Моргемона
- Автор: Ирина Орлова
- Жанр: Фантастика
Читать книгу "Моргемона"
«В городе, который так удачно возвёл моё солнце диатрин подальше от всех. Словно специально для меня!»
Проведя рукой по гладкой спинке Лесницы, она добавила ехидно:
— А если я ему так не нравлюсь, то пускай на войне себе любовницу найдёт и не корчит рожу, что я его оскорбляю и всё такое.
Той ночью ей спалось отлично. Тем более она легла в постель нагишом, даже без ночной рубашки. Только под утро её сладкий сон прервали рокочущие звуки из-за окна. Она проснулась и вскинулась, ожидая увидеть махину дракона где-то в саду.
«Но Лукавый улетел вслед за отрядами диатрина, а спящий где-то в горах Сакраал вряд ли будет урчать в замковом дворе, ведь он в него не влезет», — взволнованно подумала Гидра и встала с постели в полной темноте.
Рычащий, громкий звук вновь разлетелся по окрестностям, убывая печальным эхом. Диатрисса налегла на окно и с грохотом открыла его; и увидела серую птицу с огромной головой, что испуганно вспорхнула с ветки прямо под её подоконником.
«Козодой», — поняла Гидра и облегчённо выдохнула. — «Птица, что, по поверью, орёт к несчастью. Вот только этих козодоев по всей Рэйке больше, чем коз, и не шумят от подле Оскала лишь потому, что их пугают драконы. Значит, вся страна обречена на несчастья?»
Она оставила окно открытым и с усмешкой возвратилась в постель к своей кошке.
— Если все несчастны, то я всё равно здесь самая довольная, — зевнула Гидра и отправилась спать дальше.
Утром никто не ждал, что горюющая принцесса решительно явится на завтрак в трапезную. Но Гидра была уже тут как тут. Надела розовое расшитое золотом сари, серьги с ярко-жёлтыми гелиодорами и удобные сандалии. Поэтому волей-неволей все домочадцы Лорнаса тоже явились потрапезничать, чтобы своим участием поддержать её.
Гидра явно не нуждалась в утешении. Она сразу же велела принести ей не фрукты, а десерты, и взялась пить кофе вместе с куском бархатного торта.
— Отрадно видеть, что вам стало лучше, Ваше Диатринство, — мягко сказала Аврора. Она завтракала, как истинная леди, кусочком хлеба со спирулиной и двумя персиками. — Правда, я бы хотела сказать, что в диатрийской семье одежда с открытым животом…
Она замялась, а златокудрая Лаванда, с самого утра утянутая корсетом, довершила:
— Это же дико.
Гидра бросила на неё хищный взгляд, и фрейлина тут же уткнулась глазами в свою тарелку.
— Дико — это ходить нагишом, а сари — одежда королев, — заявила рыжая диатрисса и потребовала добавить к своему десерту ещё кусок.
Аврора не могла согласиться, но взгляд её выдавал жалость. Она не была готова осуждать вкусы принцессы-диатриссы, считая, что та имеет право на что-то своё из-за пережитого потрясения. Поэтому она примирительно улыбнулась и спросила:
— Вы, наверное, и в вопросах питания тоже имеете свои предпочтения? На Аратинге, говорят, подают удивительные блюда из морских обитателей. Расскажете нам, что вы любите?
— О! — Гидра как раз об этом думала. Она отложила приборы и откинулась на своём резном троне с тиграми, поднеся чашку с кофе ко рту.
Мать ей запрещала пить больше одной чашки, считая, что круги под глазами от этого, а не от вечных проблем с желудком. Есть она ей тоже почти не давала, чтобы не испортить фигуру, хотя сама в десертах себе не отказывала.
Однако в Мелиное диатриссе указывать было некому.
— Итак, — Гидра стала загибать пальцы. — Самое вкусное — это спелые фрукты. Манго, мандарины, личи, помело, папайи и питайи. Из них делают всякое чудное вино. Папенька привёз в Лорнас несколько бочек мандаринового вина, так вот: вы его далеко в погреба не прячьте. Десерты тоже нужны; щербет в особенности, но ваши местные меня тоже устроят вполне.
Сэр Леммарт усмехнулся и перестал есть, иронично наблюдая за диатриссой.
— Дальше… я люблю крабовое мясо и омаров. И трюфели. И медузы с кунжутным маслом. И розовую пастилу! А, ещё синий чай, такой, знаете, что становится фиолетовым, если добавить туда лимона…
Пальцы рук кончились быстро, и она стала жестикулировать в воздухе, перечислив всё, что могла вспомнить: персики в меду, карамельные яблоки, сахарные лунновиры; и прочие сладости и солёности, которые только успела повидать в жизни. Пробовала она из этого списка совсем немногое — только глазами.
Камергер Леон Паррасель слушал её внимательно, нервно промакивая лысину носовым платком. А сэр Леммарт наконец усмехнулся и спросил:
— Постойте, а как же лягушачьи лапки?
— Что? — возмутилась Гидра. — Зачем?
— Деликатес же. Заморский. Велите приготовить по ририйскому рецепту — пальчики оближете!
«Не пойму, шутит он или нет», — подумала она. Но любопытство взяло верх:
— Хорошо. Камергер, велите лягушачьи лапки сделать на неделе!
Ей показалось, что Лаванда и сэр Леммарт быстро обменялись взглядами — но, возможно, они просто моргнули. «Если это какая-то шутка, я вам задам», — решила Гидра.
После этого она целый день посвятила прогулкам по замку. С виду небольшой, но извилистый внутри, Лорнас с каждым новым уголком завлекал её всё больше. Небольшие витражные окошки, секретные уголки, узкие лесенки и несколько выходов в сад приводили её в хозяйский восторг. Она чувствовала себя примерно так же, как и кошка в доме: знала, что она здесь истинная владелица, невзирая на формальности.
Собственно, кошка Лесница тоже потихоньку осваивала новое жильё. После полудня Гидра заметила её охотящейся на, вероятно, крысу; но шаги диатриссы и шуршание длинного подола испортили Леснице охоту. Та села, будто совершенно не раздражённая сорвавшимися планами, и обвила хвост вокруг белых лапок. А затем томно поглядела на Гидру своими зелёными, как кувшинки, глазами.
Тогда Гидра задумалась о том, что у её новой подруги тоже должно быть прочное положение в Лорнасе. Вдруг её спутают с заплутавшей уличной кошкой?
«Гулять так гулять!»
И она велела позвать к себе нотариуса из мелинойского магистрата, а также камергера Леона Парраселя, чтобы те заверили: кошка Лесница отныне носит титул придворного охотника.
— У нас же нет придворного охотника? — уточняла Гидра очень вежливо, пока нотариус скрипел пером по пергаменту.
— Да куда там, — нервно отвечал ей придворный камергер. — В Мелиное ещё даже поле для ристалища не расчистили, а…
— Вот и славно, значит — будет! Итак, пишите: указом короны, кошка Лесница…
Но нотариус возразил ей неуверенно:
— Ваше Диатринство, но для указа короны нужна королевская печать.
— А моя печать не подойдёт?
— У вас она разве есть?
Гидра прошлась по кабинету диатрина, покрутила большой глобус в серо-коричневых цветах. На дуге глобуса красовался дракон, раскинувший над нарисованными континентами деревянные крылья.
— Даже если бы она была у вас, мы не сумели бы записать это как указ короны, — неловко продолжал нотариус. — Это был бы указ диатриссы, коий, как ни крути, нельзя считать законом…
— Но тем не менее он будет, — сказала Гидра и склонилась, подобрав с пола небольшой камешек — должно быть, занесло сюда чьим-то плащом из коридора. — Давайте, написали указ? Я поставлю печать.
— Камнем? — хмуро уставился на неё камергер Леон.
Гидра бодро обернулась и заявила:
— Нет. Это просто печатка с моим личным гербом.
— Вы подобрали её на полу.
— Она отпечатается как надо! Давайте указ.
Она приложила камень к оплавленному воску, и получилась, собственно, печать камня.
— Это слизняк. Или мокрица. Или медуза. Мой новый личный герб, — пожала плечами Гидра. — А теперь — я хочу, чтобы об указе узнал весь Мелиной! Пусть герольды объявят об этом.
И нотариус, и камергер были вежливы, но всё же едва скрывали своё недовольство. Когда они ушли, Гидра уселась на кресло Энгеля и злорадно расхохоталась.
— Что, вы все уже не можете говорить мне, что моё место в ногах у мужчины? — ликовала диатрисса и небрежно шуршала какими-то бумагами на столе. — Теперь я буду говорить вам, где ваше место! Ну, недолго, но… Потом — хоть дракон сожри!
Мысль пошла дальше, и вечером Гидра велела сшить Леснице подушку, украсив её изображениями рыжих котов. А потом подумала и себе тоже повелела сделать сари с такой вышивкой. А потом подумала ещё и велела завтра пригласить лучшую швею в городе.
Она прекрасно видела, как на неё смотрят домочадцы. Даже слуги, кажется, едва скрывали презрительное: «Ну надо же, дикарка с Аратинги добралась до власти и будет теперь направо и налево раздавать дурные приказы». Златокудрая Лаванда вечно прятала свой умный взгляд, чтобы случайно не выразить непочтения. Её отец, камергер Леон, улыбался вежливо, но рассеянно: диатрисса озадачила его множеством дел. Прочие служащие, канцелярские работники и иные люди, что привлекались к её делам, хмуро молчали.
И Гидра услаждалась каждым невысказанным словом, каждым подчёркнуто услужливым поклоном. Теперь это не она должна была молчать и терпеть.
Только двое людей восприняли её шаловливость дружелюбно: это были Аврора и сэр Леммарт. Но если Аврора оставалась Гидре непонятна и несколько утомляла своим беспочвенным дружелюбием, то сэр Леммарт, похоже, искренне любил повеселиться. Его полное имя было «сэр Леммарт Манаар», и Гидра узнала эту фамилию: это была младшая ветвь Нааров, рода её матери, которая четыре поколения назад отделилась и поселилась на побережье. Наары происходили от каких-то невероятно древних, чуть ли не до-драконьих правителей, а Манаары образовались после того, как один из сыновей Нааров обручился с девушкой из Маров, что когда-то были славными драконьими всадниками. Так что сэр Леммарт был в своём роде ей интересен ещё и тем, что жил здесь до начала диатринской стройки, и помнил, каким город был в состоянии едва обжитых руин. Поэтому именно его Гидра позвала на конную прогулку по Мелиною на следующий день, сразу после снятия мерок.
— Но это же не по протоколу диатрийской семьи — отправляться без свиты, да ещё и в мужском седле! — причитала Аврора, когда Гидра наконец взобралась на своего скакуна. И села прямой посадкой, как мужчина. Таким способом, по-человечески, она не ездила с самого детства и теперь предвкушала удовольствие.
— Да всё нормально, я же хотя бы одетая, — весело сказала Гидра. Аврора не нашлась, что ответить на это; глаза её расширились от испуга, когда она представила, что диатрисса и не на такое способна.
Так Гидра впервые посетила мелинойские улицы. Путь их лежал в центральный квартал, где прямо-таки кипела жизнь. Людей на улицах было много; они сновали меж торговыми лавками и двориками, галдели подле магазинов и перешёптывались за веерами, когда видели рыжую принцессу и её сопровождающего. Перед иксиотом в белой чешуйчатой броне расступались сразу; но потом смотрели только на Гидру.
— Ездит как мужчина, — шептали они.
— С голым животом!
— Она родом с Аратинги, как и все рэйкские обезьяны.
— Это же Рыжая Моргемона: она по ночам на людей бросается, так торгаши с Аратинги говорили.
— И тёмным колдовством занимается. Не к добру диатрин женился на ней!
Но Гидра привыкла не замечать таких слов. И даже не подумала, что могла бы отрезать за них язык.