже умерев и переродившись тысячу раз, не забыть и не позволить своей ненависти остыть. Она не имела права забыть…

— Во имя короля… — зазвучал глухой голос. — Во имя народа Камеладера…

Руны вспыхнули под пальцами мага. Узор нанесённых заклинаний растекался по тонукану, останавливаясь у двух лезвий, закреплённых на обоих концах. Она знала это оружие. Ведь столько раз тайно брала со стены оружейной комнаты в замке. Знала и воина, занёсшего над нею тонукан. Сейчас знала. Не тогда. Та Трин впервые глядела в горящие глаза Фемира Синхелма, и наблюдала за тем, как пламя играло бликами на лезвии.

Она готова была принять смерть. Но сильнейший удар заклинания отбросил мага в сторону, вынуждая свалиться среди горелых веток. Разглядеть неожиданного спасителя не давал толком дым. Он клубился, окутывал, путал, кружил голову и вновь обрывал нить воспоминания. Но лишь за тем, чтоб плести очередной кусок узора, не давая Трин опомниться.

Пугающий бой продолжался. Средь пелены дыма, перед нею сражались двое, заставляя лес пылать с ещё большей силой.

— Удел мёртвых — быть преданными земле… — звучал голос Синхелма. — Напрасно ты воскрес… Сними маску. Неужели считаешь, что не узнал бы в ней? Только не я…

Маска была сорвана и брошена на землю неподалёку от Трин. Она потянулась за вещью, поднимая её и сжимая в руке, будто последнюю надежду. Бесполезно лепетала заученное защитное заклинание, будто оно и в самом деле могло придать сил и уберечь того, кто бился за неё. В этот раз боги даровали ей мимолётную возможность, и смогла разглядеть лицо мужчины.

— Однажды ты ответишь за всё содеянное, — тёмные пряди волос, спутанные, липли к ране на лбу. Карие глаза, вспыхнули золотом, когда отражал очередной удар слабеющими руками, поскольку был ранен. — Ты будешь проклят за своё предательство, Синхелм. За каждую невинную жизнь, отобранную тобой…

Отец… Трин чувствовала, что силы покидали его. И грудь сдавило от невыносимой боли, когда упал на горящую землю, поверженный врагом. Тем, кого она ненавидела всем сердцем, всем своим существом.

Собственный крик оглушил её, а всплеск силы заполонил сознание, высвобождая стихию. Полыхала земля, полыхало небо. Догорала её душа. Где-то сверху раздался треск. Одно из горящих деревьев рухнуло, грозя придавить её, когда собирая последние силы, отец смог приподнять руку, выставляя щит и укрывая дочь.

— Моя Трин… — произнёс он одними губами, прежде чем последний удар оборвал его жизнь.

Всё исчезло. Стихло. Умерла ли она? Как мать, как названный брат, как отец. Умерла более чем на десяток лет. Чтобы затем восстать из пепла, как почитаемая томаринцами птица броз.

Находясь в полной тьме, Трин попыталась зацепиться сознанием хоть за что-то, позволившее вырваться из этого плена. Она должна найти, должна суметь. Но тьма была так мягка, так прохладна. Касалась лица, губ, её горячих ладоней, наполняя удивительной лёгкостью. Сопротивление её таяло, и всё не могла напиться этим покоем и тишиной.

Кристиан снова коснулся горячей щеки Трин. Хвала богам и ардовскому целителю — жар спадал, и она перестала метаться в постели. «Владения» Серласа занимали несколько комнат, соединённых между собой для удобства целителя. И сегодня Трин являлась его единственной пациенткой.

Её состояние Кристиан ощутил сразу, благодаря брачной печати, соединившей их. Бросив в тот момент Брутуса в своём кабинете, переместился в боевой корпус, где и нашёл жену. Пытаясь оказать помощь и остановить охватившее её пламя, Хэйл получил пару ожогов, после чего и сам попался в цепкие руки Серласа. Но всё же собрался сбежать, едва целитель отлучился. Правда смерил при этом Рэйвана очередным недоверчивым взглядом. А всё от того, что пришлось рассказать о женитьбе, чтобы объяснить, какого хаоса не отходил от постели студентки, держа её за руку…

Но не слишком ли усердную заботу проявлял этот маг? Решил, что он, как повелитель нежити, вздумает сотворить что-то с юной женой? Серьёзно? Они недавно пили вместе! И теперь он под подозрением? Проклятье…

— Ступайте, отоспитесь, Брис, — сдержанно велел некромант.

Подчинённый потоптался в сомнении, потёр подпаленное плечо, и рукав его при этих действиях треснул, повиснув тряпкой. Кристиан шумно вздохнул. Кажется, придётся скупить у портного все рубашки, чтоб раздавать каждому пострадавшему от него самого или от Спички.

— Это не моё дело…

— Верно, — кинул ему Рэйван.

— Но я всё же скажу, — переупрямил его взглядом Хэйл.

— И кто бы сомневался, — сдался некромант.

— Это хорошо.

— Что хорошего вы здесь видите, Брис? — стараясь не повышать голос и не тревожить сон Трин, спросил Кристиан.

— Вас.

— Что?..

— Хорошо, что это именно вы.

— Одобряете, значит?

— Вполне, – хмыкнул маг.

— Премного благодарен.

— Я знаю, — самонадеянно отозвался у двери Хэйл. — Доброй ночи. И надеюсь, завтра услышать добрые вести.