Затерянная кровь

4. Стратегия

В отличие от сестёр, я в детстве никогда не простывала. Видимо, воспринималась всеми болячками как уже давно охладевший труп. Но сейчас очень ярко вспоминается, как вокруг частенько покашливающей Иви кружили нянечки, по очереди гладили её по спинке — именно на её месте ощущаю себя, пока Волтар с Анваром в четыре руки осматривают меня, отрезают на изучение прядку волос и втирают в тыльную сторону ладони какие-то порошки и мази, проверяя реакцию — нулевую.

— Неужто совсем ничего? — вздыхает Волтар, когда я спокойно выпиваю предложенный травяной настой и не ощущаю никаких перемен своего подавленного состояния. — Так… тело крепить пустое дело, значица, всё в духе…

— Не думаю, что мама могла мне навредить, — осторожно замечаю я, устало сгорбив плечи. — Нэмике говорила, что мама всегда со мной с тех пор как отдала мне жизнь — её душа внутри меня. Я просто смогла с ней связаться.

— Мы пытаемся выяснить не способ, которым вы установили связь, в этом как раз ничего удивительного нет, — терпеливо поясняет за моей спиной Анвар, продолжая с умилительным тщанием заплетать волосы обратно в косу. — А то, как избавить тебя от холода, боли…

— Потравы в крови, — услужливо добавляет Волтар, с задумчивым видом делая записи на уже испещрённом листе.

— Да. И зависимости от моей магии. Думаю, и связь с мамой ты смогла установить благодаря ей — тому, что я отдаю вам с малышом часть сил. Приток новой магии разбудил и Эббет. Как уже сказал Волтар, укрепляющие настои на тебя никак не действуют — впрочем, ещё по зелью от Нэмике было ясно, что вариант это слабый.

Пальцы Анвара на мгновение задерживаются на моей шее, самыми подушечками поглаживая точку пульса и спустившись к открытому плечу. Знаю, что он пытается сказать этим острожным касанием — подбодрить после кошмарных историй от мамы. Но мне и без того хорошо удаётся держать лицо: как ни крути, а этому мастерству я научилась раньше, чем осознанной речи.

Ведь так хотел отец. Интересно, как сильно его воротило при взгляде на меня, выжившую вопреки всему, убившую его любимую жену… Да не любимой она была. А собственностью, мнения которой не спрашивали, когда поили отравой в надежде превратить в бесплодный сосуд для утех короля.

Мотнув головой, стряхиваю эти липкие, противные в навязчивости мысли и сжимаю кулаки. Я дала клятву. Сейчас значение имеет только наш ребёнок и его будущее. Так что достаточно мы прохлаждались.

— Иными словами, двадцать лет я жила дохлятиной, а тут вы надеетесь щёлкнуть пальцами и оживить то, что никогда не жило, — насмешливо отрезаю я, встав с табурета. — Довольно. Господин Волтар, я благодарна за ваши труды, и конечно, буду ещё больше благодарна, если получится найти способ обрести независимость от магии Анвара. И я не держу на вас зла за тот яд — не вы его подмешали в кувшин и не вы купали новорождённого ребёнка в освящённой воде. Но сейчас это всё не столь существенно. За моей головой идёт охота, каждый наёмник Афлена мечтает о трёхстах обленах, а Глиенна наверняка собирает армию для штурма Сахетии. И мы тоже обязаны начать подготовку к битве.

— Сказано истинно по-королевски, — одобрительно кивает мне Анвар и тепло прощается с учителем: — Нам и правда давно пора, ещё отцу предстоит объяснить, что случилось на рынке. Я зайду позже, мне нужна будет твоя помощь.

— Бывай, воронёнок, — небрежно отмахивается от него пером Волтар, свободной рукой теребя отрезанную прядь моих волос. — И вам доброго… ужель вечера, Ваше Величество.

Мы выходим из подвала и душной лавки, и я с наслаждением вдыхаю пряный воздух. Какое облегчение — в мастерской мага на меня будто давили сами стены. Всё же колдунам сидеть загнанным словно крысы в свои тайники не очень-то полезно.

— Как ты? — тихо спрашивает Анвар, подав мне локоть. — Может, стоит отложить на завтра начало подготовки? Всё это действительно надо осмыслить.

— Нет. Сегодня. Сейчас. Я хочу видеть Нэтлиана, твоих братьев и отца… всех, кто готов поддержать нас на пути в столицу. Чем больше союзников мы успеем собрать, тем больше у нас шансов победить.

Решительно шагаю вперёд по улице, краем уха услышав обречённый вздох:

— Иногда ты пугаешь даже меня.