Соединенные Штаты России

Несколько охреневший Бык молча стоял за спиной пухленького сеньора Помидора, ощущая на себе любопытные, даже какие-то едкие взгляды кухарки.

«Ох, и нихера ж себе… Это, типа, прибили мужика, и все? Никто даже не почешется? Оно, конечно, понятно, что времена дикие, но чтоб так…» — лицо Быка, конечно, ничего не выражало, но эти новые неожиданные сведения о мире энтузиазма ему не добавили.

— А это, — кухарка кивнула на столпившихся за купцом бойцов, — Что ли, гости ваши? А ничего не готовлено! Потому как неизвестно было, когда вы домой пожалуете, да еще и не один! Да еще и с собутыльниками! Да добрые-то люди, в эдакое время…

Доведенный ехидными словами Матильды купец замахнулся на противную бабу, и отскочила она довольно проворно, освобождая вход в дом. Похоже, привыкла получать за длинный язык.

Быку пришлось нагнуться, чтобы не задеть макушкой дверную перемычку. Хосе немедленно двинулся куда-то вглубь дома и скрылся за одной из дверей. Бык и сопровождающие, не зная, проходить или остаться, неловко топтались у входа. Кухарка не собиралась покидать их, придирчиво рассматривая незваных гостей. Прямо так и стояла напротив, карикатурно уперев руки в бока.

Полы первого этажа были из каменных серо-черных шероховатых плит. Сразу налево находилась еще одна дверь, открытая нараспашку, там, похоже, была кухня, куда Бык с любопытством заглянул.

Глиняные горшки, деревянные ложки с длинными ручками, довольно крупный тесак, воткнутый прямо в стол рядом с дурно ощипанной крошечной птичьей тушкой. В корзине на полу какие-то непонятные овощи. Точно не картошка, но тоже выкопана из земли. Плиты Бык, к своему удивлению, не обнаружил. Только в камине горел огонь, и из висящего на цепи котелка вырывался плотный столб пара. Что-то у тетки там варилось.

Комнаты, которые купец был готов предоставить под съем, произвели на Быка весьма странное впечатление. Та, что находилась на втором этаже, была чуть поменьше размером, чем пустая комната на первом. В ней даже была деревянная кровать, не слишком широкая и с высоким бортиком. Так что сидеть на ней было невозможно. Под кроватью Бык разглядел предмет, который даже не сразу опознал — глиняный ночной горшок, судя по размерам, для взрослого. Зато в комнате не было камина.

Кот, с любопытством выглядывающий из-за спины Быка, оглядывал «апартаменты» с каким-то почти детским недоумением.

— Стралей, а как же в этой комнате зимой живут?

— Понятия не имею, — буркнул Бык, прикидывая, сколько народу и как разместить. — «Ну, кровать, ясно дело, мамзельке достанется… Трое здесь на полу, пожалуй, втиснутся, а остальные, соответственно, на первом разместятся… С удобствами, конечно, хреновато. Ладно, не век в чужом доме будем. Разберемся.»

Купец, счастливый тем, что добрался до дома, потребовал у кухарки еды и вина для себя и гостей. Ворча и недовольно морщась, тетка, тем не менее, взялась накрывать на стол. Стол, кстати, стоял в той самой комнате, куда они попали с улицы. Эта часть дома была меблирована лучше остальных.

Кроме стола на грузных пузатых ножках было еще четыре стула с прямыми неудобными спинками. Некое подобие буфета с небольшими стеклянными вставками в верхней части. Мебелина была украшена довольно сложной резьбой.

Из этого шкафа Матильда достала завернутый в тряпку полуобглоданный окорок. Большую часть его уже съели, но на кости оставалось некоторое количество мяса. Кубки для вина были медными, и выставила их тетка с немалой гордостью, поглядывая на гостей, как бы говоря: «Видали, обормоты?! В приличный дом попали, а не как-нибудь…»

Серый, слегка зачерствевший хлеб, щедрый пучок зеленого лука, головка очищенного чеснока и довольно жалкий кусочек подсохшего сыра. Завершением натюрморта оказалась миска только что сваренных, еще теплых яиц, которую Матильда с некоторой даже злостью поставила посередь стола.

— Присаживайтесь, сеньоры, присаживайтесь, — суетливо выговаривал Хосе, ставя на стол пахнущий алкоголем кувшин. — Вы же понимаете, ключ от подвала никому доверить нельзя: сейчас же все вино вылакают, — пояснил он свое отсутствие.

Матильда, между тем, разливала мутноватое пойло по начищенным кубкам. Вилок и ложек — не полагалось.

Кот и Чук с подозрением косились в кубки и пить не рисковали, поглядывая на Быка. А вот сеньор Хосе залпом выхлебал почти половину, и было заметно, как он счастлив оказаться дома. Мгновенно чуть захмелевший, он чистил грязноватыми пальцами яйцо, оставляя на ярком белке сероватые разводы, и рассуждал:

— Конечно, работать с вами весьма выгодно, но все же, я рад, что, наконец, вернулся домой. Кушайте, кушайте, сеньоры, угощайтесь!

Бык взял кубок, с подозрением нюхнул кисловатый запах, и аккуратно обмакнул губы в питье. Со стороны, наверное, он выглядел как дегустатор дорогого коньяка, но на самом деле, просто боялся хлебнуть и помереть. Слишком замызганным казался ему этот дом.

— Сеньор Басилио… — Хосе прервал мысли Быка, просительно заглядывая ему в глаза и протягивая руку с браслетом. — Вы обещали…