Изгнанники Зеннона

– Всё, хватит, не убегай!..

И еще через миг:

– Пожалуйста, не убегай…

Разом обессилев, я издала сухой всхлип.

Хейрон чуть разжал руки и тихо, умоляюще заговорил:

– Там, на дознании, когда я увидел, как Нелла расплетает твои волосы… во мне что-то сломалось. Не помню, как оказался дома… Ничего не помню. Очнулся, лишь когда услышал на рассвете горн. Я тут же поехал к Утешителю Йенару, думал, он сможет помочь. Он уверил меня, что ты отправишься к Псам – дядя тебя предупредил, да и… его приемный сын наверняка тебе о них рассказал. Не знаю, что на меня нашло, – его голос задрожал. – Я сказал ему, что у тебя нет дара, сказал, что тебя надо вернуть, ведь, если Псов там не окажется, ты не сможешь пробудить камни. И тогда Утешитель заключил со мной сделку: он предложил мне должность Карателя и пообещал, что, если я буду верно ему служить, а ты останешься жива, он позволит тебе вернуться и укроет нас с тобой в своем поместье… Ради тебя, я сделал всё это ради тебя…

Голос Хейрона перешел в бормотание, и я почувствовала на шее прикосновение горячих губ. Я стала вырываться, и Хейрон развернул меня к себе лицом. Глаза его казались совсем темными.

– Я так долго ждал этого момента, Вира.

Я бросила взгляд туда, где на траве у храма лежал без сознания Кинн. Хейрон, заметив это, взял меня за подбородок и заставил глядеть на себя.

– Ты должна была стать моей. И ты станешь.

В это мгновение где-то совсем рядом раздались крики Те ней, и, вздрогнув, я хотела предупредить Хейрона, но он не позволил мне ничего сказать. Склонившись, он поцеловал меня, совсем как в Саду вечерних камней, только на этот раз не отступил, когда я попыталась оттолкнуть его.

Когда он меня отпустил, во рту остался металлический привкус крови, а я, задыхаясь, сказала:

– Они идут! Тени идут! Я их слышу! Давай вернемся к храму…

Хейрон прошипел:

– Ты врешь. Думаешь, как бы вернуться к этому…

Он толкнул меня в траву и навалился сверху, пригвоздив к земле. Я попыталась вывернуться, но он схватил меня за руки и завел их над моей головой. Меня захлестнула паника.

– Я дремера, я слышу Теней!.. Разве Утешитель не сказал об этом? Они уже рядом, Хейрон, пожалуйста…

Вместо ответа он впился в мои губы и, одной рукой сжав запястья, другой выдернул мою рубашку из штанов и коснулся кожи горячей ладонью.

Тени вскрикнули на самой границе леса.

Я застыла от ужаса. Рука Хейрона поднялась по животу к груди и легла на мой полукорсет, где скрывался мешочек с эрендином.

Неумолчные крики Теней вдруг резко оборвались, и наступившая тишина была так оглушительна, что я беззвучно застонала. Хейрон что-то почувствовал, замер, потом медленно поднял голову. Вся кровь отхлынула от его лица.

Он тут же освободил меня и достал из своего нагрудного кармана мешочек с камнями. С трудом сев, я как во сне повернулась к лесу.

Там, между деревьями, словно черные прорехи на ткани, колыхались Тени.

Хейрон одним движением развязал мешочек, и в это мгновение Тени бесшумно двинулись вперед. Быстро и неотвратимо. Сжав в кулаке бесполезный мешочек, Хейрон вскочил на ноги и встал лицом к Теням, заслонив меня от них.

Если бы он меня послушал. Если бы поверил.

Он бы успел.

Я моргнула, и в этот миг прямо перед Хейроном из травы выросла Тень. Раздался легкий вдох – и Хейрон исчез. Его одежда, замерев на бесконечное мгновение, с тихим хлопком упала на землю, и камни высыпались из открытого мешочка, блеснув, как слезы.

Тени утробно вздохнули, а я уставилась на то, что осталось от Хейрона, не в силах отвести взгляд.

Не может быть. Словно задули свечу.

Внутри меня начала шириться пустота. Кинн, Хейрон… Теперь и моя очередь.

Тени придвинулись ближе, и вдруг со всех сторон раздался жадный шелест, переходящий в едва понятный шепот:

– Мы так долго тебя ждали, маленькая дремера. Твоя мать должна была стать нашей, но ускользнула от нас вместе с нашей меткой. Всё, рожденное ею по праву наше. Но она укрыла тебя от нас.

В их шепоте послышалась откровенная злоба, и я задрожала.

– Долго-долго ты скрывалась от нас, но мы ждали, мы умеем ждать. И наконец ты оказалась в нашей власти. Мы могли забрать тебя в первую же ночь. Но решили подождать еще немного. Поиграть с тобой. Забрать всё, что тебе дорого.

Меня словно ударила молния.

– Так вы специально напали на Псов и не тронули Волков?

Я не была уверена, что задала вопрос вслух, но Тени зашлись шелестящим смехом, в котором звучало нескрываемое злорадство.

– А Утешитель? Каратели?

Тени издали противное хихиканье.

– Утешитель Йенар и его Каратели не служат ни Закону, ни Предкам. Лишь самим себе, а значит – нам. А этот славный юноша, которому пришлось помешать, – Тени испустили гадкий смешок, – сперва немножко упрямился. Но его страсть к тебе, маленькая дремера, и ненависть к сопернику – было одним удовольствием их раздувать.

Мне стало так мерзко, что даже страх немного отступил.

– Чего вы хотите?

Тени, задрожав, исторгли плотоядный рык, от которого у меня заложило уши:

– Мы хотим поглотить тебя. Твою любовь. Целый мир… Пока сами не станем целым миром.

В наступившей тишине я вдруг различила биение своего сердца.

Мою любовь?

И тут до меня дошло. Я дремера, мое присутствие привлекло Теней сюда, как запах крови – хищников. А значит, Кинн еще жив.

– Сначала ты станешь нашей, маленькая дремера, и вместе мы поглотим мальчишку, которого ты так желаешь. Разве ты не этого хочешь? Сделать его безраздельно своим? Навсегда?

Кровь застучала у меня в висках. Я представила Кинна, его серые глубокие глаза, его улыбку. И выдохнула:

– Нет.

По Теням прошла рябь, как от брошенного в воду камня.

– Маленькая лгунишка, ты вечно всем врешь, даже себе. Но нас ты не обманешь. Иди к нам. Ты наша.

Со второй попытки я встала.

Перед глазами замелькали воспоминания: морщинистое лицо Гаэна, вид на Зеннон с террасы, портрет родителей, взгляд Кинна исподлобья, статуя Деи в Садах; улыбка Кинна, когда он смотрит на карту; плачущее лицо дяди, так похожее на лицо отца; доброе лицо Матери-Служительницы во дворе Башни Изгнания, застенчивая улыбка Олеа, глаза Нери – близко-близко, Ланда с рукой на животе; глаза Кинна, когда он держит мою руку в своих ладонях; Хейрон, спиной ко мне, перед тем как его поглотили Тени; и снова Кинн – как он смешно жмурится от солнца…

В моей груди возникло странное жжение, а по лицу потекли слезы.

Теперь и вправду конец.

Хрипло, еле выговаривая слова, я произнесла:

– Не троньте Кинна. Возьмите меня, но его оставьте в живых!

Тени засмеялись, словно сухие ветки заскребли друг о друга, но в их смехе прозвучала неуверенность.

– Ты не можешь нам приказывать, маленькая дремера…

– Оставьте Кинна в покое!

Я не раздумывая шагнула к ближайшей Тени и коснулась ее.

И Тень внезапно развеялась, как дым от сильного ветра, а я пошатнулась и, как сраженная, упала прямо в объятья тьмы.