Непростой выбор

Я стояла сейчас у входной двери собственной квартиры, не решаясь войти внутрь, где меня ждал муж. Устало прижалась лбом к прохладному железу дверного полотна. Мне нужно было немного времени, чтобы привести свои чувства в порядок, перед встречей с мужем. Быть может, Море сейчас сидит и курит в машине возле моей парадной, тоже не решаясь сразу ехать домой? Я невольно вспомнила время, когда я вернулась в город Непогод из Турции, где встретила самого необыкновенного мужчину в своей жизни. Мужчину, который смог окунуть меня в мир взаимной любви и душевной полноценности. Мужчину, который огласил себя Морем. Я вернулась в родной город с тяжёлым сердцем. Когда мы прощались там, где плещется прибой, то договорились с ним, что оставляем в этой стране всё, что было между нами. Я улетала на один день раньше него. Мы стояли в аэропорту, повсюду стаями проносились люди, обтекая нас, словно река обтекает пороги. Я не отрываясь смотрела в его, ставшие уже такими родными за этот месяц, глаза. Он держал мою ладонь возле сердца и с грустной, прощальной улыбкой смотрел на меня, будто хотел навсегда запечатлеть мой образ в своей памяти. Мы молчали. Слова были нам не нужны. Каждый из нас понимал, что это конец. Когда наши руки разомкнутся, мы исчезнем из жизни друг друга навсегда. Накануне, в той самой квартирке, которая приютила нас на этот месяц, мы договорились, что не станем называть свои имена, не будем озвучивать в какой части нашей Родины каждый из нас живет и куда возвращается. Я была слабее его в этом решении. Мне хотелось обменяться с ним номерами, узнать из какого он города, как зовут человека, который стремительно вошел в моё сердце. Но он был непреклонен. И в итоге я согласилась с тем, что для нашей истории любви — это только на пользу. Забрать это всё домой будет невыносимо тяжело. Там наши семьи, реальность, которая отрезвляет лучше ледяного ушата воды. А оставив здесь всю нашу историю, развеяв её по ветру, мы будто логично всё завершаем и даём нашей истории красиво раствориться, когда её ничего не опошлило и не омрачило. Это была наша персональная красивая сказка. То, что мы обрели за время этого отпуска, мы пронесём через всю оставшуюся жизнь. Прощание было болезненным, но ещё более болезненным было ощущение потери, стоило мне подняться в самолет. Моя душа рвалась из груди, я хотела выбежать из самолета и бежать за моим Морем, как бы далеко он уже ни был от меня. Я не могла усмирить своё кровоточащее сердце, не могла унять ощущение, что я потеряла часть себя.

С таким тяжёлым сердцем я ещё никогда не возвращалась домой. В зале для встречающих меня ждал сын и муж. На душе немного потеплело, когда я увидела своего ребенка, который за этот месяц, казалось, совсем стал взрослым. По приезде домой дни потекли однообразно и уныло. Это был долгий год тишины и апатии. Тёмное время для меня. Я вышла на работу после своего продолжительного отпуска, но и она не принесла мне радости и покоя. Я каждую ночь засыпала в слезах, мысленно желая добрых снов своему Морю, где бы он ни находился.

День сменялся ночью, один сезон другим, я не могла забыть этих небесно-голубых глаз, этой улыбки чеширского кота, ощущения его кожи под своими пальцами. Я изо всех сил пыталась вырвать из своей памяти воспоминания о тех сладостных днях, когда мы были словно другими людьми, когда упивались новыми чувствами и казалось, что только теперь мы живем. Старалась забыть всё словно и не было ничего, да только это было гораздо сложнее, чем мне представлялось при расставании с ним… Чем больше я желала всё забыть, тем сильнее воспоминания окутывали меня. Я жила с этим каждую секунду своей жизни. С мужем отношения совсем разладились, то, что я могла выносить до встречи с Морем, теперь больно отражалось на мне. Его безразличие царапало душу хуже колючей проволоки. Теперь я точно знала, чего была лишена все эти годы в браке с ним. То, что мне дал Море за месяц, мой муж и за сто лет не смог бы восполнить. Я стала отдаляться от него, а он, казалось, даже был этому рад. Если раньше я думала, что не способна на такие эмоции, которые испытала с Морем, и считала, что все живут так, как мы с мужем, то теперь я точно понимала, что теряю, живя под одной крышей с этим человеком.

Год прошёл в полусне, я стала осознавать, что уже ничего не изменить и не вернуть. Я поняла, что мне ничего не остается, как только принять свою потерю. После этого я всё чаще стала включаться в эту жизнь. Как старый телевизор с помехами, то совсем отключалась, то изображение появлялось и порой даже отчетливо и ярко. В основном это были моменты, когда мой ребенок был со мной рядом. Наступило лето, мы с ним стали чаще бывать на улице, проводить время на природе. Прятались от солнца в тени парков. В один из таких дней, гуляя с сыном в сквере, недалеко от дома, я услышала знакомый смех. Сердце моё мгновенно сжалось. Я присела на скамью, почувствовав слабость в ногах, закрыла глаза, убеждая себя, что мне почудился этот до боли знакомых смех. Но вот он снова зазвучал в моей голове. Я тряхнула головой, рыжие пряди волос разметались по плечам. Тишина. Да, мне всё это показалось, я схожу с ума, без сомнений. Но тут я услышала его голос! Оглянувшись на его звук, я увидела Море. И после не могла оторвать глаз, наблюдая, как он дурачится со своими детьми. Мы, по иронии судьбы год назад встретились за тысячи километров от дома, а дома наши оказались в одном городе, даже более того, как позже выяснилось, мы жили всю жизнь в одном районе и никогда не встречали друг друга прежде. Он был с дочерью и сыном, они беззаботно смеялись, по очереди пиная мяч. Голубое поло и белые брюки молодили его. Я неподвижно сидела на скамье, не сводя глаз с Моря и его детей, боясь, что эта картинка мне лишь мерещится. Мой сын катался рядом на качели, и я была рада, что ему я сейчас не была нужна. Я боялась отвести взгляд от мужчины, который для меня, казалось, был навечно потерян. Они так здорово втроём играли, так естественно это выглядело, видно было, что они часто проводят время вместе. Я не могла вспомнить, когда последний раз мой муж так играл с нашим сыном. Сын Моря споткнулся и упал, его отец сразу подсел к нему, что-то ему говоря, успокаивая. Его младшая дочь оглянулась, увидела меня, и какие-то мгновения смотрела мне в глаза. Потом отделилась от их компании, и направилась ко мне. Я с улыбкой заметила, что у неё много его черт, такие же небесно-голубые глаза, те же брови, пухленькие губы, которые в будущем наверняка сведут с ума немало мужчин.

Она забралась на скамью и деловито откинулась на спинку. Я отвела от неё взгляд, продолжив наблюдать как Море отряхивал с шорт сына пыль, мальчик уже успокоился и только изредка всхлипывал. Через пару мгновений дочь Море обратилась ко мне ангельским голосом:

— У меня красивый папа, правда?

— Конечно. — только и ответила я.

— Я тебя знаю. — её голубые глазки заглядывали, казалось, в самую душу.

— Откуда?

— Твои фотографии папа часто смотрит по вечерам. — просто ответила она, сердце моё замерло где-то в горле, я никак не могла его проглотить вместе с комом, что не давал мне дышать.

— Ты, наверное, ошиблась. — постаралась я взять себя в руки.

— Нет. Он рассказывал мне о тебе. — его дочь, была умна не по годам. С его слов я помнила, что ей в прошлом году было пять лет, соответственно, сейчас ей шесть. Но в глазах была не детская мудрость, а в голосе печаль.

— И что он говорил?

— Что ты хорошая и подарила ему счастье. — девочка во все глаза смотрела на меня. — ты красивая и даже добрая. — она не договорила, увидев, что он направляется к нам. Удивление на его лице сменилось счастливой улыбкой. Встретившись тогда в парке, мы не расставались дольше, чем на три дня.

Сейчас уже с улыбкой вспоминаю, как я волновалась перед нашим первым полноценным свиданием, после встречи в сквере. Дрожь волнения прокатывалась по телу, всё валилось тогда из моих рук. Чего боялась, ведь мы месяц прожили в одной квартире, спали в одной постели и разделили однажды чувства. Не знаю…, просто тогда в отпуске всё вышло спонтанно словно мы всю жизнь были знакомы, и не было у нас свиданий, нас объединило море, а сейчас я собиралась на самое настоящее свидание, примеряя то одно платье, то другое и терялась в догадках, будет ли эта встреча оправдана. Но я зря тогда волновалась, он встретил меня у метро, прижал к себе крепко, и я ощутила, что этих месяцев разлуки словно не было. Да, странно всё между нами было с самого начала. Мы встретились так будто всю жизнь были вместе, после этого потеряли друг друга, и вот волей судьбы, вновь обрели. Мы часто после этого гуляли все вместе с детьми. В такие моменты я представляла, что мы одна большая семья, и у нас общие трое детей. Наши дети удивительно быстро сдружились, мой сын был младше его детей, но, похоже от того-то он и вошёл в их маленькие сердца так быстро. Море украдкой целовал мою ладонь, а я во все глаза влюбленно смотрела на него, желая, чтобы этот миг длился вечность. Мы словно ходили по краю пропасти, получая удовольствие от риска быть обнаруженными, ведь нас в любой момент могли увидеть общие знакомые, мой муж, его жена. Да и дети случайно в разговоре дома могли обмолвиться об этих прогулках. Но если сначала и был какой-то страх, то чем больше мы виделись, чем прочнее становилась наша связь, тем больше хотелось, чтобы нас всё же раскрыли.

Я снова обрела себя, тогда, когда уже, казалось, всё было совершенно потеряно. Надолго ли мы снова вместе? Кто знает…

Анализирую свою жизнь, сидя на верхней ступени лестницы возле двери собственной квартиры. Я не хочу заходить внутрь и как могу, оттягиваю этот момент. За этой дверью совсем другая жизнь, тоже моя, но блеклая, будто выцветшая. Муж, как моя личная гавань, ждёт меня «с работы». Сейчас я войду в теплую, уютную квартиру, по которой распространился уже аппетитный аромат грядущего ужина, который он нам приготовил. Я сниму туфли на высоком каблуке с ног, повешу плащ на вешалку, ключи брошу на тумбочку возле телефона. Пройду на кухню, где только и горит свет в квартире. Муж мой будет стоять у плиты, на нём будет повязан фартук, а в руке его будет половник. Сын будет сидеть за столом и цветными карандашами неаккуратно заштриховывать раскраску. У них будет идиллия, которую не захочется нарушать. Я тихонько, чтобы они меня не заметили, пройду в спальню, переоденусь в любимые рваные джинсы и майку цвета спелого апельсина, завяжу длинные волосы в хвост, сяду на кровать и уткнусь лицом в согнутые колени. Так происходит практически каждый вечер, когда муж не в командировке. Меняются лишь раскраски и блюда, что он готовит, а в остальном удивительное завидное однообразие. Я буду сидеть так, уткнувшись в колени, и вспоминать его, моё Море, его теплые сухие ладони, привычную улыбку на лице, его глаза. Буду сидеть так до тех пор, пока не зайдет муж в эту чёрную комнату и не включит свет, разгоняя тьму по углам, не присядет на постель и не обнимет меня за плечи. На какой-то миг мне станет легче. В его объятиях я найду привычный покой. Забудусь на мгновение. Но совсем скоро меня станет терзать совесть, ведь я обманываю собственного супруга. Который, по сути, не виноват в том, что не в состоянии мне дать то, что я так жажду. Всё, что он может, он делает. Работает для нас с сыном, готовит ужины, даёт ощущение семьи. Любая женщина была бы счастлива, находясь в таком положении. Положа руку на сердце, я тоже была довольна своей жизнью, пока не встретила Море. Он за короткое время показал мне, что мир не серый, он наполнен буйством красок. Любовь, затронувшая моё некогда спящее сердце, придала смысл всему моему существованию. Но, возможно, если бы моё сердце было полно любовью до краёв, до встречи с Морем, то тогда, встретившись в чужой стране с ним, я бы просто не заметила его, не припала к нему, как к прохладной воде припадает обезвоженный путник. Но сейчас уже неважно, почему наша связь с Морем стала реальной. Это свершилось. Теперь остаётся разбираться с последствиями. Как бы я не силилась, как бы сейчас не терзала меня совесть, я не смогу выдавить из себя признание в собственной измене. И мы так и останемся сидеть с мужем на холодной постели. Он будет обнимать меня за плечи, а я всё так же буду сидеть, уткнувшись в колени…