Моргемона

9. Полевой совет

Обманом и уловками Гидра всё же была вынуждена пережить несколько медицинских процедур, но, благодаря доброй дозе бренди, ей море казалось по колено. И хотя она успела наговорить гадостей решительно всем, гораздо больше было непрошенных сентиментальных слёз, которые беспрестанно сжимали горло после осознания своего странного, поистине чудесного спасения.

Поэтому из последующих часов диатрисса запомнила немногое: врач, истерзав её в должной степени, напоил её отвратительным настоем на плодах хлопкового дерева, что был на вкус как пыль. А после, обругав весь мир за свои страдания, Гидра всё-таки уснула. Хотя перед сном успела многократно нарушить собственную неприязнь к чужим касаниям. Она постоянно прижимала к себе руку диатрина и, кажется, даже просила его не уходить.

Можно сказать, ей удалось выспаться. Была то заслуга хлопкового отвара или доброй половины бутылки бренди, она спала без задних ног и не видела сновидений.

Зато пробуждение было отвратительным.

— Просыпайтесь, диатрисса, отбой закончен.

Она скрипнула зубами и, выдернув из-под своей головы подушку, метнула её на голос.

— Исчезните все! — выдохнула она, вновь возвращаясь в поломанную клетку своих рёбер, где не могла вздохнуть без боли.

— Диатрисса, отставить обстрел.

Она открыла глаза и увидела Энгеля, что перехватил подушку за мгновение до попадания в своё лицо, и теперь мелкий лебяжий пух летал по шатру.

Резкий полуденный свет пробивался внутрь сквозь занавес. В воздухе висели крупицы подсвеченной пыли. Гидру кольнуло испугом, и она попыталась сесть, но, дёрнувшись, поняла, почему не стоит этого делать. И смущённо отвела взгляд.

От диатрина больше не веяло благодушием и теплом, он стоял, одетый в свою чешуйчатую броню, и лицо его было угрюмым, а взгляд — скорее настороженным, чем сочувствующим.

— Вам лучше, я посмотрю?

«Лучше?» — возмутилась про себя Гидра, хватая воздух мелкими глотками.

— Не туда смотрите, — ответила она негодующе. — Я не могу даже вдохнуть как следует!

— Ну чего вы хотели со сломанным ребром.

Гидра обиженно отвела взгляд. Она и сама бы предпочла сделать вид, что всех вчерашних слёз не было. Но возвращение к должному титулованию было хуже любой тюрьмы. Она задышала ровнее и незаметнее.

— Я…

— Исходя из ваших слов, диатрис Монифа может быть в опасности. Если Мелиной уже под влиянием Тавра, то хотя бы её я намерен от него оградить, — проговорил Энгель ровно, чеканя слова, будто шаг по мостовой. — Разумеется, пойти против воли действующего диатра я не имею права. Да и ваши слова об её покушении на Аврору меня смутили. Всё это требует обсуждения, вот я и разбудил вас. Проведём совет здесь.

— А если мне нужно по нужде?

— С вашей стороны из шатра есть задний выход, к зарослям. Помочь вам встать?

«Нет уж», — подумала Гидра и мотнула головой. Укушенная нога саднила, всё тело болело, но ещё больше мучила растоптанная вчера гордость.

— Если передумаете, позовите дозорного себе на помощь.

Она сдержанно кивнула. А он подошёл и вручил ей подушку. После чего направился прочь.

Но подушка тут же прилетела ему в затылок. Он дёрнулся и резко обернулся, и вновь с необычайной ловкостью ухватил подушку до того, как та упала на стоптанную землю.

Единственный глаз сверкнул возмущением — но взором замер на ней. Очевидно, ожидая объяснений.

— Покушение было не только на Аврору, но и на меня, — возмутилась Гидра, вся дрожа от слабости и одновременно от негодования.

— Думаю, детали лучше обсуждать при моём советнике из разведки, — сухо отметил Энгель. Его рука потянулась метнуть подушку назад, но он сдержался и подошёл, положив её рядом с ногами Гидры.

— А я думаю, напротив, есть вещи, которые мы должны обсудить без чужих ушей.

Энгель сощурился и медленно опустился рядом с ней на постель, настороженный, как дикий зверь. Гидра тоже напряжённо следила за каждым его движением, будто он был ржаво-рыжим Мордепалом.

— Ну? — спросил он.

— «Ну»? — передразнила его Гидра и вдруг вспыхнула, поняв, что донимает его из чувства, уж больно похожего на кокетство.

«Вся грязная, прожёванная драконом, едва дышащая моргемона — я кажусь ему не приятнее речного рака, вытащенного из грязи».

Эта мысль её не смутила. Потому что в её голове мрачными тучами роились те слова, что она шептала себе в бреду, когда лежала под лапами дракона.

Энгель не торопил её, но хмурился, ожидая.

— Знаете, — наконец заговорила Гидра, — я для себя кое-что поняла, когда шагнула Мордепалу в пасть.

Он поднял бровь в ответ.

— И когда оказалось, что я жива, я поняла ещё больше, — подогретая всей своей ненавистью к оковам дворянской крови, титулов и обязательств, продолжила диатрисса. — Поняла, что ненавижу вас за то, что это вы нашли меня.

— Кхм… — Энгель усмехнулся.

— И это вовсе не смешно. Почему меня не нашли какие-нибудь охотники? Барракиты? Монахи? Я сказала бы им чужое имя. Я ушла бы в иные земли. Я перестала бы быть диатриссой Ландрагорой Астрагал и стала бы кем-то ещё. А из-за вас мне теперь придётся снова нести это бремя.

Энгель в ответ покачал своей гривастой головой.

— Вы никуда не уйдёте, диатрисса. Вы ранены. В лесу дикие звери. И, вполне вероятно, вражеские солдаты.

— Я выздоровею, — настаивала Гидра. — И всё равно уйду хоть куда-нибудь.

— Я поклялся перед богами, что теперь отвечаю за вас.

— Вы не справились, — огрызнулась Гидра. — Поймите наконец, что я ни вас знать не хочу, ни всю вашу диатрийскую семью. Я хочу одиночества. Я едва не погибла уже столько раз за минувшие дни, что меня не пугает ваше осуждающее лицо и хоть тысяча таких же осуждающих лиц. Я сделаю, как захочу, только встану на ноги.

— Одиночества? И только? — Энгель пренебрежительно пожал плечами. — Если вы устали от обязательств высшего общества, это несколько другое. Это я готов понять.

— Даже если вы что-то не понимаете, не в этом суть. Я вот о чём: если бы я умерла, не было бы больше вашей жены и вашей луны. Так и считайте меня мёртвой! Можете даже устроить мне поминки, а ещё лучше — похлопочите за мой скрытый отъезд куда-нибудь подальше отсюда.

— Диатрисса, вы в своём уме? Никто не знает, переживёт ли Рэйка завтрашний день, а вы просите у меня подобное!

— Меня не волнует Рэйка!

— В этом мы с вами не похожи, — Энгель резко поднялся на ноги и бросил на свою благоверную негодующий взгляд.

— Злитесь, сколько хотите, но имейте в виду: я вам не союзник и рядом с вами не задержусь ни на мгновение, если мне станет легче!

— Это мы посмотрим, позволю я вам уйти или нет.

— Смотритесь лучше в зеркало, а я уйду!

— Моргемона! — в сердцах крикнул Энгель. — Воистину, вам обвенчаться бы с Мордепалом! Я помог бы вам, коль таково уж ваше самое отчаянное желание — остаться навеки одной. Но не надейтесь, что я брошу всю кампанию для этого каприза и помчусь ходатайствовать о вас куда-нибудь в Астегар!

— Считайте, мы договорились! — выпалила Гидра в ответ. Всю её грудь щемило желанием вырваться в новую, истинную жизнь, в которой не будет всего того, что ей доводилось терпеть из-за высокого происхождения.

Энгель шагнул к выходу.

— Не считаю! — рявкнул он упрямо.

Гидра швырнула подушку ещё раз, но на сей раз та пролетела через штору и упала куда-то на утоптанную землю лагеря. Острая боль пырнула диатриссу изнутри, и она вновь откинулась назад со сдавленным шипением.

Впрочем, она не стала дожидаться помощи от сердобольных рыцарей и сама кое-как выбралась к отхожему месту, благо то действительно было полностью скрыто от чужих глаз колючими зарослями с трёх сторон и задней стенкой шатра — с четвёртой. Потом она, хромая и дыша через раз, вернулась назад. И обнаружила гребень принца на его сундуке. Этим она незамедлительно воспользовалась, чтобы дрожащими руками разобрать свои волосы и привести себя в хоть сколько-нибудь привычный вид.

Платье с неё, конечно, давно сняли, и корсет тоже остался в прошлом. А в сорочке, сквозь которую просвечивали не столько непристойности, сколько синие отёки и ушибы, ей было неуютно. И она завернулась в шерстяной плащ Энгеля. А потом села изучать порезы на своих ногах.

Явившиеся в шатёр джентльмены застали диатриссу во главе стола. Она подняла на них свой яркий зелёный взгляд, чем тут же заставила рыцарей поклониться. Один из них принёс карту и разложил её.

— Итак, Ваши Диатринства и господа, — произнёс старший из рыцарей в потёртой чешуйчатой броне. У него была коротко постриженная борода и тяжёлый взгляд глубоко посаженных глаз. То был сэр Арбальд, капитан фронтового полка иксиотов. — Её Диатринство принесла нам тяжёлые вести с побережья. Можете ли рассказать подробно, что произошло в Мелиное?

Гидра посмотрела на сэра Арбальда, на Энгеля, на его главу разведки — юркого Манникса, а также на командира ополчения, сэра Котто. Пятым в их совете был уважаемый генерал Ричард с Дорга, ещё более почтенного возраста, чем сэр Арбальд. И, будучи раненым, он сразу же сел на раскладной стул, не чураясь присутствия диатрина и диатриссы.

Энгель был неприветлив, но не враждебен. Гидра посмотрела на него недовольно. Но принялась, отмеряя слова своими короткими вздохами, рассказывать.

Она поведала о том, как до них дошла весть о гибели Энгеля, а затем — как прошла коронация Эвана. Как молодой диатр поссорился с матерью и решил жениться на вдовствующей диатриссе. Как марледи Ланхолия Гидриар предлагала ей уехать, а марлорд Вазант сбежал прямо перед свадьбой. Как был убит лорд-канцлер Магр Денуоро, наместник Энгеля в Мелиное. И как она узнала, что диатрис Монифа повелела прикончить также и их с Авророй.

Тут Гидра замялась. Факт покушения был важен, но она не могла рассказать всё как есть.

— Как вы поняли это? — со знанием дела поинтересовался Манникс, внимательно рассматривая девушку своими бурыми глазами. Его каштановые волосы в полумраке шатра казались накинутым на затылок капюшоном, будто напоминая, что глава разведки — в своём роде шпион дел внутренних и внешних. — И как избежали?

«Не всё ли равно, если я попробую выразить, как есть?» — устало подумала Гидра. Нехватка воздуха лишала её привычных опасений, и она уже не в прежней мере тревожилась за то, что её обвинят в колдовстве.

— Это была магия, — сказала она прямо. — На нас натравили лхама Мелиноя. Тигра, убившего когда-то Сагарию Райскую Птицу.

Все пятеро закатили глаза и скрестили руки. Никто не посмел в голос обвинять диатриссу в том, что она говорит чушь, но это читалось в их лицах.

«Я не сомневалась».

— Я так понимаю, вы решили, что это из-за лилигрисов, — заметил Энгель. — Допускаю, что убийцы могли воспользоваться ими, чтобы запугать вас. Но Мелиноя не существует, диатрисса.

— Ха! — громко сказала Гидра им всем. И грудь её сдавило страхом, когда она вспомнила два глаза: будто две бесконечных ночи из мира до прихода людей.

— И всё же, почему вы решили, что это покушение со стороны диатрис? — аккуратно повторил свой вопрос Манникс.

«Да чёрт его знает».

— Я предположила, — пробурчала Гидра. Последовавшая череда неодобрительных вздохов заставила её повысить голос. — Отец бы убил меня с готовностью, я прекрасно это знаю! Но я уверена, что смерть Авроры ему была ни к чему! А диатрис Монифа ненавидела нас обеих.