Она принадлежит ему

38

Сегодня в Эзио было что-то тревожное.Что-то, что заставляло мое только наполнившееся надеждой сердце сжиматься в страхе потерять обретенное в наших отношениях равновесие. Сначала он не вернулся ни к завтраку, ни к обеду, заставив меня вспомнить, насколько отвратительно есть в одиночестве. Затем не ответил ни на мои звонки — и без того до абсурда редкие, — ни даже на сообщения. Ну ведь можно было хотя бы на последнее ответить, что с ним все в порядке? Я места себе не находила после того, как внезапно ночью он лишил меня своего тепла. И вот это «собери всех на складе» только лишь усилило мои волнения. Но мой муж — босс мафиозного клана, и, наверное, мне проще смириться с подобными вещами. Раньше было как-то проще, потому что я в принципе ничего о нем не знала, где он и с кем. Так же как и не знала, где он спал, обнаруживая наутро сторону его кровати идеально заправленной и нетронутой. В какой-то момент меня перестало это задевать, и я приняла его отсутствие в своей жизни как данность, но никогда не бросала попыток оказаться замеченной.

От неприятных воспоминаний я хмурюсь и мысленно даю себе по рукам. Все это в прошлом. И теперь важно только настоящее, которое еще совсем хрупкое и нуждается в поддержке с обеих сторон. Мы оба изранены в этих отношениях, но если сплотиться, то старые болезненные щели когда-нибудь занесет песками забвения. Именно поэтому сейчас, за ужином, на который он все-таки явился, я не показываю ему свое раздражение. С таким мужчиной стоит быть мудрой женой, и я хочу ей быть. Особенно когда чувствую, как над мужем нависают тяжелые тени, но он упрямо скрывает это от меня.

— Как прошел твой день? — наконец интересуется Эзио, вытирая руки о накрахмаленную салфетку и позволяя прислуге забрать свою тарелку. А потом, подцепив длинными пальцами чашку с кофе, обращает свой взгляд на меня. — Ты не притронулась к еде. В чем дело, Фел?

— Ни в чем. Я просто… задумалась, — выдаю первое, что пришло на ум, и беру приборы в руки. — День прошел нормально.

Хмыкнув, Эзио делает неспешный глоток и, не спуская с меня глаз, ставит чашку обратно на блюдце. Черт возьми, это пытка, когда он изучает меня вот так, словно берет скальпель и надавливает им на слабые точки, чтобы узнать правду. Поэтому я тут же приступаю к трапезе, не желая быть зависимой от его пристального внимания. Оно вызывает такие ощущения, к которым я по-прежнему не могу привыкнуть. Но, если честно, мне это нравится.

— Как прошел твой? — спрашиваю, наматывая спагетти на вилку, после чего, наплевав на манеры, запихиваю макароны себе в рот. Потому что это чертовски вкусно, и я знаю, что они исправят мое настроение. Я обожаю их. Камила, домработница, которую Эзио нанял для меня, готовит это блюдо как богиня. Клянусь, ничего вкуснее ее пасты я не пробовала.

Простонав от феерии вкуса, прикрываю на мгновение глаза и только после замечаю, как Эзио подается вперед, чтобы протянуть к моему лицу руку. Быстро проглатываю остатки пасты и замираю, когда он аккуратно вытирает большим пальцем уголок моей губы и, откинувшись обратно в кресло, одержимо облизывает его. Вот что за привычка? Она сводит меня с ума. И теперь я понимаю, что на самом деле мое настроение поднимается не только из-за вкусной еды.

— Мой день заканчивается тобой, Фел, и это все, что мне нужно, — он смотрит на меня с такой нежностью, что все мои глупые переживания рассеиваются в воздухе. — А теперь я хочу, чтобы ты не отвлекалась от еды, la mia falena.

Мой мотылек.

Взволнованное сердце согревается каким-то особым теплом от его сокровенного тона. И я выполняю просьбу мужа, наматывая еще одну порцию пасты на вилку и замечая краем глаза, как чинно Эзио располагает ладони на подлокотниках, явно довольный тем, что я начала есть.

И он сидит в такой позе до тех пор, пока моя тарелка не начинает блестеть от того, как скрупулезно я собираю остатки соуса лепешкой и отправляю себе в рот под аккомпанемент блаженного звука. А после получаю от него кивок, без слов говорящий мне: «Хорошая девочка».

По сигналу моего мужа Альваро появляется практически внезапно и забирает у меня пустую тарелку, а я получаю секунду, чтобы перевести дыхание. Мне это жизненно необходимо. Между мной и Эзио разгорается непреодолимое притяжение. Наша связь накаляется до интимного уровня от одного только его непоколебимого взгляда. И прямо сейчас начнется второй раунд. Но в этот раз первая разговор завожу я. Потому что, пока я не поговорю с ним на одну важную тему, он не получит от меня ни черта, даже если это разобьет мне сердце.

— Кстати, я не спросила вчера, — тянусь за чашкой капучино, — что тебе подарила Джи?

Мне нужно с чего-то начать.

— Шахматный набор.

Ох, она знает подход к моему мужу. Надеюсь, у меня этот навык не хуже.

— Если хочешь, мы можем обновить его с тобой после ужина.

Ну, вот и все, Эзио одним предложением перевел тему в другую сторону. На мгновение я теряюсь с ответом. Поэтому делаю долгий глоток капучино и, поставив чашку на стол, немного неуклюже слизываю остатки пены с верхней губы, заставляя голубые глаза мужа вспыхнуть ярким азартным огоньком.

— Со мной?

Он кивает с томной ухмылкой.

— С тобой.

Закусив нижнюю губу, сильнее сжимаю кружку, ощущая, как быстро волнение подбирается к горлу, грозя перекрыть кислород. За все время жизни в этом доме я не раз наслаждалась картиной, как Эзио проводит часы за шахматной доской. И он всегда был один, за исключением редких дружеский партий с Винченцо. А сейчас, вот так просто, предлагает мне сыграть с ним, зная наверняка, что противник из меня никакой. И вроде бы это могло показаться обычной мелочью, если бы не радостный трепет, разливающийся пузырьками по моим венам. Потому что я чувствую, насколько это важный шаг в наших отношениях. Это особое сближение. И меня не может не волновать подобное. Я даже не думала, что смогу пробраться сквозь стены вокруг его темного замка. Так же, как и не думала, что это окажется так приятно. Но почему-то я трушу сделать этот шаг.

— Не думаю, что это хорошая идея. Я никогда не играла в шахматы, — прикусываю язык, чтобы приглушить желание дать себе подзатыльник за идиотский ответ. Однако, это желание только усиливается. — И правил не знаю, — мой голос звучит тихо, и я сосредотачиваюсь на пенке в чашке, которую рассеянно кручу в ладонях. — Да я даже фигурки…

— Я научу тебя, — перебивает меня Эзио спокойным низким голосом, сбивая и все мои сердечные ритмы заодно.

Вскидываю голову, и наши взгляды встречаются.

— Я… — мое сердце трепещет, как умалишенное, и я колеблюсь с ответом. — Конечно. — Улыбаюсь, кивая в такт. — С удовольствием.

— Хорошо. — Эзио уже собирается подняться, но я его останавливаю, подавшись вперед и схватив за руку. — Я хочу кое о чем тебя попросить, — нерешительно шепчу из-за неловкости предстоящего разговора.

Эзио выгибает брови и, прочистив горло, возвращается в кресло.

— Я заинтригован, — он подгоняет меня жестом руки, после чего устраивается удобней, закинув ногу на ногу.

Пару секунд обдумываю свои слова, прежде чем произнести их.

— Я отправила детям Джии и Рафаэля подарок от нашей семьи, и они пригласили нас на ужин. — А потом быстро добавляю. — Только не сердись, выслушай… Пожалуйста.

— И ты хочешь, чтобы я принял приглашение.

Эзио неотрывно смотрит на меня, его грудь все так же вздымается в размеренном ритме, и я не могу прочитать ни единой эмоции на его каменном лице. Но воспринимаю его молчание как согласие, поэтому продолжаю:

— Я знаю, что должна была посоветоваться с тобой…

— Но не сделала этого.

— Прости, прошу, только не злись, — начинаю тараторить, — я так хотела сделать ее малышам подарок, но не знала, как завести с тобой разговор о детях… Я боялась, что задену больную занозу. — Его брови сдвигаются к переносице, и мне становится трудно дышать.

— А сейчас, значит, не боишься?

Каждое его замечание напоминает иголку, загнанную под кожу. И я не понимаю, он сердится или просто издевается надо мной?

Опускаю взгляд, сосредотачиваясь на ногтях.

— Боюсь, конечно.

Повисает пауза, которую нарушает лишь монотонное постукивание его пальцев по подлокотнику.

— Я не злюсь на тебя из-за подарка, Фел, — его низкий голос привлекает мое внимание. — По правде говоря, я купил подарки давно, но так и не отправил ни один из них.

Купил? Давно?

Шок слишком явно отражается на моем лице. Я сама чувствую это.

— Ты знал? — едва ли не стону от разочарования. Это было нечестно с его стороны!

— Разумеется, — он кивает, неспешно блуждая по мне выразительным взглядом.

— Но почему не сказал мне? Я имела право знать!

Он небрежно пожимает плечами.

— Я мало что говорю.

Ох, ну как же! Злость слишком быстро пропитывает огнем мои вены, и я забываю о глупом чувстве вины. Это он должен его испытывать!

— Я хочу съездить в гости к Джии, — заявляю с полной уверенностью и поднимаюсь, заставляя мужа заинтересованным взглядом мазнуть по моей фигуре, которую сейчас хорошо подчеркивает платье-футляр. — И это не просьба.

Эзио ухмыляется. Возможно, причина в моем обнаглевшем тоне. Но сейчас мне плевать. Он повел себя как мудак!

— Я разочарую тебя, но нет, милая. — Он качает головой. — Ты никуда не поедешь.

— Но почему?! — сжимаю руки в кулаки, едва ли не топая от досады. — Джиа не угроза для нас! Ты действительно считаешь, что она или ее муж навредят мне? Да очнись уже наконец…

Эзио затыкает меня, угрожающе сомкнув челюсти и указав мне на мое место. С минуту я мешкаю, раздумывая, показать ему неприличный жест и уйти или выполнить его просьбу и попытаться договориться. И, сохрани меня, Господи, я выбираю второй вариант, плюхаясь на мягкий стул.

— Сейчас непростое время...

— А оно бывает простым? — выпаливаю от кипящих внутри эмоций. — Я постоянно слышу подобную чушь! Всю свою жизнь! И меня все это достало! Я хочу поехать к подруге! Я, черт возьми, не пленница!

Глаза Эзио тут же вспыхивают опасным блеском, и я прикусываю язык, скрывая участившееся дыхание.

— Не забывай об уважении, Филиция. Если хочешь получать его в ответ.

Вздернув подбородок, я даю себе время затоптать обиду, которая упрямо сопротивляется, а когда у меня получается вернуть самообладание, произношу спокойно:

— Прости.

Эзио устало проводит ладонью по лицу и делает тяжелый вздох, после чего, подавшись вперед, тянет меня за руку и вынуждает подняться и сесть к себе на колени.

— Когда я и сказал, нет, — хрипло начинает он, подцепляя мое лицо за подбородок и поворачивая к себе. — Это не значит, что я хочу сделать из тебя пленницу, Фел. Это значит, что существует опасность, от которой я пытаюсь уберечь маленькую упрямую задницу своей жены.

Я киваю, понимая, что, скорее всего, он прав. Но не могу справиться с печалью, накрывающей меня тенью. Потому что у меня была слабая, совсем крошечная, но надежда, что Эзио примет приглашение. Только ничего нового я не услышала. Возможно, расскажи он мне, в чем кроется реальная опасность, я смогла бы принять ситуацию, и его отказ не прошелся бы по мне перочинным ножом, а пока что подобное кажется мне лишь способом запугивания, к которому у меня с детства выработался иммунитет.