Где моя жена?

Глава 25 Ёлочка

Стас подъехал к дому, уставший, переполненный до краев самыми противоречивыми чувствами, на которые только был способен. Водки, что ли нажраться? Что это? В окнах горел свет. «Придурок, я не выключил свет утром, когда выходил. Дни же короткие зимой. Совсем потерял голову» — ругал он себя, паркуя машину. «Так и в психушку можно угодить или дом спалить со всеми этими порталами».

Он поднялся на крыльцо, открыл дверь. Сразу почувствовал запах еды. Знакомый запах. Не переобуваясь, стремглав кинулся на кухню.

Зина стояла у плиты и помешивала что-то на сковороде. Стол был накрыт на две персоны, в вазочке стояли три красные розы, а на подоконнике заметил маленькую наряженную ёлочку.

Встал в дверном проёме, не в силах ни пошевелиться больше, ни сказать ни одного слова.

— Ты… ты вернулась? — выдавил из себя Стас. Вся злость и бешенство, обида и подозрения в этот момент исчезли, потому что радость видеть её, живую, родную, обычную, в домашней одежде с передником поверх треников, просто застилали ему не только глаза, но и тормозила оставшиеся ещё как-то работающие мозги.

— В смысле? — спросила Зина, — можно и переобуться и верхнюю одежду снять в прихожей, или как? — невозмутимым тоном продолжила она.

— Да, я сейчас, — Стас вернулся в прихожую и, как завороженный, переобулся, повесил пуховик, заглянул в зеркало, убедился, что он отражается, и опять пошёл на кухню.

— Народу столько в магазинах, чувствуется Новый год уже, пришлось даже в очереди стоять за продуктами, — она подошла к холодильнику, открыла его, — немного белого вина? У нас сегодня рыбка.

Стас подошёл к ней сзади и обнял. Все расспросы и разговоры потом. После ужина. Или вообще ничего не спрашивать? А если опять исчезнет? Он не знал, как поступить, в нём боролись нежность и полное непонимание того, что происходит. Он практически не верил своим глазам.

Зина обернулась и чмокнула его в щёку, именно чмокнула, шутя, обычно, как делала тысячи раз, немного вильнув попой.

— Да, давай выпьем вина, а ты мне расскажешь, что делала сегодня. Подробно. Я готов слушать самым внимательным образом все твои истории.

— Что это с тобой? Поставил рекорд на работе по удалению зубов мудрости?

— Какому ещё удалению? Я этим не занимаюсь, ты же знаешь. Ну, расскажи мне, — чуть не сказал про Древнюю Грецию, но смелости не хватило, — ты в Турцию же собиралась, и как? — рот произнёс совсем не то, что надо. Какая опять Турция? Что я несу? — может, я с тобой поеду, если, конечно, ты не против.

— Рогозин, дорогой, у тебя температура, что ли? Или какую таблетку проглотил неправильную у себя в клинике? Может, наркоз какой? — она потрогала его лоб. Он перехватил её руку и прижал к губам. Наверное, мне это всё приснилось. Не было никакого «Аполлона», я не знаю ни Снежану, ни Нестора, никого. Я спал. Это просто новогоднее волшебство, как в детстве. Особая пора. Он прижал её и впился губами в её рот, стаскивая с неё фартук, расстегивая молнию на жакетике от домашнего костюма, ища рукой грудь. Нашёл. Какое блаженство. Желание обладать ею было просто непреодолимым.

— Хорошо, но в спальню, давай, быстрее, — шептали её губы.

Быстро стаскивая одежду с себя, с неё, он навалился на неё, наконец добравшись до кровати, с такой неописуемой и звериной жадностью, какую, наверное, уже и не помнил в собственном исполнении. Она отвечала ему именно так, как ему хотелось, пылко и страстно, постанывая и ловя его ритм. Я схожу с ума, да, схожу со своего старого, консервативного, отсталого ума, застрявшего в предрассудках, мир меняется… Откуда только столько энергии и блаженства? Стас улетел в космос.

— Так что у тебя на работе-то?

Они сидели за столом и ели дораду с зелёным салатом и огурцами. Огурцы были просто мастом у них на кухне. Она добавила в салат ещё перепелиные яйца и немного каперсов. Стас ел райскую пищу, вкуснее которой никогда и никто ему не предлагал. Он поднял бокал, Зина посмотрела на него и тоже подняла.

— До Нового года осталось ещё несколько дней, но я спешу, я хочу его поскорее проводить и оставить в нём все наши проблемы и непонимания, — они чокнулись, — я хочу тебе пообещать… — он сделал паузу, — уважать твои интересы и… прошу тебя… чтобы между нами больше не было никаких тайн.

— Сколько прошло времени, пока меня не было? — вдруг спросила Зина.

Стас чуть не умер.

Всё померкло.

— А где ты была? — ну, скажи, что была в магазине, гуляла ещё что-нибудь. Крохи спасительной надежды ещё искрились.

Вопрос повис в воздухе, так как зазвонил мобильный. Стас схватил его, как голодный пёс хватает валявшийся на дороге чудом оказавшийся кусок колбасы.

— Почему ты не звонишь, Стас? — Лена говорила властным и обиженным тоном, — ты был в «Аполлоне»? Где Гриша?

— Они… пока не знают, не могут точно определить место нахождения. Надо ждать, — да, дорогуша, такова твоя доля. Я не собираюсь подставляться, мне хватило.

— Чего ждать? Стас? — кричала Лена.

— Лена, поезжай сама и выясняй. Я ничего не могу добавить.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — она отключилась.

— Ермолаев пропал, — сказал он спокойным и максимально нейтральным тоном.

Зина рассмеялась.

— Ты, что знаешь, где он? — Стас продолжал валять дурака.

— Понятия не имею.

— А почему смеёшься?

— Потому что ты знаешь. И знаешь, что у Лены есть любовник, то есть был. Ермолаев наконец узнал, кто это, и пропал.

Стас совсем потерялся. О чём вообще она говорит? Может, у меня провалы в памяти начались? Да плевать мне на Лену, на её любовника, на Ермолаева, который мне всегда трепал нервы своим пижонским видом. Поговорить нормально никогда не мог, чтобы щёки не раздуть, как тетерев перед самкой. У меня у самого лабиринт, из которого бы выбраться поскорей.

— Зю, я так испугался, когда…

Но она не дела ему договорить. Подошла, поцеловала в губы, прижалась, он посадил её на коленки.

— У нас всё хорошо, я люблю тебя, — шепнула Зина.

«Это самое главное, остальное херня», — подумал Стас.