Друзья и герои
- Автор: Оливия Мэннинг
- Жанр: Историческая проза / Зарубежная классическая проза / Литература ХX века (эпоха Социальных революций)
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Друзья и герои"
4
Обычно Гарриет просыпалась от звона трамваев, но в четверг ее разбудил похоронный плач, который то взмывал ввысь, то снова падал. Проснулся даже Гай и, приподняв голову, спросил:
– Господи, что это?
Гарриет уже вспомнила, что это за звуки. Ей доводилось слышать их в кинохронике. Это была сирена противовоздушной обороны.
Она набросила халат и подошла к окну. Магазины уже начали открываться, и лавочники высыпали на улицу. Мужчины и женщины, шедшие на работу, остановились. Все разговаривали и тревожно жестикулировали. По лестницам гостиницы сновали люди. Гарриет хотела узнать, что происходит, но не успела ничего спросить. Сирена, всхлипнув, оборвалась, и с площади побежали полицейские. Они кричали и размахивали револьверами, словно ожидали немедленного бунта. Мгновение спустя ни в чем не повинных прохожих загнали в дома и магазины. Автомобили останавливали и их водителей и пассажиров также отправляли в окрестные здания. Затем полицейские с шумом удалились, оставив позади себя абсолютно пустую улицу.
Утро было ясным и свежим. Гарриет подняла раму и высунулась наружу, но увидела только лица за окнами, пустые тротуары и брошенные автомобили.
Гай, торопливо натягивая штаны и свитер, крикнул:
– Там что-нибудь происходит?
– Полицейские очистили улицу.
– Видимо, начался налет.
– Давай спустимся и узнаем, – сказала Гарриет спокойно, словно старый служака. Она уже давно привыкла к беспорядкам и теперь одевалась с ощущением, что жизнь возвращается на привычные рельсы. Пока они спускались по лестнице, Гарриет в деталях представляла, что их ждет. Она могла бы описать эту сцену, не видя ее, поскольку уже была свидетельницей подобных событий в вестибюле бухарестской гостиницы.
На этот раз они застали знакомое лицо. Раскрасневшаяся миссис Бретт в халате разговаривала с собравшимися, и ее седой хвостик подпрыгивал, когда она мотала головой.
Портье говорил по телефону, перемежая греческую речь английскими словами. Свободной рукой он стучал по конторке, подчеркивая значимость сказанного. Остальные постояльцы – англичане, поляки, русские и французы – взволнованно переговаривались. Вдруг снаружи прозвучал отбой тревоги.
Увидев Принглов, миссис Бретт воскликнула:
– Тут началась война!
Услышав это, портье уронил трубку и раскинул руки, словно желая обнять всех присутствующих.
– Мы ваши союзники! – провозгласил он. – Мы будем сражаться вместе!
– Как прекрасно! – ответила миссис Бретт.
Собравшихся охватил восторг. Казалось, все втайне мечтали участвовать в войне и теперь радовались ее пришествию. Принглов, как англичан, поздравляли даже те, кто раньше на них и не глядел. Они несколько раз выслушали рассказ о том, как греческого премьер-министра в три часа ночи разбудил министр Италии и объявил об ультиматуме. Метаксас[15] спросил, не может ли это подождать до утра, но, узнав, что от Греции требуют принять итальянскую оккупацию, тут же наотрез отказался.
– «Охи», – сказал он, – сообщил портье. – Он сказал: «Охи».
Миссис Бретт объяснила, что Муссолини хотелось добиться личного триумфа. Он выбрал для этого маленькую страну, полагая, что маленькая – значит слабая, и ожидая, что греки подчинятся первому же его требованию. Но Метаксас отказался, а значит, посреди ночи, пока афиняне спали, Греция вступила в войну.
– Что ж! – вздохнула миссис Бретт, утомленная всеми этими радостями и переживаниями, и осуждающе взглянула на Принглов. – Видите, не у вас одних бывают приключения! Здесь тоже кое-что происходит.
Она стала подниматься по лестнице, но на полпути развернулась и окликнула Гая:
– Есть новости от Грейси?
– Боюсь, что нет.
– Не ходите к нему. Будьте как Метаксас. Держитесь твердо. Скажите, что он обязан дать вам работу. Если бы я с ним разговаривала, то сама бы ему так сказала.
Гай сообщил, что днем они собираются выпить чаю с Аланом Фрюэном. Миссис Бретт заметила, что ее тоже приглашали, но мисс Джей ведет ее смотреть обещанную квартиру.
– А вы непременно идите, – добавила она. – Алан представит вас Грейси.
– Я так не думаю. Он даже не упоминал Грейси.
– Обязательно представит, Грейси будет там же. Он живет в Академии. Алан что-нибудь придумает, вот увидите! Куксон убежден, что он всем заправляет, но у меня в комнатке творится масса такого, о чем он и понятия не имеет. – Она визгливо хохотнула. – Я здесь тоже кое-что могу!
Деньги у Принглов почти закончились. Пока их еще хватило бы, чтобы расплатиться в гостинице и купить самые дешевые места на пароходе, отправляющемся в субботу. Заразившись всеобщим воодушевлением, они не в силах были сидеть в гостинице и решили выпить кофе на свежем воздухе. На улицах толпились люди, поздравлявшие друг друга, словно это был первый день праздника, а не войны. Вокруг царила атмосфера веселья – пока Принглы не встретили Якимова, который с мрачным видом катил свой велосипед в гору.
Ранее он преодолевал все кризисы с беззаботностью неосведомленного. Теперь же он служил в информационном бюро и знал всё.
– Греки не протянут и десяти дней, – сказал он.
– Всё так плохо? – спросил Гай.
– Ещё хуже. Армии здесь нет. Воздушных сил тоже. Лишь один корабль, заслуживающий упоминания. А итальяшки обещают всё здесь разбомбить. Что будет с нами? В лагерях для военнопленных людей морят голодом.
– Полагаю, нас эвакуируют? – спросила Гарриет.
– Не знаю. Не могу сказать. Это еще неизвестно.
Добравшись до Университетской улицы, он разбежался, запрыгнул на велосипед, каким-то чудом приземлившись на седло, и, пошатываясь, с горделивым видом уехал прочь.
Зная Якимова, Принглы не особо поверили ему. Они купили английскую газету, в которой с большим воодушевлением сообщалось о новом фронте и особо отмечался тот факт, что британцы обещали грекам свою помощь.
– Что бы ни произошло, я хочу здесь остаться, – сказала Гарриет. – А ты?
Она не сомневалась в ответе Гая и была неприятно удивлена, услышав:
– Мне бы очень хотелось, но…
– Но что?
– Я не могу работать на такого человека, как Грейси.
Гарриет поняла, что проблема была в миссис Бретт. Когда после чаепития она спросила Гая, что он думает о рассказе миссис Бретт, он отказался это обсуждать. Его раздирали противоречия: он хотел остаться в Афинах, но понимал, что это будет возможно только с согласия Грейси. Ему пришлось обдумать услышанное от миссис Бретт.
– Так ты поверил ей? – спросила Гарриет.
– Не верю, что она всё это выдумала.
– Возможно, доля правды в этом есть, но миссис Бретт мне показалась довольно эксцентричной. Уверена, что если бы мы узнали все подробности, то по-новому бы взглянули на эту историю.
– Не уверен. Возможно, она преувеличила, но остальные не защищали Грейси. Он, кажется, и в самом деле недостойный тип.
При одной мысли о Грейси Гай разгневался и начал говорить с вызовом. Гарриет понимала, что в таком настроении он не сделает ни малейшей попытки завоевать расположение Грейси. Сила убеждения Гая работала только с теми, кого он уважал. Он был не способен на лицемерие, мораль его была непоколебима. Если он презирал Грейси или сомневался в собственной правоте, дело можно было считать проигранным.
Гарриет начала опасаться, что через два дня им придется сесть на египетский пароход.
К полудню ликование по случаю начала войны утихло. К тому времени, когда Принглы отправились на поиски Академии, стало известно о нападении на заводы в Элефсисе и прошли слухи о бомбардировке Патр. Афины, пока что нетронутые, погрузились в полуденную дремоту.
Следуя указаниям портье, Принглы вышли на улицу, ведущую в Кифисью[16]. Они были одни на длинной, широкой, залитой солнцем мостовой, когда мимо них проехала колонна грузовиков, везущих рекрутов на вокзал. Пока Принглы махали им и кричали: «Удачи!» – молодые люди, узнав в них англичан, стали восклицать: «Зито британский флот! Зито Эллада!»[17] Один из юношей склонился через борт грузовика, поймал руку Гарриет и сказал по-английски:
– Мы друзья!
От взгляда его темных блестящих глаз ее охватил воинственный восторг, и она обняла Гая, восклицая:
– Как чудесно!
Гай поторопил ее:
– Не глупи. Все они могут погибнуть в ближайшие же дни.
– Я не хочу в Египет, – сказала Гарриет, но Гай не желал говорить об этом.
Впереди показалась Академия – большое здание в итальянском духе, выкрашенное охряной и белой краской. Местность вокруг за лето выгорела до темно-бурого цвета.
Алан ожидал их в общем зале. Он поспешил им навстречу, сопровождаемый собакой. Воодушевленный событиями дня, он держался оживленнее обычного.
– Хорошо, что вы пришли так рано. Меня могут вызвать обратно, хотя этого может и не случиться. В настоящий момент информационное бюро мало что из себя представляет. Но если греки дадут отпор, нам придется засучить рукава.
– А греки способны на сопротивление? – спросил Гай. – Есть ли у них для этого ресурсы?
– Не особо, но у них есть отвага, которая помогла им пережить времена и похуже этих.
Пока Алан говорил, Гарриет огляделась. Ее будоражила мысль, что Грейси где-то рядом, и ей хотелось увидеть других обитателей этого места. Они сидели на полинялых креслах и диване, и между ними ощущалась некая отчужденная близость: это были люди, которые жили рядом, но по отдельности. Сама комната выгорела от палящего солнца, как и окружающий здание сад. Даже корешки книг на сосновых полках приобрели одинаковый цвет, а бюсты, глядевшие со стеллажей, были покрыты пылью и выглядели так же мрачно, как и прочая обстановка. Она шагнула к полкам, но Алан остановил ее:
– Здесь всё заперто. Студенты оставили свои пожитки, но нам не полагается их трогать.
Он вывел их на залитую солнцем террасу, где стояли выцветшие скамьи и шезлонги. Ступеньки спускались в сад, в котором на клумбах торчали одни лишь сухие стебли. Побуревшая лужайка представляла собой целый акр потрескавшейся глины, усеянной розоватой травой. За соснами, оливами и цитрусовыми деревьями виднелись теннисные корты. Ветер доносил своеобразный клейкий аромат – смесь смолистого духа сосен и запаха сухих листьев.
– Так пахнет Греция, – сказала Гарриет.
Алан медленно кивнул:
– Да, полагаю, именно так.
– Мы можем выпить чаю здесь?
– Боюсь, это не позволяется. Мисс Данн, которая всем здесь заправляет, говорит, что это излишне утруждает девочек. Сами девочки не против, но мисс Данн запретила.
Прозвучал колокол, и они вернулись в здание и сели у французского окна. Алан принес чай и тарелку с кексами и сказал:
– Хорошо, что вы поможете мне всё это съесть. Услышав, что последний пароход ушел, я испугался, что вы уплыли на нем.
– Последний? Вы имеете в виду тот, что должен был уйти в субботу?
– Да. Других не будет. Египтяне не будут рисковать своими кораблями, и трудно их в этом винить. Пароход ушел сегодня утром, и портовые служащие закрыли свои конторы и погрузились на борт. Говорят, что несколько ранних пташек успели к ним присоединиться, хотя и не знаю, кто их предупредил.
– Но ведь должны быть греческие пароходы? – спросил Гай.