Посланец Сварога

52

Казнь Истра оставила гнетущее впечатление. Ведомир вспорол ему живот ритуальным ножом, вытащил кишку, обрезал ее, а его помощник Богумил прибил ее к столбу. Истр, словно сомнамбула, тяжело дыша, начал обходить его по часовой стрелке. Стоило ему только замереть на месте, как Богумил бил по спине казнимого хлыстом, и тот продолжал движение, и так до тех пор, пока все нутро не оказалось намотанным на столб.

Судя по поведению Истра, ему дали перед казнью что-то, затуманивающее мозги и боль, да и сомневался Рус, что можно вот так, в твердой памяти, ходить на своих двоих…

После того как Истр скончался, его все-таки сожгли, обложили хворостом прямо у столба и запалили гигантский костер, а то для большего позора могли на куски разрубить да в реку бросить.

Спал после такого зрелища Рус отвратно, сначала долго не мог заснуть, потом снились кошмары. Хотелось напиться, но делать это было, мягко говоря, опрометчиво, ведь с первыми лучами солнца должна состояться дуэль – божий суд, а драться насмерть с похмелья – это даже не глупость.

Проснулся Рус незадолго до рассвета с тяжелой головой из-за поднявшегося шума. Началась какая-то суетливая беготня.

– Что происходит? – остановил Рус вопросом одного из воинов.

– Фетин убит, сокровищница разграблена, и Комана нигде нет, похоже, сбежал, прихватив все золото…

Прошло некоторое время, и вскоре выяснилось доподлинно, что Коман действительно, не желая драться, сделал ноги с парой своих дружинников, бросив остальных. Убиты оказались не только казначей, но еще стражники у ворот и несколько табунщиков. Кроме того, они побили всех лошадей в том табуне, где взяли себе транспорт.

Погоню, конечно же, организовали, лошадей еще хватало, но надежды на то, что беглеца удастся поймать, было мало. Коман, не будь дураком, угнал лучших лошадей, и неизвестно, в какую сторону, собственно, подался. Но с такими деньгами ему везде будут рады. Если не прибьют, конечно…

– Всегда знал, что он трус и слабак, – презрительно сплюнул Славян.

А вот Пан вечером употребил винца с излишком, судя по его помято-одутловатому виду и нетвердой походке. Когда ему поведали о бегстве сына, он только кивнул, при этом болезненно поморщившись. После чего сказал:

– Раз Коман сбежал, то тем самым признал свою вину в наущении Истра привести в нашу землю кутригуров с целью нападения. Объявляю его вне закона. Любой при встрече может его убить, а за принесенную голову будет дана награда золотом в десятикратном размере по весу головы…

Решили вопрос с пленными кутригурами. Их каган, после того как к обеду более-менее пришел в себя и мог нормально соображать, после некоторого обсуждения вопроса в кругу своих сподвижников, решил отпустить за богатый выкуп. Оно и понятно: украденные средства следовало компенсировать, ну и политических причин хватало именно для такого решения.

После некоторой паузы начали вече, но оно прошло как-то без огонька. Лех хоть и добился согласия авар на военный союз, но агитировал за него с явной неохотой. Причем если внимательно вслушаться в его слова, то он даже не столько агитировал за союз, сколько пугал собравшихся силой и нравами авар. Это было как-то странно, если не сказать сильнее.

«Интересно, чего он такого у них увидел, что идея союза с аварами ему сильно разонравилась, – удивился Рус. – Или тут что-то другое?»

От агентесс Ильмеры узнали, что Лех, как только приехал к отцу с результатом своего посольства, имел с ним долгий разговор, и не один. О чем именно говорили, доподлинно неизвестно, служанок гоняли, замолкали при их приближении, но судя по всему, Пан убеждал Леха отказаться от его идеи союза с кочевниками, и, похоже, не за просто так, ведь Лех выглядел достаточно уверенным.

Рус еще раз обозначил свои доводы в пользу исхода, и в конечном итоге большинством голосов, после долгих обсуждений было принято принципиальное решение уходить.

– Да будет так, – подвел итог вече каган Пан. – Мы уходим на новые земли. Я назначаю Руса князем исхода.

«Блин, что называется, назвался груздем – полезай в кузов», – с легким, чуть истеричным смешком подумал Рус.

Вообще определение «князь» сейчас у славян не столько титул, как это станет чуть позже, через пару-тройку столетий, сколько должность. То есть поручил тебе каган какое-то дело, ты – глава (князь) этого дела, что надзирает за его исполнением. Чаще всего это, конечно, относилось к военным походам, и звание князь больше ассоциировалось именно с походно-военным главой а-ля генерал.

Позже это звание-должность присвоят себе вожди вплоть до глав родов, что также станут зваться князьями, совместив в себе военное и мирное управление, а в отдельных случаях даже религиозное. Отсюда производное от слова «князь» – ксендз.

– Скажи нам, Рус, когда и куда мы должны иди, согласно воле Сварога?

«Хм-м, вот как он повернул, это еще и воля Сварога оказывается, – хмыкнул в мыслях Рус. – Что ж, не глупо привлечь к делу еще и божественную волю…»

– Следующей зимой. Эту зиму и следующее лето мы будем готовиться к исходу.

– Зимой?! – с изумлением воскликнул один из вождей.

– Да, именно зимой, а не летом, чтобы к моменту, когда дойдем до наших новых земель, мы смогли отстроиться и распахать землю, посеять все необходимое.

– Но холод…

– Не так страшен при правильной организации похода, как тяжелейший летний переход, когда дожди превратят землю в грязевое месиво, в котором мы станем утопать и выбиваться из сил на радость нашим врагам, что, конечно же, постараются воспользоваться нашим сложным положением. Зимой таких проблем не возникнет. И поверьте, я знаю, как правильно организовать зимний поход так, чтобы мы не ослабли и не потеряли людей от нападений врагов и истощения, – ответил Рус, чуть мотнув головой вверх, намекая на божественные откровения.

Вожди понятливо закивали.

– Вопросы организации исхода мы обсудим чуть позже, – снова взял слово каган. – Я хочу сделать еще одно заявление… Я чувствую, что подходит мое время встречи с богами…

Вожди зашумели, но Пан заставил их замолчать, подняв руку.

– Да, это так… Силы быстро покидают меня, и потому я, чтобы не возникло усобицы, хочу заранее перед всеми объявить наследника… Каганом после меня станет Лех.

Снова гул голосов, а Русу стало понятно, почему Лех, прямо говоря, фактически слил свою идею союза с аварами. А зачем, если отец пообещал его в обмен признать наследником?

– Есть ли не согласные с его кандидатурой среди моих сыновей и желающие оспорить право поединком, доказав перед взором богов, что именно он больше подойдет на эту роль?

Пан осмотрел своих сыновей, но никто не рыпнулся. Лех был не последним воином, как бы не лучшим. Даже Рус вынужден был признать, что, пожелай он оспорить решение, то далеко не факт, что победил бы, несмотря на финты из будущего. В общем, пятьдесят на пятьдесят.

Не признай его сейчас Пан князем исхода, то да, скорее всего, пришлось бы рискнуть и выйти на поединок, а так смысла нет.

– Есть ли среди вождей противники кандидатуры Леха на верховную власть?

Если и имелись те, кто хотел бы продвинуть своих внуков, то тоже не стали возникать, ибо остались бы в меньшинстве. Надо думать, Пан провел работу среди откровенных противников… заменив этих вождей более лояльными. По крайней мере среди вождей племенных союзов виднелась парочка новых лиц. Хотя не факт, что замена по крайней мере части из них не произошла по естественным причинам, все-таки возраст такой… не самый юный. В общем, померли по естественным причинам от старости и болезней.

А тех, кто остался, просто задавили бы массой, а если потребовалось бы, то и силой навели «конституционный порядок». Это не означало, что проблемы не могут выскочить в самый неожиданный момент, но сейчас все прошло тихо и пристойно… Лех стал легитимным наследником.

«Может, оно и к лучшему, что не я стану каганом», – даже с некоторым облегчением подумал Рус.

Причем в немалой степени еще и оттого, что не придется разбираться с самым настоящим гаремом из дюжины жен, что вскоре возникнет у будущего кагана. Ведь наследник, дабы укрепить связь между племенами, должен жениться на дочерях самых влиятельных из них, но при этом не родственницах (хотя сейчас в этом не видят ничего зазорного, ведь боги тоже вступали в союзы, приходясь друг другу братьями и сестрами).

Хотя он нацеливался именно на верховную власть, но не ради собственно власти, а именно для беспроблемного проведения исхода. Но сейчас он стал князем, что станет курировать исход, и не будет отвлекаться на решение второстепенных проблем, что пришлось бы делать, заполучи он в руки булаву кагана. Все эти задачи возьмет на себя Лех.

«Главное, чтобы не мешал мне», – с некоторым беспокойством подумал Рус.

Но насколько он знал Леха, тот вмешиваться только для того, чтобы лишний раз проявить свою значимость, не станет, понимая, что это лишь помешает и внесет сумятицу, по крайней мере на начальном этапе подготовки. Вот в конце, может, и вмешается, чтобы перехватить управление уже налаженной системы, дабы не дать Русу набрать слишком большого политического веса.

«Но это уже будет не важно, главное, что дело будет сделано», – снова подумал Рус. Власть ради власти ему была не нужна, дескать пусть этот воз тянет кто-нибудь другой, а он займется чем-то другим, что на первый взгляд и даже на второй Лех в качестве прямой и явной угрозы не воспримет.

Да и не собирался Рус ему угрожать, если только у Леха вдруг слетит от власти крыша, и он начнет творить какую-нибудь откровенную дичь. А это может случиться, ибо власть меняет людей… развращает. Иногда явно и стремительно, иногда тихо и незаметно, но очень мало кому удается остаться прежним, если вообще удается хоть кому-то.

Дальше был пир в честь Леха как будущего кагана, ну и Русу внимание досталось, особенно когда он объявил о наборе желающих пойти в зимний поход на Крым…