Глазомер! Быстрота! Натиск!

Глава 7. Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу!

– Мы в армии, господа офицеры, и обязаны исполнять приказание вышестоящего начальства! – злой Суворов нервно ходил по горнице той хаты, которую он занимал. – Вы думаете, что я сам рад этому стоянию?! Мы всего лишь в дневном переходе от крепости, а полевым войскам турок можем навязать сражение уже через несколько часов. Вернее, могли! – махнул он с досадой рукой. – Но приказ главнокомандующего – занять оборону и ждать подхода главных сил армии для начала ведения осады по всем правилам и артикулам военного дела. Комментировать сей приказ я не буду. А вот после отдыха и приведения подразделений в порядок своему авангарду поручаю начать несение дозорной и караульной службы. Вам, Александр Карлович, и вам, Богдан Семенович, – кивнул он кавалеристам, – надлежит не чураться заходить в конном порядке аж до самых стен Очаковских, разведывать там неприятеля и постоянно его беспокоить. А вот егерям я поручаю нести службу по ближнему охранению наших войск без большого удаления от укрепленного лагеря. Ибо места тут степные и все здесь в округе открытое, а вот ножками, если что, им от конных ну никак не удастся убежать. Все ли вам понятно, господа? – Суворов наконец-то прекратил метаться по горнице и остановился напротив командиров.

– Так точно, ваше высокопревосходительство! – хором ответили те.

– Вижу, как все вы расстроены. Понимаю вас прекрасно, господа. И сам я в таком же огорчении нахожусь, – сочувственно произнес Александр Васильевич. – Обидно упускать победу из рук, когда она так близка. Но ничего, обещаю вам, мы еще взойдем на стены Очакова. Его светлость тоже можно понять, не хочет он рисковать малой частью своих войск перед лицом могучего неприятеля, не усилив их всемерно и не подтянув припасы и артиллерию. Так что приказываю: все пустые разговоры немедленно прекратить и исполнять свою службу со всем должным старанием!

– Есть исполнять службу со старанием! – вновь и уже слаженным хором ответили офицеры.

– Ну вот и все, идите к своим солдатам, господа! – кивнул Суворов. – Больше я вас у себя не задерживаю. У вас есть два дня на отдых и приведение всех дел в порядок, а потом вы начинаете нести охранную и дозорную службу, как я только что здесь сказал.

Солдаты копали рвы и насыпали валы перед дивизионным лагерем. Поверх насыпей расставлялись полевые орудия и готовились позиции для стрелков. Несколько близлежащих рощиц вырубили начисто, заготавливая в них дрова, рогатки и заграждения. Батальон Егорова в строительных работах по возведению укреплений никакого участия не принимал. После предоставленного двухдневного отдыха егеря приступили к охранной службе.

– Хорошо хоть кухни вчерась сюда подошли, – негромко проговорил Варлам. – А то на сухарях да на припасе долгого хранения у меня уже кишки начали бунтовать. В брюхе жаркие баталии шли, аж за несколько шагов оттуда клич было слыхать.

– Это да-а, тебя, Варлашка, в дозоры опасно брать, – усмехнулся Тихон. – Выдаешь ты напрочь турке нашу позицию. Вот скрадет он тебя, и не отведаешь ты кашки дяди Вани.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Варлам. – Четвертый день уже дозорим, а неприятеля все как не было, так и нет. Видать, не верит он, что мы на полпути к крепости ни с того ни с сего вдруг на месте встали. Да и конница наша тоже по степи ходит, под самые крепостные стены туркам наезжает и опасение на них великое наводит.

– Да тише вы, балаболы, – шикнул на друзей лежащий рядом Федот. – Степь мне мешаете слушать! А ты, Варлашка, сеткой бы получше укрылся! Чего вот, как барыня, манерничаешь? Еще бы до самого мягкого места ее опустил!

– Слушаюсь, господин капрал! Виноват, поправлюсь! – передразнил своего товарища егерь. – Вот ты погляди, как только дадут рядовому власть, так он после этого поедом своих товарищей заедает, – бурчал он вполголоса, натягивая маскировочную сеть на голову.

Тихо было в степи. Только лишь вдали посвистывала какая-то птица, да стрекотали вокруг цикады. Время уже давно перевалило за полночь. Дальний выносной дозор охранения, пристроившись на небольшой возвышенности, лежал здесь еще с вечера. До смены ему оставалось уже совсем недолго.

– Слышишь, Тихон, вроде слабенький шум какой-то был, вона от той дальней балки он, что ли, шел? – прошептал Федот.

– Да не-ет, нет ведь ничего, показалось тебе, – прислушавшись, ответил егерь. – Да это, небось, опять у Варлашки в брюхе бурлит. Вершок! Вершок! А ну-ка очнись! Спит опять, зараза! – и Тишка, привстав, толкнул локтем соседа.

– Ну чаво, чаво ты шпыняешь! – возмущенно воскликнул тот. – И чего вот сразу – спит?! Да не сплю я вовсе! Просто вот задумался маненько. Вспомнил, как в деревне, в ночное, парубками коней гоняли. Так же вот, как здеся, лежишь себе на полянке, на звезды глядишь и запах травы, такой сладкий, пряный, полной грудью вдыхаешь. А где-то совсем неподалеку лошади пасутся, фыркают. Лошадь, лошадь это, слыхали, братцы, лошадь фыркнула! – вдруг приглушенно воскликнул он. – Точно вам говорю! И как раз ведь в той стороне, откуда Федоту шум недавно послышался.

– Тихо ты! Тсс! – прижал Мухин палец к губам. – Слышим мы, Варлам, слышим все. Вот уже и перестук копыт оттуда донесся. И кого это там несет? Может, то наши казаки дозором идут? А все одно надобно к бою изготовиться!

Щелкнули три курка на фузеях, и стрелки, чуть приподнявшись над травой, пристально вглядывались туда, откуда только что слышался шум. Со стороны неглубокой, высохшей балки в их сторону шел небольшой конный отряд. Только кто же это был: свои или чужие?

– Держатся осторожно, – прошептал Тихон. – Не спешат.

В лунном призрачном свете в пяти десятках шагов проступили темные силуэты. Всадники молчали, слышалось лишь позвякивание металлических частей конской сбруи да глухой стук копыт о землю.

Вот какой-то жеребец вдруг всхрапнул и тихонько заржал.

– Sessiz, sessiz, Berkut! Sakin ol!

– Ту-урки! – выдохнул Варлам. – Не менее десятка! Бяжать надо! Посекут сейчас нас всех!

– Куды ты, дурень! Стоять! – Федот схватил его за плечо и придавил к земле. – Побежишь, так нагонят и точно тогда башку срубят али аркан на шею накинут! Целимся, братцы! Первый выстрел по головным из ружей, а потом из пистолей вдарим. Если успеем, то и гренады мечем.

Федот с Тихоном положили перед собой пистоли и взяли ружья наизготовку. Варлам выдохнул и, наконец уняв дрожь в руках, прижал приклад фузеи к плечу.

– Товьсь! – глухо скомандовал Федот. – Пли-и!

«Бам! Бам! Бам!» – громыхнули в ночи три ружейных выстрела. В паре десятков шагов от егерского секрета с коней слетели два всадника и послышались испуганные крики.

– Пистолями пли! – прокричал капрал.

«Бам! Бам!» – ударили два выстрела. Варлам замешкался, пытаясь вытащить из кобуры свой пистоль, но тот, как назло, чем-то зацепился за ремень гренадного подсумка и не поддавался.

– Рота, окружай! Бери в плен османов! – заорал что есть мочи Мухин, вскакивая на ноги. – Ура!

– Ура! – подхватил клич Федот и запустил в сторону мелькающих теней шипящую гренаду.

«Ба-ах!» – громыхнул близкий разрыв, и во все стороны сыпануло осколками.

Конный дозор турок, потеряв от огня неизвестного противника трех всадников, в том числе командира, запаниковал и рассыпался во все стороны. Два коня вынесли своих седоков прямо на позицию русских егерей.

– А-а-а! – заорал сипах и хлестнул саблей метнувшийся с его пути в сторону темный силуэт.

Резкая боль в левой руке словно бы встряхнула Варлама и заставила его собраться. Вырывая из кобуры пистоль, он щелкнул курком и выжал его спусковой крючок буквально за мгновение до второго удара клинка. Тяжелая пуля откинула турка назад, и его сабля лишь ударила вскользь по каске.

В это время Тишка принял удар клинка второго кавалериста на свою длинную прусскую фузею, а Федот, перехватив свою за дуло, ударил ею, словно дубиной, турка по плечу. Всадника, уже приподнявшегося для нового удара саблей, выбило этим мощным ударом из стремян, и его конь поскакал дальше уже без седока. Вдали затих стук копыт, и теперь слышались только лишь заполошное дыхание да стоны раненых.

– Варламка, живой?! Живой, дурилка ты окаемная! – Тишка подбежал к сидящему на корточках другу. – Ох и молодца! Как же ты того турка да так лихо из пистоля в упор хлопнул! Да если бы не ты, так они бы вдвоем нас вмиг тут саблями порубили, а так мы с Федотом со вторым-то быстро совладали. О-о-о, да ты, никак, раненый! – воскликнул он, увидев кровь на рукаве. – А ну-ка быстро мундир скидывай! Давай помогу! – и начал расстегивать пуговицы на доломане. В десяти шагах от них Федот, прижав коленом к земле очнувшегося турка, уже связывал ему руки за спиной. Через несколько минут к месту схватки подбежал десяток сторожевого охранения во главе с унтером Щепкиным.

– Что за шум?! Пошто стрельба была?! Капрал Кириллов, а ну доложиться! – крикнул он, оглядывая место недавней схватки.

– Дозор сипахов был, Нил Иванович, – ответил ему Федот. – Мы их загодя еще заприметили, и когда они ближе подъехали, то в оборот взяли. Сюда двое ошалелых только лишь прорвались, так одного рядовой Вершков из пистоля застрелил, хотя даже и раненый сам был. А вот второго уже мы с рядовым Мухиным живым взяли, – кивнул он на связанного пленного. – Там в паре десятков шагов перед нами еще кто-то лежит, но мы ведь позицию не могем просто так покидать. Поэтому вот вас и выжидали. А так-то там кто-то постанывал, да вроде еще и шевырялся.

– Сейчас проверим! – произнес фурьер, взведя курок. – Эй, а ну хватит глазеть! Турок, что ли, не видали? Быстро все в цепь становись! Быстро, быстро разобрались! Вперед! – и дюжина егерей побежала в сторону темнеющих в отдалении на земле силуэтов.

– Ого, да тут два трупа и еще один раненый! – крикнул через несколько секунд унтер-офицер. «Бам!» – хлопнул выстрел пистоля. – Коняка гренадными осколками сильно посеченная. Добил я ее, чтобы не мучилась. Бочаров, Зуев! – скомандовал он. – Бегом в расположение батальона! Доложитесь дежурному офицеру, что боевое охранение турецкий дозор разбило и что двое пленных у нас имеется. Один из них сильно раненый, а вот второй для допроса вполне себе годный. И это, в интендантство забегите, скажите, пусть тыловики две телеги сюда скорей подгоняют. Одну для раненых, а вот вторую под конину. Ну все, братцы, вперед, пулей летите!

– Турки, похоже, совсем оправились, Александр Васильевич, – докладывал главный квартирмейстер дивизии полковник Давыдов. – Казаки за эти два дня имели с ними три серьезные сшибки и еще несколько мелких перестрелок. Потеряли при этом пятерых человек убитыми. А вчера ночью егерский секрет разгромил их дозорный отряд. Троих турок егеря убили, а вот двоих они смогли взять в плен. Одного из захваченных нам удалось разговорить, так он поведал, что сначала они сильно русских боялись, уж больно, говорит, мы быстро обложили их полевую армию с двух сторон, да еще и потрепали несколько алаев в сражении у реки. А после того еще и крепкий заслон разбили и вышли к самой крепости. Войска их еле-еле успели укрыться за ее стенами, где и ждали нашего появления в полной уверенности, что мы вот-вот начнем штурм.