Нам не позволят

17 глава

Амилия

— Серьезных внутренних повреждений нет. В основном поверхностные ушибы и ссадины. По синякам на коленях и бедрах можно предположить, что девушка от кого-то убегала и несколько раз падала, но она по-прежнему отказывается отвечать на вопросы о том, что именно с ней случилось и кто это в этом замешан.

Я слушаю врача, словно он говорит через толстый слой ваты. С трудом разбираю слова и глотаю слезы, глядя через стекло на Лин, сидящую на больничной койке в палате, куда по требованию Максима ее разместили. Мне она тоже ничего не объяснила. Только обвиняла во всем и смотрела опустошенным взглядом, будто ее и не существует вовсе в этой реальности.

Хоть Лин и молчит, я уверена, что это с ней сделал тот мужчина. Просто некому больше. Только от него исходила угроза в последние дни, и только за него она могла обвинить меня. Лин считает меня виноватой, потому что я связалась с Максимом, а через него тот человек узнал и про нее.

Закрыв глаза, обхватываю плечи руками, чувствуя, как горячие слезы текут по щекам, капают на губы, оставляя соленый привкус во рту.

— Мы сообщили в полицию, а также связались с родными девушки. Они уже на пути в больницу.

— Пусть ей предоставят лучшее лечение. За мой счет, разумеется, — раздается тихий голос Максима.

— Конечно, Максим Андреевич. Мы все организуем.

Судя по всему врач собирается уйти. Пока он этого не сделал, я поворачиваюсь к нему, что оказывается невероятно трудным, потому что мое тело стало таким тяжелым, словно его накачали свинцом.

Мой взгляд первым делом ложится на Макса. Это машинадьно получается. На самом деле, я не хочу на него смотреть. Всю дорогу до больницы и то время, что мы уже провели здесь, я старалсь не смотреть на мужчину и не говорить с ним. Слишком много неприятных мыслей крутилось в голове и крутится сейчас.

— Могу я… к ней зайти? — спрашиваю врача, наконец отлепив немигающий взгляд от Максима и вперив его в доктора.

Молодой мужчина в белом халате и планшетом в руках смотрит на меня слегка сочувственно, после чего качает головой.

— Ваша подруга попросила никого к ней не пускать кроме родителей. Мне жаль, но мы не можем игнорировать просьбу пациентки, тем более учитывая то, в каком состоянии она находится. Она и так ничего почти не говорит. Если вы войдете… это может спровоцировать истерику. Вам лучше прийти позже. Возможно, через несколько дней ей станет легче. А пока… увы.

Он уходит, оставив меня стоять с болезненно сжимающимся сердцем посреди людного коридора. Там, за стеклом, моя лучшая подруга, которая не хочет, чтобы я к ней заходила, потому что винит меня в случившемся с ней.

Она приехала к дому Макса именно поэтому. Лин хотела высказать мне в глаза, что это я виновата.

— Ами? — ладони Зверга ложатся на мои плечи.

Он осторожно прижимает меня к себе и утыкается носом в волосы.

— Все будет хорошо, Ами. Я все сделаю.

— Хорошо? — выплевываю надрывно, не глядя на него.

Стараюсь даже не дышать, чтобы не чувствовать его запах и тепло, которые обрели для меня слишком большое значение в столь короткие сроки.

— Ты обещал все уладить. Ты сказал, что поговорил с ним! Ты… мне врал?! Почему с ней такое случилось?! Почему с ней?!

— Я сделал все, как обещал, Ами…

— Тогда почему она там?! Объяснишь?!

Ткнув пальцем в сторону палаты, резко вскидываю на мужчину взгляд, чтобы видеть его глаза, чтобы знать — скажет ли он мне сейчас правду или же соврет?

Максим смотрит прямо, чуть поджав губы.

— Не на всех легко повлиять, Ами. У меня много власти, но и у других тоже.

— Боже мой! — отталкиваю руки Максима от себя и отхожу чуть в сторону, прижав ладони ко рту. — Боже! Кто ты вообще такой?! Откуда у тебя знакомые, способные причинить подобный вред ни в чем не повинной девушке?!

— Не все прошлое можно стереть, чтобы оно никак не влияло на настоящее.

— Вот как ты оправдываешься?! Своим прошлым?! — мой голос срывается, становится визгливым и противным.

Волна истерики захлестывает на пару с чувством вины, которое я пытаюсь полностью переложить на Максима.

Я виновата, что познакомилась с ним, из-за чего пострадала моя коротышка, но он… Он ведь мог что-то сделать. Мог охрану к ней приставить, если знал, чем это может закончиться. У него есть такие возможности, но он их не использовал. Да кто знает, может он и не был против?! Вдруг Лин права, и на самом деле… Максим просто ублюдок?!

— Это не я с ней сделал, Анна Амилия. Ты забываешься, — рявкает Зверг, недовольно скрипнув зубами. — И ты сама хотела быть со мной, в чем ты сейчас пытаешься меня обвинить?

Упираюсь лбом в прохладное стекло, за которым я все еще могу видеть Лин. Она сидит с опущенной головой и заламывает пальцы на руках. Подруга не плачет, но я буквально вижу и чувствую, как ей больно и плохо. Из-за меня.

В чем я пытаюсь обвинить Зверга? В том, что позволил мне влюбиться в себя. Потерять голову. Снова сделать то, из-за чего теперь страдает мой родной человек.

— Я ничем не могу ей помочь. Ничем. Я даже не знаю, что именно с ней случилось. И наверное не узнаю никогда.

— Я все выясню.

— Не надо. Ничего не надо, Максим. Больше ничего.

Дома мы оказываемся почти под утро. Я не хочу ехать к Максиму, но он настаивает. Говорит, что я и так вымоталась, и мне нужно нормально поспать, а если я завтра все ещё буду хотеть уехать, то он не станет меня удерживать.

Я не спорю с ним, в первую очередь из-за усталости — тут он прав, у меня действительно не осталось сил. Ну а во-вторых, моё глупое сердце не желает так просто расставаться с ним. Оно ещё надеется, что все можно исправить.

Когда в больницу приезжают родители Лин, её мама плачет, увидев, в каком состоянии её дочь, отец дрожщими руками обнимает девушку, а я прошу их попытаться уговорить Лин впустить меня в палату. И даже когда она снова отказывает, чем вызывает полное недоумение со стороны родителей, я ещё верю, что все обязательно наладится.

Не зная толком ничего о произошедшем, отец Лин благодарит Максима за помощь, после чего утверждает, что сам в состоянии оплатить лечение дочери. Зверг не посвящает его в подробности, а просто обещает разобраться и найти виновника.

Приехав домой, мы с ним почти не разговариваем. Я раздеваюсь и ложусь спать, точнее пытаюсь заставить себя уснуть, но, несмотря на усталость, выходит плохо. Я долго ворочаюсь, не в силах выбросить из головы мысли о Лин, и о том, как мне теперь помочь ей? И как не потерять подругу. Хотя, кажется, я уже её потеряла.

Максим не ложится, во всяком случае, пока я не заснула. Он без конца с кем-то говорит по телефону, что-то требует и куда-то отправляет своих людей. Я пытаюсь вслушаться и понять, о чем точно идёт речь, пару раз улавливаю имя Лин, а в остальном он говорит общими и размытыми фразами. В итоге я все же засыпаю, а когда просыпаюсь спустя всего несколько часов, Максима уже нет в квартире.

Первым делом принимаю душ и наливаю чашку чая, после чего хватаю телефон и набираю Лин сообщение в надежде, что она все же ответит. Но этого, разумеется, не случается.

Закусив губу, изо всех сил сдерживаю слезы, но они все равно текут по щекам. Снова набираю сообщение, потому что не собираюсь так просто сдаваться!

"Коротышка, если считаешь меня виноватой, прости. Мне очень жаль, что ты попала в беду. Ты ведь знаешь, как сильно я люблю тебя и дорожу нашей дружбой(((("

Ответа так и не приходит, поэтому я решаю доехать до больницы, чтобы выяснить у врачей, стало ли Лин легче. По телефону предоставлять информацию отказываются, но, может, врач меня узнает и согласиться ответить на вопросы.

Чувствую себя как выжатый лимон. Пока одеваюсь, кажется, вот-вот и я просто упаду. Поспала слишком мало, тревога не проходит и сердце продолжает болезненно ныть о вероятно навсегда потерянной дружбе. Ещё и с Максимом ситуация непонятная. Что будет дальше? Я не знаю. Я в полном раздрае.

Зверг звонит мне как раз тогда, когда я уже собираюсь выйти из дома.

— Как ты? — спрашивает мужчина напряжённо.

— Плохо. Сейчас собираюсь доехать до больницы, потому что Лин не отвечает, потом съеду от тебя в отель. Дождусь выписки Лин, чтобы знать, что с ней все будет в порядке, а после улечу обратно в Америку.

Максим какое-то время молчит и ничего не говорит в ответ. Он обещал не держать меня, и я надеюсь, что он сдержит слово, хотя в глубине души я надеюсь, что мужчина будет бороться за нас, что он исправит ситуацию с Лин, поможет наказать ублюдка, который сотворил с ней такое. Но если быть честной, надежда это ведь не вера. На что бы я ни надеялась, верить в подобное поведение Максима у меня не получается. Мы с ним любовники, и ни о каких серьёзных чувствах с его стороны речи не шло.

— Хорошо. Я тебя понял, — только и отвечает он спустя почти минуту молчания.

Как я и думала…

— Езжай с водителем. В больнице тебе обо всем скажут. Я позабочусь об этом.

Как и обещал Максим, в больнице мне действительно обо всем рассказывает врач. Лин сейчас колят успокоительное, она по-прежнему в подавленном состоянии, и говорить отказывается. Сердце за неё разрывается. Так хочется обнять, поцеловать мою коротышку, но она опять не хочет меня видеть. Поэтому, просто посмотрев на неё через стекло, я уезжаю из больницы, забираю вещи из квартиры Зверга, после чего снимаю номер в хорошем отеле. Теперь я буду жить здесь, пока не вернусь домой.