Меч теней

Эолин обхватила себя руками и подняла лицо к ветру, вдыхая свежий аромат ила и осоки. На невысоком холме рядом ждали мужчины с лошадьми, Делрик осматривал местность, взгляд Бортена был устремлен на Эолин и ее учениц, безмолвных часовых под полуденным солнцем.

Ближе к вечеру третьего дня в поле зрения показался Южный лес, темное пятно высоких дубов и гигантских сосен, возвышавшихся над заброшенными полями. Мариэль захлопала в ладоши и вызвала Эолин и Сирену на гонку.

Мага рассмеялась и пришпорила коня. Наклонившись, она соединила свой дух с животным, синхронизировав копыта с пульсом своего сердца.

Через мгновение она оставила девочек позади. Ветер срывал ленты с ее волос, запах коня и летнего пота пропитывал ее чувства. Высокие ветки тянулись к ней, и она закрыла глаза, открыв их как раз вовремя, чтобы увидеть, как лес тянется в темных объятиях.

Эолин остановила коня, дыхание было прерывистым, щеки раскраснелись, а волосы закрутились в дикие кудри.

Густая листва и тяжелые стволы закрывали солнце, стирая все следы оставленного мира. Мага спешилась и вдохнула насыщенный аромат сосны, суглинка и летних трав. Она встала на колени, чтобы погладить листья и стебли молодых кустов.

Шепот могучего черного дуба поднял ее на ноги. Подойдя к древнему дереву, Эолин положила ладони на его грубую кору и прижалась телом к твердой опоре его ствола. Направляя свои чувства к реке жизни внутри, она сплела щупальца своего духа вокруг ее постоянного течения, черпаемого из глубин земли и доставляемого невидимыми облаками к небу, тянущего ствол и ветви между двумя мирами.

— Это я, дорогой друг, — пробормотала она, довольная тихим объятием. — Наконец-то я пришла домой.

Бортен и Делрик разбили лагерь на небольшой поляне, а Эолин отправилась исследовать местность с Сиреной и Мариэль.

Среди учениц Эолин Сирена была самой одаренной, когда дело доходило до языка растений. В Экеларе она часами сидела в гербарии, слушая хрупкий шепот коллекции, удаляя образцы, чья магия угасла, и заменяя их свежими травами. В лесу Сирена улавливала настолько тихие голоса, что даже Эолин не могла их услышать. Она находила спрятанные грибы и крошечные растения, всегда возвращаясь из леса с новыми лекарствами в руках.

Мариэль же легко разговаривала с животными и обладала сверхъестественным даром говорить на языке камней. Стражи Бортена иногда шутили, что зайцы охотно попадались в силки Мариэль, настолько они были очарованы ее голосом. Эолин чувствовала движение лесных существ, когда Мариэль двигалась среди деревьев, словно пробуждение на рассвете. Волки будут привлечены к Мариэль в сумерках. Возможно, Рысь тоже появится до утра.

Вечером, прежде чем сумерки покинули небо, Эолин предоставила своих учениц самим себе и попрактиковалась в фехтовании с сэром Бортеном. Она чувствовала себя безнадежно неловко с Кел’Бару, но Бортен оказался терпеливым учителем, и Эолин решила научиться всему, чему сможет, из уважения к желанию Акмаэля. Рыцарь заставлял Эолин выполнять упражнения, требуя, чтобы она повторяла одну и ту же последовательность шагов снова и снова.

— Вы должны освоить эти упражнения, чтобы каждое движение плавно перетекало в следующее, — сказал он. — Каждая стойка, которую вы изучаете, должна стать для вас такой же инстинктивной, как изменение облика.

Эолин опустила меч и вытерла пот со лба.

— Мне потребовалось семь лет, чтобы научиться менять облик. Больше, чтобы изменение облика стало инстинктом.

— Именно так, — Бортен кивнул и велел Эолин начать снова.

Наступила ночь, окутавшая Южный лес тенями и ставшая долгожданным завершением их урока.

Сэр Бортен всегда строго разделял свою охрану и женщин из шабаша Эолин. В результате в тот вечер он и Делрик сидели у собственного костра, в нескольких шагах от костра, который делили Эолин, Мариэль и Сирена.

Пламя кашляло, потрескивало и посылало в небо град искр. Мариэль и Сирена сидели близко друг к другу, обмениваясь мелодией шепота и хихиканья о каком-то юноше, которого они видели во время своего последнего визита в Моэн.

Глядя на них, Эолин задавалась вопросом, испытывала ли ее наставница, Дуайен Гемена, те же эмоции, когда ее подопечная приближалась к женственности: эту смесь сладкой радости и глубокой ностальгии, которая растворялась в печали, если она позволяла чувству задерживаться надолго.

Тихо Эолин встала и отошла от костра, предпочтя еще немного побродить среди деревьев.

Не было тьмы более успокаивающей, чем ночь в Южном лесу, и не было темнее тени. Эолин завернулась в мягкий изношенный плащ, довольствуясь звуками леса. Небо было ясным, и она с нетерпением ждала спокойного сна под звездным небом.

Следующей весной Сирена и Мариэль станут волшебницами именно в этом месте. Как и Эолин, они будут поститься в Южном лесу и просить о посохе. Дракон явится им в образе духа животного, предсказывая трудности и благословения, с которыми столкнутся девушки.

Согласно традициям Старых Порядков, Мариэль и Сирена также должны были быть готовы к Высокой Церемонии Бел-Этне, освящению эн-ласати, пробуждению страсти и желания. Это поставило перед Эолин дилемму, которую она еще не решила. Старые порядки исчезли, а вместе с ними и числа, которые давали анонимность женщинам, проходящим инициацию. Маски были бы бессмысленны всего с двумя девушками, да и в любом случае, какому магу она могла доверить такое священное мероприятие?

На ум пришел Кори из Восточной Селен: его проницательные серебристо-зеленые глаза и запах его магии, острый, как зимний снег.

Эолин подавила смех. Несомненно, маг Кори взялся бы за проект с большим энтузиазмом, но, хоть Эолин знала его, она ему не доверяла.

Мага остановилась на краю другого круга света и поняла, что добралась до огня Бортена и Делрика.

Рыцарь сразу встал. Его взгляд метнулся мимо плеча Эолин во мрак леса.

— Мага Эолин, — сказал он. — Что-то не так?

— Нет, — она перевела взгляд с Бортена на Делрика, застигнутого в тот момент, когда он отрывал кусок вяленого мяса. — Всё в порядке, сэр Бортен. Просто… Девушки заняты своими разговорами, и я подумала, что могла бы посидеть у вашего с Делриком огня, если вы меня пригласите.

Делрик пожал плечами и продолжил жевать свою еду.

Сэр Бортен озадаченно посмотрел на Эолин.

Неловкое молчание не давало ей покоя. Она отошла.

— Простите, сэр Бортен. Я не хотела тревожить ваш вечер. Если вы меня извините…

— Нет, — он подпрыгнул, будто вышел из транса. — Пожалуйста, Мага Эолин, присоединяйтесь к нам. Простите мою грубость. Я просто не ожидал…

Его слова растворились в тишине.

Улыбка поднялась из глубины духа Эолин и теплом скользнула по ее губам.

— Вы не ожидали, что я появлюсь, если не было проблем.

Бортен издал низкий смешок. Он указал на полено у костра и сел рядом с ней. Эолин не могла не заметить его тяжелый после долгого дня запах, пропитанный следами суглинка и свежеизмельченных листьев.

«Он пахнет лесами Моэна».

Бортен подобрал ветку и пошевелил ею костер.

— Девочки довольны своим днем в лесу?

— О, да! Как иначе? Это место — рай для всех нас.

Делрик хмыкнул и сделал глоток вина. Он вытер рукавом мокрую бороду и протянул флягу Эолин. Она приняла с благодарностью.

Бортен кашлянул и сказал:

— Если позволите, Мага Эолин. То, что вы здесь делаете, очень важно.

Неловкое заявление смутило ее.

— Вы про пробу вина с вами и Делриком? Я была бы счастлива чаще сидеть у вашего огня, просто я всегда думала…

— Нет, — он нахмурился и покачал головой. — То есть, да. Вам всегда рады у нашего костра, Мага Эолин, но я не об этом. Это важно, дом, который вы дали этим девочкам. Жизнь, которой вы их учите.

Эолин моргнула, ошеломленная. Она взглянула на другой костер, где хихиканье Мариэль и Сирены освещало ночь.

В Экеларе Таша, Катарина и Гемена уже должны были лечь спать. Рената и Адиана, без сомнения, допивали последний глоток вина из бочки.

Каждая из их красивых и одаренных учениц вышла из бедности, насилия и пренебрежения. Их семьи видели в Экеларе не место рождения новой эры магии, а способ избавиться от нежелательных дочерей. Даже Рената и Адиана, взрослые женщины с необычайными талантами, присоединились к шабашу Эолин, потому что им больше некуда было идти.

Эолин мутило, потребность поделиться с Бортеном этой мечтой затаилась глубоко в ее сердце. Мечта, которая стоила ей мужчины, которого она любила.

— Ни одной из моих учениц нет места в этом мир, какой он есть. Я верю, что боги собрали нас вместе, Ренату, Адиану и всех девочек, чтобы мы могли построить новый собственный мир, — она снова посмотрела на Бортена, опасаясь того, что могла найти, и с облегчением обнаружила понимание и уважение.

Делрик расхохотался и резко встал. Он вытянул руки, ища тени прищуренными глазами.

— Тогда, пожалуй, я пойду в дозор первым.

Мужчина сплюнул, прежде чем уйти в кусты, где он выругался на какой-то заблудший корень, о который споткнулся по пути.

— Я его чем-то обидела? — спросила Эолин, глядя, как он уходит.

— Нет, ни в коей мере, Мага Эолин.

— Он не сказал мне ни слова с тех пор, как мы покинули школу.

— Делрик предпочитает слушать, а не говорить. Ни у кого из моих людей нет более острого слуха. Вот почему я попросил его сопровождать нас.

— Ясно, — она опустила флягу Делрика и сложила руки на коленях. — Я думала, сэр Бортен. Раз вы учите меня обращаться с мечом, возможно, я смогу отблагодарить вас и научить немного магии.

Губы Бортена тронула улыбка.

— Я благодарен за ваше щедрое предложение, Мага Эолин. Но я думаю, что я слишком стар, чтобы стать магом.

— Когда-то я и не думала, что буду изучать магию. И Кедехен был похож на принца. Боги сами решают, кто увлекается тем или иным делом и получит их дары. Я, например, верю, что Дракон хочет, чтобы вы научились магии. Иначе с чего бы боги заставили короля назначить вас в мой Экеларом здесь, в Моэне?

Выражение лица Бортена стало полным сомнений.

— Боги хотят, чтобы люди вернули свои долги.

— Долги? Какие долги?

Бортен не ответил, но направил свой взгляд на мерцающее пламя.

— Ваш долг перед королем? За случай в Эостаре, в котором погиб его отец?

Бортен по-прежнему молчал, и Эолин почувствовала, что она шагнула на запретную территорию.

— Ну, неважно, — весело сказала она. — Тогда просто скажем, что изучение магии будет частью погашения ваших долгов. У вас есть чашка, сэр Бортен? Подойдет любой небольшой сосуд с небольшим количеством воды.

Он достал из рюкзака деревянную кружку. Эолин вытащила из-за пояса немного свежей мяты, бросила в воду и вернула ему чашку.

— Я покажу вам первый трюк, которому меня научила Дуайен Гемена. Мы сделаем чашку чая.

В ее голосе был дух, которого она давно не чувствовала, будто она снова была молодой и беззаботной под золотисто-зеленым пологом этого великого леса.

— Вы должны держать чашку обеими руками и стоять, плотно прижимая ноги к земле, будто… — Эолин искала метафору, которую он мог бы понять. — Будто вы собираетесь идти в бой, все ваши чувства открыты для окружающего пространства, и весь ваш дух сосредоточен на поставленной задаче.